Дата: Понедельник, 2010-02-15, 8:45 AM | Сообщение # 26
Зенайтик
Я: Зенайт
Сообщений: 120
Статус: отсутствует
Рене: Должно быть. Шэрон: Это третий сезон. Рене: Да, это случилось с тобой во втором сезоне. Люси: Третий сезон. О… Да. Ну, определенно у меня были проблемы со спиной. Классная драка. Я очень ею горжусь. Рене: Да, невероятная драка. Люси: Горжусь всеми.
Зена сражается с персами. («Одна против армии»)
Рене: Вот, этот твой взгляд! «Не подходи ближе!»
Зена: Отправляйтесь домой, здесь тысячи таких, как я! («Одна против армии»)
Рене: Наши десять каскадеров, которых мы, гм, пытаемся показать так, чтоб они выглядели как тысяча, используя узкую линзу. Вот в чем был трюк. Люси: Как… Не могу поверить, что они купились на это. (Рене: О, я понимаю.) «Еще тысяча»? Я бы сказала, «Да? Где?» Рене: Надрала бы им задницу! Люси: Мда. Ты бы использовала, гм… Рене: Я бы ушла. Люси: Мда. Люси: Почему я никогда не задавала этот вопрос? Я подумала – наверно я задала, все-таки, и они сказали: «Просто заткнись, Люси. Просто скажи эту строчку».- «О, ладно».
Габ: У тебя рыба на руке. («Рыба, красота и бриллиант»)
Рене: О, а это – это предложение Роба. Люси: Что? Рене: Принести рыбу. Люси: Все связано с рыбой, да.
Зена: Габриель, я и забыла, как это весело. Давай, попробуй, это просто! Габ: Что нужно сделать? («Рыба, красота и бриллиант»)
Рене: Задумок Роба много.
Зена: Все, что нужно – засунуть руку под воду и нащупать большую сочную рыбу. А потом делаешь следующее… сжимаешь пальцы так, чтобы было похоже на приманку, и – БАМ! Габ: Ты ударяешь рыбу в лицо? («Рыба, красота и бриллиант»)
Люси: «Ударяешь ее в лицо». Гм, так и делают на самом деле… каджуны (франкоязычные жители штата Луизиана) (Рене: Правда?) Да, большой-большой сом в рукаве в дельте реки. Можно опустить руку в воду и пощекотать их, а (Рене: Щекотать рыбу?) потом вытащить их за рот, это абсолютно правдивая сцена. Рене: Так этого не было в сценарии, ты это выдумала? Люси: Нет. Рене: Имею в виду, взяла из реальности. Хочу сказать (Люси: Да. Да-да-да.), ты разговаривала с… ладно. Не помню, чтобы это было (Люси: Это, гм, возможно сделать.) в сценарии. Люси: И потому, что у сомов есть такие пластинки, думаю, огромные пластинки, хрящевые пластинки или что-то в этом роде… я выдумала это слово? Рене: Ага. Люси: А это вообще слово? Рене: Шэрон соглашается.
Габ: И зачем мне это делать? Зена: Потому что это весело! («Рыба, красота и бриллиант»)
Рене: Конечно.
Габ: Ну конечно. Запихивать кулак в глотку невинной маленькой рыбке. («Рыба, красота и бриллиант»)
Люси: Вот что мы еще получаем – это один из пятисот оттенков Рене-кокетки. Рене: О. Люси: Сварливая женщина! Рене: Ты это выдумала. Люси: Нет, я это видела в серии, где Габриель танцевали – голые Габриель (Рене: О, верно.). И еще одна была на канале «Oxygen», знаешь, где вы с Тедом исполняли танец диско? (Рене: О, Боже. Да.) И… это было так здорово, мне очень понравилось. Рене: Это был замечательный день для съемок. Было лето на пляже Бетэлз на озере. Помнишь? Это чья-то частная собственность, но это озеро доступно всем, так что все приходили, разбивали пикник и смотрели, как мы снимаем. Люси: Это серия, где Тед ходит в ночнушке? Рене: Ага. А потом все, гм, ходили купаться во время перерыва на обед. Думаю, у нас был пикник после съемок. Люси: Точно. И я помню, как пугалась голых ступней всех людей вокруг. Рене: Почему? Люси: Потому, что ты видишь свои собственные ноги и думаешь, что они нормальные, а потом замечаешь ноги других и думаешь, что они - хоббиты. Рене: Что? Люси: Ступни – это очень интимные части тела.
Габ: Я взглянула в твои глаза и, Зена, я, наконец, поняла (Люси: Что происходит?), что я люблю единственного человека в своей жизни! («Рыба, красота и бриллиант»)
Люси: О, это неплохо!
Габ: Себя! («Рыба, красота и бриллиант»)
Рене: Ты тоже купилась на это! Это было так мило. Люси: Угу. Девочки, вот вам немного сабтекста. Это забавно. Рене: «Я же дала тебе себя спасти». Гм, было так забавно играть тщеславную Габриель, и это, это нежное маленькое создание, потому что это была полной противоположностью той, кем она… Люси: Старается быть. Видишь, что я имею в виду?! Это неприятная ситуация. (Рене: Противоположностью этого.) Это просто Рене впала в крайность. Рене: Мне пришлось подвергнуть жестокой критике это… Люси: Ты жестокая женщина, блин! Рене: Я знаю… Люси: Так, где мы… что ты говорила? (Рене: Ах, это, гм, это создание было противоположностью…) Прежде чем тебя обуяло желание ударить меня в лицо? Рене: Да. Знаешь, у тебя муха на лице. Мда, это смешно. Было забавно играть этакую огорченную девицу, потому что я зареклась не… так Габриель не играть. Так что это было весело и очень, понимаешь… Люси: Давай. Ага. Рене: Быть глупенькой. Нежной. Верхом совершенства, понимаешь? Люси: И верхом совершенства. Я…
Зена: Хватит, Минья. Габ: Да она все, что угодно, для тебя сделает, Королева воинов. Зена: Ага. Ну, она очень послушна (Рене: Она мне уши промывает.), полагаю. Габ: Знаешь, ее парень в тебя влюбился. («День из жизни»)
Рене: Это была холодная вода, помнишь? Ты помнишь? Они продолжали вливать… Люси: Верно. Рене: Мы сидели в этой импровизированной горячей ванне, а Элисон продолжала вливать ведрами ужасно холодную воду, так что мы каждый раз задыхались. Помнишь? Она была прикольной, такое буйство было!
Зена: Ты сидишь на мыле? Габ: А я гадала, что это… («День из жизни»)
Рене: Знаешь, что здесь забавно? Я так смутилась, когда прочитала сценарий. Я подумала, «о Боже, куда Габриель дела мыло? Я это не сыграю!» Это было смешно. Люси: Ты меня навела на отличную мысль! Люс и Рен: ГОРЯЧАЯ ВАННА!!! Люси: Пошли!
Дата: Понедельник, 2010-02-15, 8:49 AM | Сообщение # 27
Зенайтик
Я: Зенайт
Сообщений: 120
Статус: отсутствует
ВЫРЕЗАННЫЕ СЦЕНЫ ИЗ CT 2
Джулиус: Это микрофон? Рене: Он включен. Он живой! Шэрон: Выглядит неплохо. Красивый, чистый, сверкающий! Светится. Люси: Так забавно… что у меня есть взрослый человек, который за меня расчесывает мои волосы.
*** Шэрон: Итак, кто в этом хорош? Люси: О, мы обе – мы обе отлично это делаем. Шэрон: Обе хороши, да? Рене: Гм, убедись, что я знаю, где тут кнопка «пауза».
