даю установку все читают фик... и не ругаются слишком сильно на замученного автора

…бог и безуспешно вырывающаяся из его рук женщина исчезли в синей вспышке.
Спустя мгновение они появились в огромном зале. Вместо одной из стен было огромное окно, за которым мирно проплывала позолоченная лучами солнца тягучая вата облаков. При виде этой захватывающей картины у Люси перехватило дыхание, но уже в следующую секунду она вновь стала вырываться. Арес резко отпустил её, слегка подтолкнув вперёд. Но если для Зены это действительно было бы “слегка”, то Люси не удержала равновесия и по инерции рухнула на постель, которая не уступала в габаритах окну, попутно подвернув ногу. Вскрикнув от резкой боли, актриса попробовала перевернуться на спину. Бог стоял и с неотлучным вниманием наблюдал за каждым её движением.

- Я надеюсь, это убедило тебя, что сопротивление лишь усугубит твоё положение и принесёт лишнюю боль?! – полу вопрошая, полу утверждая, произнёс он неподражаемым бархатным голосом, который так хорошо умел использовать Кевин в сценах, содержащих намёк на чувственность отношений Ареса и Зены. Люси всегда поражалась тому, как ему это удавалось, восхищалась его талантом. Сейчас этот тон не предвещал ничего хорошего, а потому пугал. Актриса не хотела, вернее просто не могла поверить, что это Арес, Бог! Ей проще было понять сумасшествие, которому подвергся Кевин. По крайней мере, его можно попробовать привести в чувства, напугать полицией, дождаться помощи, но если это действительно не человек, то… об этом Люси думать не хотелось, а потому она просто игнорировала тот факт, что они за секунду переместились из её номера в… в общем, куда бы то ни было.

- Кевин, послушай! Ещё не поздно остановиться, опомнись! Мы всё забудем, мы поможем тебе вылечиться, а когда ты поправишься, ещё будем со смехом всё это вспоминать.

Пока бог слушал её, с его лица не сходило то же предельно внимательное выражение. Потом он внезапно расхохотался, заставив женщину отшатнуться.

- Что смешного? – разозлилась она. – Зачем ты похитил меня? Где мы?

- О, конечно, прости. Я и забыл, что ты ничего не помнишь. Сейчас я освежу твою память, и всё станет ясным.

С этими словами он сделал прошёлся перед ней, будто собираясь с мыслями.

- Помнишь, в Японии… ты умерла? Когда, спустя пару месяцев, Габриель вернулась в Грецию, она пришла в мой храм и позвала меня, я не хотел приходить, общение с твоей блондинкой не доставляло мне удовольствия, – он усмехнулся. - Но вдруг она кинула в мою статую шакрам! Я сразу понял, что что-то не так и появился. Она была жутко бледна, когда обернулась ко мне, в глазах стояли слёзы. И тут я понял, чем было вызвано то мучительное чувство утраты и депрессия, от которых я не мог избавиться уже несколько месяцев. В руках она сжимала урну, урну с твоим прахом.

Бог остановился, его потемневшие от болезненных воспоминаний глаза пугали и завораживали одновременно, Люси почти не дышала, боясь пропустить хоть один звук этого голоса.

- Меня как будто пронзила молния, даже будучи смертным, я никогда не испытывал настолько сильных эмоций. Я разом потерял всякое желание жить. Мир буквально померк, осталось только одно яркое пятно, держащее в руках частицу тебя. Я невольно сфокусировал внимание именно на этой раздражающе яркой кляксе в обесцвеченной Вселенной, перед глазами всё плыло, но я смог сконцентрироваться и прочёл её мысли, проник в её память, нашёл нужное мне воспоминание, - Арес в ярости сжал кулаки, - Это она! – обличающе выкрикнул он. - Она могла спасти тебя! Подумаешь, ты была против…, тысячи душ, которые ты этим спасала, мне вообще были безразличны. Но она этого не сделала! Она позволила тебе умереть. Я чувствовал, что Габриель сама сожалеет о принятом решении. Но это её не оправдывало! Даже не думая, что собираюсь сделать, я просто поднял руку, вызвал разряд и направил его в болтливую блондинку, заставив заткнуться навсегда. Она умирала в мучениях, но я даже не получил от этого удовольствия! Я просто смотрел, как она сотрясается от каждого нового удара молнии, как шакрам выпадает из её рук, как плавятся её волосы…

Люси содрогнулась, на щеках давно проложили дорожки слёзы. Она буквально чувствовала их боль. Боль умирающей в муках Габриель и боль этого мужчины. И в их страданиях была виновата она! Ещё до того, как начать рассказывать, Арес махнул рукой, и вместо одной из стен появилось нечто вроде экрана, на котором мелькали картины, описываемые богом.