*** Люси: О, я вижу! Рене: Прости, это… Люси: Вот с этим можно поиграть… Рене: Тут слишком много газировки. Люси: Тут что-то есть под этим… Съемочная группа: Да, я пытался устранить, и он просто продолжает это делать. Люси: Ладно, мы просто… Шэрон: Потяни мой палец.
*** Рене: Приходится… это был один из тех моментов, когда нужно держать серьезное лицо… Люси: Ты подкинула мне идею. Рене: Какую? Люси: Горячая ванна! Рене: А-а! Горячая ванна! Пока, Зена! Люси: Гм… о, да ладно. Это фигово получилось. Давай снова – «Ты подкинула мне идею, … горячая ванна!» Рене: Давай. Люси: Хорошо, поехали. Хорошо. Ладно. «Я была так этим смущена», скажи про смущение. Рене: Я была смущена. Люси: Почему ты была смущена? Рене: Потому что в первый раз, как я прочла сценарий, я подумала, «о боже! Что она сделала (Люси: Где мыло?) с мылом?» Люси: Старая шутка. (Рене: Давай примем горячую ванну.) Хотя мне это подало идею… Мы растеряли всю нашу синхронность. Рене: Слишком долго. Мда. Раз, два… Люси: О, это было так мило, правда? Это мне подало замечательную идею… Люс и Рен: Горячая ванна!!! Люси: Пошли!
Дата: Воскресенье, 2010-03-14, 8:20 PM | Сообщение # 36
Зенайт со стажем
Я: соулмейт
Сообщений: 257
Статус: отсутствует
Спасибо за перевод, очень интересно, продолжения буду ждать Мир, в котором мы живём, наполнен действующим злом, и есть "чернорабочие" добра, которые бродят по тёмным улицам... в то время суток, когда больше никто не сможет прийти на помощь одинокому человеку.
Дата: Воскресенье, 2010-04-18, 5:02 PM | Сообщение # 39
Зенайтик
Я: Зенайт
Сообщений: 120
Статус: отсутствует
Разговор за чашкой кофе 3
Люси: Промотай три песни. Вот эта. (Магнитофон проигрывает песню «It’s in His Kiss (The Shoop Shoop Song)». Песня Бетти Эверетт). Люси и Рене подпевают. Шэрон: Привет, девчонки! Люси: Привет, Шэрон. Заходи. Шэрон: Что это тут у вас? Люси и Рене и Шэрон снова подпевают. Люси: Это… Это ведь из твоего времени (Рене: Да.), да? Правда? Шэрон: Ага. Да, так и есть. Люси: Эти песни играли, когда ты … Шэрон: Эти песни играли, когда я росла, когда я была в… детском саду? Нет, в колледже. Люси: Клево. Шэрон: Шестидесятые. Радикальные шестидесятые. Люси: Здорово. Рене: Сложи-ка это. Шэрон: Веселое время. Вы, девчонки, следующее за мной поколение, не так ли? Нет, передо мной. Нет, за мной. Люси: Но… вообще-то, Шер перепела эту песню. Шэрон: О. «The Shoop Shoop Song»? Люси: Да. Шэрон: Точно. Рене: Ах да. Верно. Ну конечно же она ее перепела. Шэрон: Я ее и хотела принести, но подумала, что нужно взять оригинал. Люси: Ну что ж, добро пожаловать на нашу сонную вечеринку. Рене: Мда. Шэрон: Да. (Рене: Вот и музыка.) Ты закончила с ногтями на ногах? Все накрасила? Рене: Да. Шэрон: Да? Люси: О, боже. Если б только я могла избавиться от этой чепухи на ногах, я бы… это было бы прекрасно. Рене: Да. Шэрон: Осталось от Зены. Итак, гм, я принесла вам, девчонки, несколько вопросов. Люси: Валяй! Шэрон: Не покажу, что это за вопросы. Люси: Валяй-валяй. Шэрон: Так, девочки, думаю, мы сначала поговорим о волосах. Рене: Разговор о волосах? Шэрон: О волосах. Вроде… Люси: Это наш любимый предмет разговора. Рене: Да мы постоянно сидим и говорим об этом. Шэрон: О ваших разных цветах волос. Но сначала – ты учишься использовать горячие бигуди? Рене: Правда, что ли? Люси: Да. Не… Прекрати разбалтывать мои секреты! Сегодня я их не использовала, но – да. Я в этом практикуюсь. Помню, как у моей матери вечно в волосах были бигуди, гм… Знаете, одна из тех сушилок для волос, когда суешь в нее голову, и она поднимает волосы? Что-то вроде гриба на голове? (Рене: Хотела бы я на это посмотреть.) Вот, и у меня есть такая. Мда. Рене: О, это здорово! Люси: Это что-то вроде ностальгии. Рене: Так, погоди-ка… ты, гм… они горячие? Они металлические, или еще из чего-то сделаны, а потом надеваешь мешок сверху и… Люси: Ага. Рене: Классно! Техник подходит и поправляет микрофон Рене. Рене: Мда, я думала об этом. Я должна его поднять сюда, да? Техник: Да, прекрасно. Давай поправим. Люси: Надень-ка мешок на голову! Заминка с микрофоном прекращается. Люси: (поет) «Я тебе не принадлежу». Шэрон: У меня проблема… (технику) Да, продолжай снимать! (Люси и Рене) Я просто хотела… Я хотела сказать, теперь, когда мы вернулись к разговору… когда мы вытащили микрофон из … (Рене: Моего топа.) ложбинки между грудей Рене. Рене: Он там утонул. Люси: (изображает эхо) Шэрон: Да он там умер. Рене: Он вернулся. Шэрон: Гм… что хорошего в здоровых ногах… ты их продолжаешь прятать. Под туфлями, носками. Рене: Да, но это сандалии, знаешь? Вьетнамки. Шэрон: Мы же в Калифорнии, правда же? Можешь отдать честь ногами? Люси: Я могу ногами дерево обхватить. Рене: Ага. Я человека ущипнуть могу ногами. Люси: Я могу скрестить пальцы своих ног. Рене: Я могу писать каллиграфическим почерком. Шэрон: Ладно. Так, вернемся к волосам… у вас разные цвета, разная длина, разные оттенки. Люси: И все думают, что это настоящее открытие, так что, когда у меня берут интервью, они говорят, «О, да ты по-новому выглядишь!» Вообще-то, я хожу так уже некоторое время, но… мда. Шэрон: Растишь их? Рене: Красивая стрижка. Мне нравится. И цвет приятный. Люси: Спасибо. Рене: Не за что. Люси: Мда. Иногда на фотографиях выходит слегка медным и желтоватым… золотым. ЧуднО выходит на фото. Так что, думаю, я их покрашу в еще более темный цвет. Рене: Не будешь ходить с такими рыжеватыми волосами? Да? Люси: Ох, я не знаю. Не знаю. Не люблю говорить о волосах. Не могу… даже если хочу. Шэрон: Ты просто сидишь и позволяешь другим говорить об этом. Сейчас у тебя много обесцвеченных прядей волос, да? Рене: Ага. Мне нравится. Симпатично. Шэрон: А твои волосы сегодня прямее. Рене: Более прямые. Шэрон: Прямее. Они их выпрямили феном. Рене: Да, выпрямили для съемок комментариев, так что они очень прямые. Но, знаешь, они… они всегда прямые. У моего сынишки, я знаю, волосы очень прямые. Люси: Мда. Рене: Он это заслужил, да. Люси: Получил от тебя, да. Рене: Ага. Шэрон: Кое-кто недавно снялся для статьи в журнале «SELF». И, гм, ты об этом знала? Рене: Я не… нет. Шэрон: А это была статья на тему «Женщины и их тела», и… Рене: О, я о ней слыхала. Люси: Ага, на самом деле темой должна была быть «Женщины на телевидении» и, гм… Я в то время снималась в «Тарзане», но мы им позвонили и сказали, «знаете, если честно, Тарзан мертв, понимаете? Сериал окончен. Так что Люси там больше не будет сниматься. Мы хотели быть честными и сообщить вам это». И они сказали… и они вернулись и сказали: «О, мы изменим подход, потому что этот выпуск полностью посвящен женщинам, и тому, как им комфортно в своих телах, и (Рене: Здорово.) я сказала, ну, знаете, я могу в этом поучаствовать. И, гм, они написали статью типа «Женщинам не нужно скрывать свои…» рубцы от растяжек или что у них там еще. И меня они сняли так, что мое тело было практически скрыто под занавеской. Это было… Шэрон: Душевой занавеской? Люси: Да. «Женщины, вам не нужно скрывать свои изъяны», но, знаете… Рене: Уж мне-то не нужно, конечно… Люси: И я прекрасно спряталась за душевой занавеской. Рене: Так, хм… что же ты тогда показывала там? Люси: Да ничего! Рене: Совсем ничего? Люси: Чуток бедра. (Рене: Чуток бедра?) Чуток плеча. Рене: О, понятно. Люси: Забавно было, но… фотограф… М-м, она – чудесный фотограф, я давным-давно с ней работаю. Рене: Она новозеландка? Люси: Нет, она, гм, она немка по происхождению, сейчас работает в Нью-Йорке. И, гм, она сделала несколько фотографий, которые были… которые показывали слишком многое. Она сказала, «так, а теперь держи занавеску перед собой», что-то вроде этого. И я сказала: «Знаешь, если честно…» Она говорила: «Да ты посмотри на эти полароидные снимки». Я сказала: «Слушай, если честно, эти снимки никакого отношения к статье не имеют. По мне, так лучше бы их и не было вовсе. Я знаю, что тебе нужен… артистизм и все такое. Но, гм, это буду не я. Не я, сестричка». Так что, гм… (Рене: Это так забавно.) и редактор – она была там. И она согласилась с тем, что фотографу было дано совершенно другое задание, поэтому… Шэрон: Занавеска прозрачная, да? Люси: Но полароидный снимок она взяла. Взяла домой. Это ей удалось. Рене: И где же он сейчас? Люси: В альбоме с газетными вырезками. Шэрон: Так она, все-таки, взяла тот снимок. Она его сняла… Люси: Да. Сняла и забрала его. Рене: Ни фига себе. Ух ты. Шэрон: Когда-нибудь… Рене: Мы это точно увидим. Люси: Этот снимок покажут в «Inquirer». Шэрон: Ведь я знаю, что… я встретила тебя тем утром, гм, и мы говорили о статье с Джейми Ли Кёртис в журнале «More», где она позировала в одном нижнем белье и без макияжа, и я подумала, что они этого ищут. Люси: Нам это очень понравилось. Мне ужасно понравилось, что она это сделала. Просто, гм, сняла маску (Рене: Я этого тоже не видела… так, точно. Ладно.) Голливуда, понимаете? Это замечательно, это настоящее освобождение, которое показали остальным женщинам… Рене: Точно. Люси: … фотографии, на которых нет макияжа, которые не ретушированы и… ну, понимаете. Рене: А другие женщины, которых снимали, были намного менее гламурными или… не очень? Люси: Нет-нет-нет. Рене: О, ладно. (Люси: Нет, они выглядели фантастически.) Безупречные? Люси: Да. Шэрон: Они не собирались помещать их на обложку. Рене: Точно. Шэрон: Они правда старались изобразить целую… Люси: Да. Порша де Росси – прекрасный фотограф. Но я хочу сказать, гм, я, на самом деле, не получила целый разворот в журнале, если честно. Шэрон: Им не показалось, что нужно придать этому большое значение… Люси: Ага. Рене: Точно-точно. Шэрон: Они, наверное, сделали его слишком артистическим. И, хм… Люси: Верно. Рене: Ага. Люси: Это точно! Вот что было в нем не так. Гм, возможно, – не то, чтобы это мое дело – это не мой журнал. Но если хочешь, чтобы женщины чувствовали себя комфортно в своих телах, твои читательницы, гм, прекрати клеить гламурные фотографии на обложку. Шэрон: То есть, естественность должна быть красивой, достаточно красивой (Люси: Верно.), как лицо Мэри Стейнберген – о чем мы вели разговор ранее. Но это не так. Ее лицо не было совсем без морщин или чего бы то ни было, понимаете? Ее лицо выглядит… ну, знаете, она… Люси: Настоящая. Шэрон: Да. Рене: Мне это нравится, «настоящая». Отличное слово. Шэрон: Гм… а мы движемся на север, говоря о женщинах… ты недавно побывала в Торонто… и это было… ты вернулась, рассказав, что это было очень… что люди и женщины там совершенно другие. Люси: Да, ну, если сравнивать с Лос-Анджелесом… они были точно такими, о каких мы только что говорили. Женщины там, гм, ну, знаете, полные и, гм… Мне кажется, что в Лос-Анджелесе все вроде как пьют воду в обед и, знаете, стараются ограничивать себя, и все, типа, продумывают свой следующий шаг, понимаете? Это рабочий город. А в Торонто люди просто живут своей жизнью, и им комфортно там, где они находятся, и комфортно быть теми, кто они есть. Они медленнее ходят, они… они не просчитывают следующий ход… следующий продуманный шаг, понимаете? Шэрон: Ты заметила это более в отношении женщин, чем мужчин? Люси: Нет, мужчин тоже. Но просто более очевидно, что женщины полнее, и мне показалось, что они просто очень естественны и совершенно потрясающи. Рене: Забавно, ведь я недавно ездила в Барселону. Думаю, это было в августе. И мне определенно показалось, что этот город медленнее, чем Лос-Анджелес, знаете? Люди более свободны в проявлениях любви, они объединены с другими людьми. Когда я говорю «свободны в проявлениях любви», я подразумеваю, что видела, как все целуются. Это прекрасно. Но нет – они объединены друг с другом, и в их образе жизни нет планов. Люси: Ну, а здесь люди везде ездят на машинах. Так что, мы не… Рене: Мы не объединяемся. Люси: Точно. Рене: Ага, я как раз об этом подумала. Люси: Мы просто не так глубоко взаимодействуем с другими людьми. Рене: А если попытаешься, сидя в машине, посмотреть на кого-то в машине рядом, они будут нервничать и займут оборонительную позицию, знаете? Люси: Да. Рене: Это так чуднО. Очень странно. Шэрон: Это как тогда, когда парень… Рене: В ветровом стекле.