Люси отвернулась, она не могла смотреть на смерть Рене…, ведь эта женщина так похожа на Рене. Арес же, не обращая внимания на мученическое выражение Люси, продолжал рассказывать о событиях, воспоминания которых явно причиняли ему страдания.

- Очередной разряд остановила появившаяся Афродита. Она рыдала. Подбежала к телу Габриель, хотела забрать её, хотя помочь ей уже ничто не могло. Но я приказал ей убираться. Да, когда ты убила большинство олимпийцев, я занял место Зевса, потому Афродита не могла ослушаться. Но я не желал расставаться с тобой и тогда решил прибегнуть к одному ритуалу, очень древнему и малоизвестному. Для него мне требовалось пожертвовать собой для последующего оживления. То есть я должен был исчезнуть, а когда придёт время появиться вновь. Этот ритуал должен был привязать тебя ко мне. В случае правильного исполнения, как только ты возродишься в следующей жизни, вновь в своём теле и тебе исполнится столько лет, сколько было в день твоей смерти, должен появиться я. И ты будешь отдана мне навсегда, ты не сможешь ни сопротивляться, ни убежать. Мне достаточно будет провести вторую часть обряда, для которой нужно было бы лишь твое тело и я сам. – Слушая его торопливую речь, Люси пришла к выводу, что даже если это не Кевин, он определённо сумасшедший, не может нормальный человек говорить такие вещи! - Я достал всё необходимое и начал обряд. Всё шло так, как и должно было. Но появилась Лао-ма. И почему все считали своим долгом влезть? – иронично поинтересовался Бог у актрисы, но продолжил, не дожидаясь ответа, - Она попыталась остановить меня, неся какой-то бред, насчёт того, что насильно любовь получить нельзя, но что может призрак?! Я довёл обряд до конца. Кинул в Пропасть Судьбы твой прах и прыгнул туда сам. Но, видимо, Лао-ма не пожелала сдаваться. Как я узнал позже, она откуда-то выкопала моего братца и быстро ему всё разъяснила. Откуда только она его достала?! Ещё за 25 лет до того дня, он стал полнокровным богом и куда-то пропал из Греции, после того, как ты разыграла свою смерть, и я вас с Габриель похоронил во льдах. Так вот, она помогла ему подправить заклинание, так, что он должен был исчезнуть и позже возродиться так же, как я. А мне нужно теперь не только твоё тело, а также новое воплощение Габриель. Этот придурок взял твою подружку и прыгнул в пропасть вслед за мной!

Люси не знала, что и думать, да она и не могла делать это связно после всего увиденного и услышанного. Голова раскалывалась на части, нога ныла. Вдруг бог быстро подошёл к ней и провёл руками по её ноге, а затем по голове, руки при этом испускали мягкое сияние. Боль утихла. Но женщина отшатнулась. “Это не реально. Такого не может быть. Но это правда! Это действительно так!” - мысли крутились у неё в голове, а Арес бессовестно их читал. Бог довольно ухмыльнулся.

- Ну, вспомнила?! – видимо, он всегда спрашивал, наполовину утверждая, как будто, заранее знал ответ. Хотя почему, как будто…

- Отпусти меня, - жалобно попросила актриса, она убедилась в реальности всего происходящего, и ещё больший ужас охватил её: как можно противостоять богу!?

- Брось, Люси, ты ведь не думаешь, что я добровольно умертвил себя на пару тысяч лет, чтобы потом отказаться от своей мечты?! Тем более теперь, когда я так близок к цели!

- У тебя ничего не выйдет! – раздосадованная Люси, как-то не подумала, что может задеть и разозлить Бога Войны. – Зена не согласится быть с тобой!

- Что ж, - ноздри Ареса начали раздуваться, на щеке заиграли желваки, - тогда я возьму тебя!

- Я никогда не соглашусь спать с тобой!

Казалось, Арес, успокоился, по крайней мере, он перестал сжимать внушительные кулаки.

- Ты забываешь, дорогая, я гораздо сильнее, а потому мне совсем необязательно спрашивать твоего разрешения, чтобы получить то, что Я хочу.

Глаза Люси расширились, она отползла на другой край постели и сжалась, будто бог прямо сейчас собирался напасть на неё. А Арес, успокаивая себя мыслями, что нет ничего проще, чем похитить Рене, исчез.

Номер Люси Лоулесс.

- Люси, ну долго ещё ты будешь собираться? Тебя уже все ждут, - Рене вбежала в номер актрисы, сразу приметив, что кровать не заправлена. – Ну, где ты? К съёмкам уже всё готово, а ты даже постель не застелила, - продолжила она укоризненным тоном, не застав подругу в комнате.

Заметив, что одежда, приготовленная на сегодня, не тронута, а Люси нигде нет, актриса начала беспокоиться. Но что могло случиться?