Сообщение отредактировал Alex - Воскресенье, 2010-04-18, 5:07 PM
Дата: Воскресенье, 2010-04-18, 5:08 PM | Сообщение # 40
Зенайтик
Я: Зенайт
Сообщений: 120
Статус: отсутствует
Шэрон: …кричал на тебя через окно, когда ты вела машину (Рене: О, да.), когда мы с тобой говорили по телефону? Рене: О, боже. Я собиралась, гм, навестить Шэрон и ехала в офис «Creation», а этот человек ехал за мной, и я пыталась выехать на автостраду, а он продолжал мне сигналить, пытался обогнать, он был очень зол. И вот, я ничего не могла сделать, так? Мне было просто необходимо выехать на автостраду. Так что я нажала на газ, чтоб это сделать, а он все пытался меня обогнать, так что я просто… можно, я скажу, что я сделала? Шэрон: Конечно. Рене: Я показала ему средний палец в зеркало заднего вида. Правда! Я очень разозлилась. И я – вообще-то я была не так уж зла (Люси: Ну и что?), я была… ладно, да. Так, притормозим, вот что и произошло. И я показала ему средний палец… Чтобы, понимаете, он заткнулся, гм, в зеркало показала. И я не знала, с кем имела дело. Итак, по существу, этот парень меня обгоняет, и мы оказываемся на первой полосе автострады. Люси: Вот теперь-то он зол и оскорблен. Рене: Он – он был страшно зол. Он едет впереди меня и резко нажимает на тормоза (Люси: Ну и страшилка!), так что мне пришлось совсем остановиться. Вот, и я подумала, «так, ладно, может мне и не придется разговаривать с этим парнем», так что я попыталась его объехать. Он свернул в сторону прямо передо мной (Люси: Ужас!) и нажал… Люси: Его разгневала дорога. Рене: Ух, это было так страшно. Он опять ударил по тормозам. И я… на секунду жизнь промелькнула перед глазами, я подумала, что умру из-за этого козла. Я поверить в это не могла, понимаете? Это было совершенно ужа… (Люси: О, господи!), и я свернула на левый скоростной ряд. И, к счастью, знаете - Бог был настороже - он был свободен. Но это, гм, напугало меня. Люси: Ого, это ужасно. Шэрон: Ее трясло, когда она в офис зашла. Рене: Правда трясло. Я устала. Шэрон: Ага. Люси: Злость во время дорожного движения… Мда уж, должно быть, он решил отыграться на тебе, что бы там у него ни случилось. Рене: Да, я никогда такого не переживала… никогда. А машина была очень дорогая, знаете? С личным номерным знаком. И этот разгневанный мужчина… и я была взбешена. Я тогда тряслась, и сейчас тоже. Шэрон: Да уж. Рене: Но да… все-таки… Люси: Поразительно. Рене: И я извлекла урок, знаете. Никогда не знаешь, с кем имеешь дело в Лос-Анджелесе. Люси: И пусть всякие придурки обходят тебя стороной. (Рене: Я буду их пропускать, да.) Пусть едут себе. Ага, пусть держатся на дистанции от тебя. Рене: Да, вот именно. Шэрон: Это того не стоит. Люси: Невероятно. Рене: Это так опасно, понимаете? Но было интересно посмотреть, насколько злой эта ситуация сделала меня. И просто… забудем об этом. (Люси: Невероятно.) Господи… Шэрон: В следующий раз держи руки на коленях. (Рене: Да, я знаю.) Никаких больше пальцев, не… Рене: Мы с Шэрон смеялись, в следующий раз я покажу указательный палец, знаешь, если придется. Или покажу это (показывает мизинцы на обеих руках). Люси: Выглядит одинаково. Рене: Или вот это сделаю (машет рукой). Уж это получше. Ах да, а Шэрон пытается научить меня этому (постукивает двумя пальцами по ладони другой руки). Люси: Или, или попробуй это. Это ужасно раздражает. Рене: Знаю (машет на пару с Люси). Как делишки? О, нет. Знаете, я подумала, что этот человек когда-нибудь кого-нибудь убьет, если он так реагирует на людей. Люси: Да уж. Рене: Позор. Люси: Точно. Шэрон: Странное у тебя чувство юмора: «Улыбайся!» Люси: Улыбнись, коси под дурочку. Шэрон: О, черт. Люси: (машет) Привет! Шэрон: Тебе понравилось быть невестой на свадебном торте? Рене: Да. Люси: Когда это ты была невестой на свадебном торте? Это что? Рене: Я беру уроки – уроки актерского мастерства – в настоящее время, и, гм, они приходятся на каждый вечер среды, а каждые шесть недель мы должны устраивать «вечер варьете». И нам нужно либо спеть песню, либо станцевать, либо произнести монолог, который мы сами должны написать. Так что, в основном, это наша интерпретация персонажей, которых мы хотим играть, но сыграть не имеем возможности. Люси: Какая классная мысль. Рене: Это… боже! Это так стимулирует. И люди, которые посещают эти курсы, очень творческие, настолько, что чувствуешь, что планка установлена, и вдруг тебе нужно подниматься… Люси: Продолжай поднимать планку. Поднимай до предела. Рене: Точно. Поднимай ее. Так вот, нам постоянно предлагаются темы, и эта была посвящена Дню святого Валентина. И, гм, наша преподавательница, Джулия, сказала, что на этот раз выступление должно быть о любви. Так что можно быть Купидоном или Валентином, либо персонажем, который заключает в себе вселенскую любовь. Поэтому я, гм… Люси: Всего три варианта предложила? (Рене: Ага.) Это все? Рене: Да. Это все. На этой неделе – на той неделе. И я, гм… Зашла в свою гардеробную, что интересно, и нашла там этот костюм из «Зены». Это был… костюм из серии с русалкой. Тот, в котором она невеста и выходит замуж за Теда, помнишь? Люси: Да, мило. Рене: У меня был корсаж, повсюду цветы и шаль. Вот, и я его нашла и подумала: «Я буду невестой», - и я пыталась сообразить, что же еще может быть в этом необычного. Поэтому я решила сделать ее маленькой фарфоровой куколкой на свадебном торте… понимаешь, о чем я? (Люси: О, да.) И решила оживить ее жизнь. Так что я ее сделала из нее французскую фарфоровую куколку, которая приехала из Франции, и которую в данный момент привезли в Америку, и она эта, гм, муза, которую пекарь использует при создании всех тортов. Вот, и я вроде – это был мой монолог о, знаешь… Во всяком случае, он был забавным, потому что он должен был быть о любви, знаешь? Он должен был быть живым и радостным, а я его произносила и продолжала думать, «боже мой, это все на самом деле очень печально!» Потому что я была неодушевленным предметом, который не может быть рядом со своей любовью. И я думала, «ого…», и продолжала это чувствовать, и я подумала: «О, нет». Это было очень интересно. Люси: Как отреагировали люди – публика – на этот монолог? Рене: Хм, знаешь, они считали, что он получился творческим. Люси: Факт, что ты говоришь одно, а чувствуешь что-то другое. Какова была на него реакция? Что они поняли? Ведь тебя не задело, что монолог был печальным, да? Рене: Да, я знаю. Забавно, ведь на занятии мы должны быть позитивными. Ответная реакция класса должна быть положительной. Люси: Ясно. Рене: Преподаватель может провести, знаешь, более обширный анализ. Но дело в том, что я не позволила своему персонажу подвергнуться ему, потому что я уже написала свой монолог. И моему монологу было чуждо чувство отстраненности, понимаешь? Так что, было очень интересно. Я чувствую все это и думаю, «о, это на самом деле печально», но мой монолог шел в совершенно другом русле (Люси: Ясно.), поэтому у меня была такая видимость этой – понимаешь, что я имею в виду? Этой фарфоровой штуки. И еще этот скрытый смысл был совершенно иным. На это было интересно смотреть. Люси: Ух ты. Рене: Еще бы! Люси: Мда, мне бы это понравилось. Рене: Точно. Шэрон: Но интересно слышать это от публики (Рене: Знаешь…), находят ли они это пафосным или занятным. (Рене: Да, знаю.) Потому что первоначальное описание, когда ты начинаешь говорить, объясняет, что это смешно. Рене: Но что здорово в этом классе, так это то, что все занятия посвящены осознанию этого, и если я просто это бы осознала, я бы могла – раз уж она была опечалена – заплакать, знаете. Вообще-то… часть моего монолога посвящена тому, как она представляет себе их свадьбу и говорит о том, что должно случиться, о музыке, которая будет играть и… мда, я могла бы заплакать, просто я… меня увлек монолог. Забавно. Это было весело! Люси: Мне бы это точно понравилось. Рене: Ага, это наши веселые вечера. Типичные. Шэрон: Что ж, это – что я поняла – что я слышала там, и что меня удивило, это то, что вот ты играешь персонажа, а твои мысли абсолютно, совершенно эмоционально в другом месте. А ты продолжаешь играть. Продолжаешь говорить. (Люси: Ну, это приходится делать.) Интересно, как часто это можно обнаружить в профессии актера? Рене: О, да это постоянно происходит, не думаешь? (Люси: Постоянно.) К примеру возьмем сабтекст. Шэрон: Точно. Люси: Да, случается постоянно. Эти слова ты должна произнести. Рене: Но то, что ты чувствуешь, может совершенно отличаться от чувств другого актера, да, это и происходит на самом деле. Хотя я эти сцены обожаю. Их так интересно смотреть. Недавно я это видела. В фильме – с Шоном Пенном, помнишь, «Таинственная река» - не знаю, смотрела ли ты. Ты эту сцену видела? Тим Роббинс поднимается по лестнице к своей жене. Замечательная актриса. Имя забыла. Так вот, забавно вышло, потому что он говорил с ней, и был увлечен диалогом, но приближался он к ней зловеще. И чувствуешь, что будто бы переживаешь за нее. Но его диалог совершенно в другом… Люси: Переживаешь за нее или за него? Рене: Переживаешь из-за того, что она его боится. Это можно видеть по ее лицу. А он говорил: «Что с тобой случилось, считаешь меня плохим человеком», понимаете, он очень… диалог был нерешительным, будто он жертва, но это не так. Он был… Люси: У-у… Это была не случайность. Рене: Именно. Очень умная режиссура, очень хорошая. Шэрон: И замечательный актер в роли… Рене: Да, зловеще замечательный. Отличный фильм. Мне очень нравится. Шэрон: А в конце что происходит с куколкой, что она делает в конце? Рене: Гм, она… У меня были крошечные, гм, марьячи? Это были марьячи Майлза… Люси: Маракасы? Штуки, которые делают вот так? Рене: Нет-нет-нет. Марьячи. Знаешь, маленькие такие, которые трясут. Люси: Да. Шэрон: Понятно. Рене: Вот, я взяла эти маленькие штуки, которыми играет Майлз. Я ими набила тот огромный бюстгальтер, потому что в нем было много свободного пространства. Я их вытащила резко, и танцевала танец мариачи, и потом мой персонаж… Люси: Ты такая чудачка. Рене: Знаю! А потом моя героиня… гм, смысл речи ее заключался в обучении других девушек, когда можно сходить на перекур, вроде «сейчас можете выкурить сигаретку, пока парень-пекарь вышел на улицу». Итак, меня внезапно прерывает пекарь, который заходит, и ей приходится вернуться на место для демонстрации торта. Шэрон: И ее мечта это… один день… Рене: Мда. Люси: Я бы хотела видеть это уже отредактированным. Рене: Чтобы других… Люси: Да. Чтобы не было пекаря и всего остального. Только… Рене: Только она. Люси: … только то, как она пытается сохранить фасад, зная, что публика знает (Рене: Да.) подноготную, так что всегда… это то, о чем мы говорили в одной из тех сцен, где… Рене: Да. Но как ты… как ты… как они узнают, что на самом деле происходит с ней? Что… Люси: Потому что нельзя это не показать… Рене: Показать в ней… мда. Люси: Ага. Рене: О, это здорово. Забавно, ведь я пытаюсь найти способы писать собственные монологи для шоу. Не знаю, какова будет тема… кто знает. Но я пишу, чтоб найти тончайшие нюансы разных персонажей, которых я могу сыграть. Так что я играю с помощью этого. Это здорово. Я буду это пробовать. Шэрон: Мы тебя провели украдкой в… каково это было – быть по другую сторону и сидеть посреди фанатов, которые не знали, что ты там была? Люси: Гм, ну мне понравилась возможность увидеть Рене на сцене, когда она не знала, что я там сидела. Никто этого не знал. И мне очень понравилось видеть, как Рене делала вещи, за которыми я ее не замечала все годы, что мы работали вместе. Так что я четко увидела, как актриса выросла, и, знаете… Рене: Мда уж. Спасибо, ничего себе. Люси: И мне также понравилось играть других персонажей, ведь люди с Запада настолько аутентичны, что другим людям не под силу бы было это сделать, так что… и мне еще понравился сценарий, потому что… он был очень своеобразным. Рене: Но я его не писала, ты же это знаешь, да? Люси: Да, я знаю, что ты его не писала. Рене: Ладно. Люси: Но он был очень своеобразным. Я не всегда знала, знаете, не всегда знала, о чем зайдет речь, и довольно часто. И, гм, очень редкий сценарий. Знаете, когда кто-нибудь осмеливается быть очень необычным, публика отзывается невероятной общностью. Рене: Точно. Люси: Вот что было замечательно в сценарии. Хотя я и не знала – как в сцене, где мать умирала, она говорила о вещах так подробно, что просто должно было быть правдой, понимаете? Ты думаешь, «ну надо же, я бы никогда об этом не подумала», или «ух ты, они это сделали? Как интересно». Это не было клише. Так что, гм… Было здорово… (Рене: Это очень хорошо, не так ли? И сценарий, мда. Хочу сказать, что он определенно…) Это был хороший выбор, да. Ты выбрала лучший и… да, мне понравилось смотреть на твою игру. Шэрон: Я подумывала о храбрости. О мужестве держать паузу, например, как в части с игрой в шарики. Ты взяла шарик, а потом – тук… тук… тук… а потом ты приостановилась и сказала: «День от этого становится длиннее». И длинная пауза, когда приходится контролировать публику… Храбрость осмелиться и держать длинную паузу. Это отличается от того… Люси: Гораздо сложнее, когда играешь в театре, потому что… Рене: Ты думаешь? Я хотела сказать прямо противоположное! Вот это да. Люси: Правда? Рене: Да. Люси: Но это… позволять сцене существовать – это выбор редактора и режиссера. (Рене: Да, ты права.) Когда дело происходит в театре, выбор только за тобой и твоим инстинктом, и твоим импульсом, когда идти дальше, как осмелиться не делать этого. Когда я работала в театре, хм, над «Монологами вагины», хочу сказать, это был спектакль, во время которого я была совершенно испугана и произносила реплики слишком быстро, потому что не давала сценам жить. Шэрон: Ты… почему ты испугалась? Люси: Театр – самая страшная вещь на планете. Шэрон: Понятно. Просто потому, что тебе было страшно? Понятно. Люси: Ага. Шэрон: Дело было не в отдельных сценах, которые ты играла? Люси: Ну, было, знаешь ли. В несколько сцен я просто не верила, и не выбрала бы их, если бы кто-то до меня их взял. Рене: О, правда? Ничего себе. Люси: Да, и вы знаете, я говорила, «о, ладно, я возьму любой материал, который вы мне дадите». Я учусь не быть такой. Рене: Я этому научилась. Люси: Миссис Услужливая. Рене: Я этому тоже научилась. Люси: Потому что, знаешь, тебя просто «обуют». Рене: Мда. Нужно устанавливать взаимоотношения. Вот что… гм, кусок, с которым у меня не установились взаимоотношения в том монологе, который я выбрала для себя, это был кусок, где я играла актрису в «15ти минутах», в начале. Шэрон: Не установились? Рене: Нет. Люси: Неужели? Мне он так понравился! Рене: У меня установились взаимоотношения с публикой, когда включили свет в зале. (Шэрон: Ясно.) С публикой установились. Но с самого начала, с расчесывания волос, с разговора о режиссерах до самого момента включения света отношений не было. Хотела бы я не играть того монолога. (Люси: Правда?) Разве не забавно? Но мне нужно было это сделать, потому что мне очень нравится ломать четвертую преграду. И обнимать всех. Это мне нужно. Люси: А когда ты смотрела в нашу сторону, когда включили свет, мне приходилось быстро поднимать фотоаппарат (Рене: Неужели?) к глазам, чтобы ты не распознала меня. Рене: Забавно! Но мне правда понравилось это делать, потому что в театре можно ощущать пространство. Понимаете, можно чувствовать, когда люди присутствуют или их нет. Ощущение движения. Но с камерой… да, как ты и сказала, я не могу… Не могу ощущать, если только я не играю с другим актером, когда наступает момент паузы. Поскольку можно переиграть, знаете, нужно дать сцене дышать и только после этого продолжать. Я не знаю. Люси: Я считаю, что игра на сцене требует гораздо большего вживления в персонаж и великодушия, в отличие от съемок в фильме. Рене: Ну… Хотела бы я знать, как держать паузу в фильме. Люси: Да я тоже! Вот в чем дело. Ты… Рене: Просто не можешь об этом думать. Люси: И становишься все лучше. Так что пятидесятилетняя актриса просто должна играть лучше двадцатипятилетней. Рене: О, абсолютно точно. Люси: Мда. Так что… даешь роли для старших женщин! Шэрон: Давай! Давай! Люси: Определенно. Шэрон: Гм… Ты забыла какие-нибудь слова в пьесе? Рене: Да. Я… Люси: Что? Рене: Забыла ли я слова. Забавно, ведь дело в том, что, чтобы выучить эти монологи у меня было три недели, и я очень испугалась перед выходом, что я все забуду. Знаете, это чувство бессвязности? Я ничего вообще не могла вспомнить. Правда. И я подумала, «знаете, я даже и пытаться не буду». Люси: Верно. Рене: Чувство… вы понимаете? Я слишком нервничала, пытаясь вспомнить. Поэтому я просто расслабилась и потом пошла в соседнюю комнату за бутылкой воды, а все преграждали мне путь, пытаясь тебя спрятать. Они делали так… *принимает нерешительную позу* Шэрон: Люси толкнули в грудь. Она шла прямо за мной, а я вытянула руку, не знала, куда она попадет, но, по крайней мере, я держала дистанцию. Рене: Но я тогда не знала, что это была Люси. Просто женщина в парике с копной волос. Не то чтобы я знала, что это был парик… копна волос. Все старались меня выгнать из комнаты. Я понять не могла, в чем дело. Но… Люси: У тебя фото этого момента есть? Шэрон: Да. Есть фотографии и съемка на камеру. Это снимал один парень, так что есть полный отчет о том, как тебя пихают, и можно увидеть Рене, как она оглядывается, пытаясь понять, в чем дело. (Люси: Правда? О, забавно!) Рене: О, это забавно! Люси: Весело. Шэрон: Что мне показалось очень ироничным – ты была… знаете, пространство за сценой огорожено черными шторами впереди, и имеются три отделения. Отделение, где находится Адам со всем техническим оборудованием. Люси: О, они пытались спрятать меня, а ты все шла прямо в соседнее отделение, знаешь, на расстоянии нескольких дюймов за шторой. Рене: Понятно. Шэрон: Да! И ты стояла там, а Крис фотографировал тебя (Рене: Ага.), она стояла по другую сторону (Рене: Это так смешно.) черной шторы. На какой-то момент Крис встал между вами, и фотоаппарат у него двигался вперед и назад (Рене: О, здорово!), поэтому все можно увидеть! Люси: Забавно. Шэрон: Какой классный кадр! Рене: Классный, действительно. Шэрон: Очень мне понравился. А ты не хотела выходить из роли… кто же это все-таки был? Люси: Я не знаю. Это была Пэт из передачи «Субботним вечером в прямом эфире». Я не знаю, просто… когда ты в ударе… Рене: Это была твоя куртка, да? Люси: Нет, на самом деле она принадлежала женщине за сценой. Мы просто… (Рене: Деб. Да? Деб. Верно.) Я там находилась со своими подругами, Лори и Карен, и они помогали мне с идеями, а потом мы… все, что нам нужно было сделать – оглянуться вокруг и понять (Рене: Здорово.), что нужно взять спрей от астмы и помаду. Моя подруга-лесбиянка сказала: «Лесбиянки всегда носят с собой блеск для губ, потому что они не пользуются помадой, и губы у них всегда потрескавшиеся». Так что… Рене: Как здорово! Люси: Конечно, мне пришлось… Упс, это мои носки. Я не буду сморкаться в носки. Они мне могут еще пригодиться. Шэрон: Нашла свои носовые платки? Спрятала куда-то? Люси: Не знаю. Я в этот сморкаюсь. О, смотрите (Рене: Этот уже пришел в негодность. Уф), в этот уже чертовски хорошо посморкались. Шэрон: Если у нас есть салфетки, кто-нибудь мог бы принести их, пока Люси не начнет… я знаю, у них там куча носовых платков. Люси: Да, они где-то здесь. Шэрон: О, ты их нашла? О, ладно. Люси: Ну я… Я просто потеряла их (Шэрон: Ищешь их…), вот и все. Шэрон: Ну и простудилась же ты. Люси: Да уж, ну и насморк. Шэрон: Да. Вся учихалась. Гм… да, и знаешь, ты сидела там, когда она сняла эту штуку, и ты казалась… Люси: Знаю, шоу на этом было окончено. (Шэрон: «Мне это не нравится»). Рене: Я оказалась… но почему?! Люси: Я не знаю. Рене: Потому что у тебя была мысль о персонаже, а я не смогла установить с тобой контакт. Мы это обсуждали. Люси: Знаю. Я видела, как Рене сдерживала чувства. (Рене: Я не могла). Шэрон: В самом деле? Рене: О, да. Ей волосы спадали на глаза. Я знала, что это Люси, но не видела, что это она, поэтому я не знала… не знала, что… Я знала, что это была Люси, но не могла придерживаться разговора с персонажем. Шэрон: Обожаю это. Я знала, что публика кричит, чтоб ты сняла парик. А потом ты тоже сказала, «давай, сними его», и я подумала: «Хм, это интересно». Рене: Да уж. Шэрон: Так ты не могла установить с ней контакт? Не смогла найти подругу под этим прикидом. Рене: Да. Потому что я тебя спросила, что ты делаешь, и ты сказала, что занимаешься фотографией. Я сказала, «правда?» Люси: «Неа». Точно, ведь я была в роли. Рене: Персонаж. Фотография. Забавно было. Шэрон: И еще голос. Люси: И было смешно, когда в подходящий момент, например, между монологами я вставала и кричала: «Рене!!» Рене: О, правда? Люси: Я была (Рене: Правда?) твоей самой большой фанаткой. Рене: Правда что ли? Это так (Люси: Ага.) забавно. Шэрон: На видеозаписи слышно, как кто-то кричит. Я не знала, что это была ты. (Люси: Это была я.) Но на пленке слышно. Рене: Ух ты. Шэрон: Слышно, как кто-то кричит. Рене: Я не слышала, чтобы кто-нибудь кричал. Люси: «Я люблю тебя, Рене!» Рене: И как я могла это не заметить? Люси: «Мы любим тебя!» Рене: О, между монологами играла музыка. Возможно… Люси: Да. Я кричала (Рене: Было не так уж громко.) в подходящие моменты (Рене: Да, ладно.), так что я не кричала во время музыки. Да, кричала довольно громко. Рене: О, боже. Шэрон: И все остальные тоже кричали. Рене: Это было в конце? А? Может, в конце? Люси: Да, и я кричала громче всех. Ведь было так весело! Я делала то, что бы сделал мой персонаж. Шэрон: «Каково это – целовать Люси Лоулесс?» Люси: Мой персонаж сошла бы с ума от того, что ты рядом стоишь. «Не могу поверить, что меня поцелует Рене!» Рене: Как ее звали? Пэт? Люси: Не знаю. Пэт – персонаж из SNL. (Рене: Да, я знаю.) Я не зашла так далеко, чтоб придумать ей имя. Но у меня есть фотографии дома, ведь тогда никого не было дома, кроме меня и детишек. Так что мне пришлось фотографировать себя… цифровой камерой, чтобы посмотреть, как я выгляжу в разных париках… я попробовала несколько. Рене: Сумасшедший парик был. Где ты его достала? Люси: Безумный парик, да. В одном маленьком магазинчике в Нью-Йорке. Рене: Забавно. Люси: Пятнадцатидолларовый парик. Рене: В самом деле забавно. Шэрон: Дреды. Рене: Боже! Шэрон: Девчонки, вы чувствуете себя второсортными актрисами на сцене? Люси: Я да. Рене: Когда мы вместе играли, у меня такое было. Люси: Да, мы ужасно переигрываем вместе. Рене: Да. Люси: Гораздо веселей, когда ты в роли. Рене: Да, когда ты в любой роли. Не в роли Зены, но… Люси: Да, в любой роли. Потому что… Рене: Точно. Люси: Не знаю, нет запретных границ. Когда ты являешься собой, должна соблюдать манеры. И следовать поучениям матери. И брать в расчет то, что нужно публике. Когда ты в роли, персонаж, которого ты играешь, может спокойно игнорировать все эти правила. Шэрон: У нас есть твои фотографии… в общем, у нас есть видеосъемка того, как тебе делали татуировки в серии «Кто такой Гуркан», и у нас есть кадры… кстати, как татуировки нанесли на твое тело? Рене: С помощью переводных рисунков. Они похожи на менди, которые мы обычно использовали. Помнишь? Гм, так что их… думаю, их можно найти в Нью-Йорке. В том магазине в Нью-Йорке? И они нанесли их с помощью воды. Нет, простите, с помощью спирта. А потом за кадром я хотела раскрасить их, чтобы выделить слегка… Люси: О, они классные. Отличные татуировки. Очень хорошие. Рене: Они были черно-белыми. А потом Кэтрин Фьюжей и Мисси Гуд… Шэрон: Я, Венди… Рене: И Венди – все взяли маркеры и просто раскрасили все татуировки. Я знала, что у меня еще есть время, так что я им сказала: «Выбирайте цвет, тату и делайте все, что хотите». И мне нужно было 10 минут, чтобы они закончили. И они повеселились. Шэрон: Так ты… (Люси: О, конечно.) я думаю… Я замечаю, что ты просто… что она просто стоит там. Сейчас вы привыкли делать подобное во время работы.
Сообщение отредактировал Alex - Воскресенье, 2010-04-18, 5:12 PM
Дата: Вторник, 2010-11-30, 6:45 PM | Сообщение # 45
Я: Удаленные
Шикарная тема, я всегда поражалась людям, которые занимаются переводом подобных вещей для всех остальных (таких как я, плохо понимающей английский)! Спасибо огромное! А теперь вопросик, а будет продолжение с субтитрами? И как можно первый КТ скачать, чтобы с субтитрами было?
Alex! Огромное спасибо! Такой труд проделываешь! Молодец!!! Жизнь - всего лишь игра. И лишь тебе решать, во что ты играешь - в прятки, в карты или, быть может, на пианино. Судьба судьбой, но выбор за тобой! - народная мудрость Dum spíro, spéro - Пока дышу, надеюсь
Дата: Понедельник, 2011-08-08, 2:11 AM | Сообщение # 50
Зенайт
Я: соулмейт
Сообщений: 91
Статус: отсутствует
Вот, решила продолжить, буду постепенно выкладывать
Разговор за чашкой кофе 4
Рене: Мне нужно покормить рыбку. Я и рыбка очень голодные. Скорее, Люси! Мне нужно покормить мою рыбку! Люси: Уау, Рен, кто это? Рене: Это Барик Люси: Новый пес? Рене: Ага. Люси: Ух ты, посмотри на себя! Он просто – боже мой! Давно он у тебя? Рене: Мммм…год? С прошлого года? Люси: Такой красавчик! Привет, дорогая! Рене: Классные очки! Люси: Да. Ты можешь видеть меня в моих уличных очках. Рене: Отличные очки! А те были очки для рыбалки? Люси: Да. Рыбалка. Обожаю рыбалку. Рене: Кстати о рыбах, посмотри на мою рыбку. Люси: Уау! Рене: Сюда ушло много усилий. Всякая реконструкция, покраска, демонтаж… Люси: Ну, да. Мы строимся. Ага. Я не могу – посмотри на размер этого парня! Рене: Да, он потрясающий, правда? Люси: Поразительный!
Люси и Рене сидят за столом вместе с Шерон.
Шерон: Так, камера работает. Итак, девчонки, мы снова встретились Люси: Привееет… Шерон: А где мы встретились? Кто-нибудь узнает это здание? Рене: Это мой дом. Шерон: И он в состоянии… Рене: …отчаяния? (смеются) Мы разбираем стены… Люси: Восхитительно! Рене: Да, на самом деле это правда забавно. Да, ммм, это действительно заняло много времени, потому что, до того, как я въехала, он был сделан в чисто Викторианском стиле с некоторыми деталями…ммм…вензелей….вся эта отделка лестницы и прихожей, все эти формы и белое ковровое покрытие… Люси: Да, это правильно, что ты все это сняла. Рене: Снимаю – да я все это сняла. Шерон: Не могу поверить, что у кого-то белое ковровое покрытие по всему полу. Рене: Но, вы знаете, у них не было детей. И у них не было маленькой крошечной собачки. Я использовала плитку. Я ею выложила рисунки вон там…она более практичная и ..да. Шерон: Итак, сначала я вас хочу спросить, каково это было сидеть внутри торта перед конвенцией, пока вы обе (Рене: Это было весело!) оттуда не вышли? Рене: (смеется) Ну, перво-наперво, не работал микрофон, да? Люси: Ага. Рене: Микрофон не работал. Люси: Рене была очень милой, забавной. Ну…я имею в виду, ты просто развлекалась. А я просто: «Это нелепо! Это безумие!» Рене: Да, ты была…Я смотрела на тебя снизу вверх, да? А ты, согнувшись, смотрела вниз на меня, с ногами, знаешь? сверху… Люси: На моих ушах. Рене: Ага. (Л: пытаясь сохранить прическу) Словно, паук, да? А потом ты начала петь и я подумала: «Как здорово звучит! Мне нравится!» . Это просто потрясающе… Люси: Это звучало здорово внутри торта. Рене: Никто больше не произносил ни слова. Я подумала: «Это странно. Это немного необычно.» Вот почему я выползала, знаешь, словно G.I. Joe. Я говорила «ни один из микрофонов не работает».
Шерон: Зри…
Люси: И она говорила – да, она молодчина, она говорила: «не пой! Не иди!» (Рене: Не вылезай из торта!) «Не выходи наружу!», ну а я типа «окей. Я не буду двигаться, пока Рене не разрешит мне.»
Рене: А я типа «Мне кажется не стоит, он не работает!»
Люси: Ага.
Рене: Потом я вы…снова G.I. Joe…разве я не…я сказала: «проверь свой микрофон», или что-то в этом роде, да?
Люси: Да. Ага. У нас была небольшая техническая неполадка.
Рене: Это было очень забавно.
Шерон: А они когда-нибудь – я никогда не слышала, как они починили его? Кто-нибудь (Люси: кто-то) отрегулировал его или он сам заработал?
Люси: Рене сняла с меня мое «снаряжение» …и я не знаю. И им нужно было бежать назад, пока я сидела и слушала песню целиком (Рене: Боже мой.), думая «да, теперь будет сюрприз!»
Рене: Ага. Но было забавно, когда я отдала тебе все обратно и как-то, ползая под сценой, я сбила микрофон. Поэтому я пыталась его поправить.
Люси: Комедии Ошибок, верно?
Рене: О, да, так и было.
Люси: Ага.
Рене: Да, он словно застрял у меня в заднице, знаешь? Ну, зацепился внизу на штанах? В штанах…
Люси: Его там хорошо приняли? (смеется)
Рене: (смеется) о, да, замечательно. Ощущения потрясающие, и звук великолепный. И, ммм, я не думаю, что ты могла что-то слышать. Я думаю, ты слышала мой пер…слава богу, ты не слышала мою первую реплику.
Люси: Слышала что? Пер..?
Рене: Первую…
Люси: Пердеж
Примечание переводчика: Здесь на самом деле присутствует некая игра слов: Lucy : Heard your what? The fir….? Renee : The first… Lucy : Fir…t (she means fart. Lol.), fart – пердеж, прошу прощение за грубость, если что)
Рене: Нет, ммм, моя первая реплика прошла, и потом ты не могла ничего слышать. Я думаю, микрофон сам отключился или – Слава Богу! Потому что..ам, ты не слышала, как я пою.
Люси: Я думала, ты еле-еле шевелишь губами. (смеется)
Рене: Я пела в сторону. Но Слава Богу, никто этого не слышал.
Люси: О, отлично. Хорошо.
Шерон: Я произносила свои собственные реплики, пытаясь успокоить публику, которая уже постукивала ногами. Наконец вы выбрались из торта – выбрались из торта, и Люси заметила, что у Рене…
Рене: Кольцо в пупке? (смеются)
Шерон: Да. И что с вами произошло?
Люси: О, ничего.
Рене: А вот что произошло со мной, так это то, что к несчастью, я подхватила инфекцию. Он все еще красный.
Люси: О, это не…
Рене: Все было сделано хорошо. А потом, несколько дней назад, я жутко заболела. В прошлый четверг я весь день провалялась в постели с высоченной температурой.
Люси: Ого.
Шерон: Правда?
Рене: Да, и я пометила живот губной помадой, чтобы убедиться, что заражение не распространяется.
Люси: Почему ты использовала губную помаду вместо ручки?
Рене: Ну, она красная.
Люси: Потому что она могла сойти за раздражение?
Рене: О, неважно, я была…О, я просто бредила. (смеется) Я просто…это первое, что я могла найти. Но, ммм, да. К сожалению, оно продолжало расти. И затем, наконец, в пятницу я пошла к доктору. Я типа «Ну, вы знаете лучше вылечить это», и она сказала «конечно, ты можешь снять это», а я: «ну, это не вариант!»
Люси: Потому что я хочу его!
Рене: Я хочу его! Знаете? Я не сниму его. И она, ммм, дала мне антибиотик. А затем, к счастью он подействовал. Но на следующий день он все еще был красным. Но он…знаешь. Там было раздражение. И мой друг…у меня были друзья…
Люси: О, это отвратительно!
Рене: У меня были друзья в ночь на среду…и он был опухшим. И мы постоянно (Л: Не надо.) сдавливали его.
Люси: О, нет. Не надо. Не говори о пузе.
Рене: Да, мы сдавливали мое пузо. Это было забавно.
Шерон: Я так понимаю, что – посмотри в ее глаза! Я так понимаю, что ты не собираешься себе что-нибудь проколоть?
Рене: Никогда? Да ладно.
Люси: Ну, да. Не собираюсь. (Р: Правда?) Я проколола уши. Нет. Я просто – ты это делаешь, потому, что это приносит…это тебе нравится, так? ( Р: Да, это так.). Мне это не принесет никакого удовольствия. То же касается и татуировок. Мне не доставит никакого удовольствия сделать ее себе.
Рене: Это должно быть больно – я не думаю, что мне было бы приятно делать ее. Но вот после, на самом деле, - это забавно. Я думала татуировке – я не понимаю женщин, которые делают их у себя на заднице. Это, в чем смысл? Ты не можешь ее видеть. Вы знаете? Разве ты делаешь ее для кого-то еще? В чем смысл? Если уж я сделаю татуировку, я хочу ее видеть! (Л: О, интересно.) поэтому я бы сделала ее на том место, которое сама могу видеть.
Люси: Я…я на самом деле могу это понять (Рене: Это сексуально), помнишь Катрину? (Да. Это было потрясно!) Из нашего сериала? У нее было классная тату в тиле Маори.
Рене: Очень красиво. То есть, это была очень красивая работа, это было очень сексуально. Я помню, как Катрина делала «эй, ребята! Ууу!» *делает вид, что показывает татуировку*
Люси: Да, «Посмотрите на мою задницу».
Рене: Хотя она не делала. Она просто…знаешь…это выглядело очень красиво.
Люси: Да. Отличный рисунок.
Рене: Но…почему – все равно, ты не можешь увидеть ее.
Люси: Мне просто не нравится сама идея
Шерон: Все эти иголки…
Люси: О да, чувствовать, как кто-то *изображает звук покалывания иголками* по всему твоему телу…
Рене: Да, не знаю. Я ходила на выставку татуировок, что бы сделать пирсинг.
Люси: Тот парень мог сделать тебе татуировку на конвенции.
Рене: О правда? Ага. Нет, но я хотела посмотреть – ведь я думала о том, чтобы сделать пирсинг – и я подумала «а почему бы и не татуировка»?
Шерон: Как ты узнала, что в городе проходит тату-выставка?
Рене: Я просто…обратила внимание. Знаете? И я подумала «Это интересно.» (Л: Ты бы не поняла. – обращаясь к Шенон). Это было здорово. Это было действительно очаровательно. Но, ммм…но там было очень чисто. Там были маленькие прилавки и различные принадлежности. Поразительно чисто. Но, ммм, хотя я смеялась, потому что была некая ирония в том, что я выбрала Беверли Хилз – Беверли-Хилз тату-салон?
Люси: Беверли-Хилз и Уотс, или что-то вроде этого. Это просто название. Да?
Рене: О, нет, нет, нет. Это было…у них были фото…вроде Бритни Спирс и всех этих звезд, у которых есть пирсинг. ( Л: они тоже подхватили инфекцию?). Ну, там же тогда должно быть чисто, да?
Шерон: Знаешь, одно дело когда ты на сцене, и выглядишь такой неестественно серьезной и была в рубашке с татуировками, и потом говоришь, что это были рукава, нужно дать людям знать - кто не знал об этом – что на тебе были татуированные рукава. Ты пыталась отойти от этой серьезности?
Рене: Не «отойти», я просто развлекалась. Я подумала, это смешная футболка, и я всегда, ммм…когда я носила ее, мне было интересно увидеть реакцию людей. Особенно здесь, знаешь. Потому что все девушки были такими серьезными и скованными. Просто, хотелось иметь кого-то еще, просто мама, гуляющая по городу с татуированными рукавами, это немного странно. Это…
Люси: Потому что они выглядят…они выглядят (Р: Кажется, что они настоящие) как настоящие. Словно ты носишь настоящую рубашку (Рене: Ага) поверх татуированных рук.
Рене: Да, я знаю, знаю.
Люси: Ага.
Шерон: *шепотом* потрясающе. -Трудно быть одной... - Ты не одна!
)))Люс с Рене жгут конечно по полной))) 