Рене, конечно, не знала, что она в комнате не одна: за ней наблюдал мужчина, невидимый глазу смертного. Арес стоял, сжав кулаки, ненависть к этой блондинке, ко всем её воплощениям бурлила в нём, выбрасывая в мозг тёмные образы предсмертных мук Габриель (и вызывая непреодолимое желание их повторить), впрыскивая в кровь чёрную желчь. Бог войны поднял руку, сам не зная, что собирается сделать: схватить или убить. Он пытался заставить себя сдержаться: для обряда она нужна живой.

Рене стояла, обдумывая, где ещё она не искала Люси, а рука бога уже тянулась к её горлу…
Внезапно в комнату ворвался Кевин Сорбо и толкнул Ареса, который от неожиданности стал видимым.
От испуга колени Рене подкосились, и она опустилась прямо на пол. “Кевин Смит, появился так…так…как боги в сериале, что со мной!? Неужели я сошла с ума?”

- Ты воскрес, братик! - эта “счастливая” мысль явно не радовала Ареса.

- Где Она? – Сорбо, то есть, Геракл проигнорировал реплику старшего брата.

- Не скажу, - коротко ответил Арес, усмехнувшись. И исчез за секунду до того, как кулак Геракла достиг бы его носа.

- К-кевин, - позвала с пола Рене, чем отвлекла Геракла от раздумий о том, как лучше, в смысле результативней, расправиться с братом. Он обернулся к обалдевшей женщине. – Что происходит, что это было, где…кто…? Люси? С ней что-то случилось?

- Видимо мне придётся всё тебе объяснить, - вздохнул Герк, - для начала, я не Кевин Сорбо, вернее не совсем он. А то был Арес – Бог Войны и всё такое…

И он рассказал ей всё, о Зене, о нём, об Аресе и о ней самой. А так же о цели Ареса и для чего Рене ему нужна.

- Ты шутишь?! – судя по её взгляду, Рене мечтала добраться до телефона и вызвать неотложку, попросив захватить смирительную рубашку.

- Не бойся, Рене, я не позволю ему ничего с тобой сделать и верну Зену… то есть Люси, я обещаю.

Но это, видимо, не слишком обнадёжило женщину. И уж совсем не способствовало реабилитации Кевина в её глазах. В общем, чтобы не загреметь в дурку, Гераклу пришлось продемонстрировать свою божественную силу. Это возымело результат, по крайне мере, он перестал чувствовать волны недоверия, исходившие от Рене до этого.

Зал Войны, Олимп.
В мрачном зале, заставленном воинственными статуями, с фресками, изображавшими множества битв, появился высокий, статный тёмноволосый мужчина. Он явно был чем-то раздосадован. В руке его появился кубок с вином цвета рубина, он прошёл к трону и сел, закинув ногу на подлокотник. Устремив невидящий взгляд в кубок, он задумался, что теперь делать. Ведь Габриель, то есть Рене, теперь под защитой Геракла, и до неё так просто не добраться. “Нужно отвлечь братца, но как? Что ещё может достаточно его задеть? Друг! Лучший друг! Как там зовут перерождение Иолая? Хёрст, Майкл Хёрст! Точно, надо захватить его, а потом поторговаться. Тогда его внимание ослабнет, и я добьюсь своего. Нужно спешить, а то Герк теперь бог, вдруг догадается!” - с этой мыслью Арес откинул кубок, который исчез так и не достигнув пола, и растворился в ярко-синей вспышке.

***

Монтажная, студия кино компании Renaissance Pictures

В монтажной комнате на студии Ренессанс Пикчерз всё ещё горел свет. Дверь в единственный до сих пор не запертый кабинет открылась, и в проёме показалась уборщица.

- Майкл, - она давно здесь работала и относилась к Майклу, как к сыну, он так же отвечал ей тёплыми чувствами, - ты опять засиделся на этой чёртовой работе допоздна. Нельзя же так. Она тебя погубит, в конце концов. И почему ты должен трудиться больше всех. Эти толстосумы появляются здесь не каждый день и не раньше 12, в то время как ты и в выходные торчишь здесь с восьми утра до 11 вечера, а то и дольше, как сегодня.

- Миссис Лопез, - улыбнулся Майкл, потирая переносицу, - ну что Вы. И работа вовсе не чёртова, я её очень люблю.

Но миссис Лопез его, как видно, не слушала. Она подошла к мужчине и заглянула ему через плечо, погладив по голове, как маленького мальчика.

- Опять этот сериал! Хотя Люси, конечно, очень милая, но её муж… - и пожилая женщина всплеснула руками, выражая своё недоумение по поводу того, как такая умница и красавица досталась такому “тирану”. – Хоть кофе тебе налью, а то уснёшь ещё здесь, дорогой.

- Ну что вы, миссис Лопез, не стоит беспокоиться. – Однако кофе уже наполняло его любимую чашку – подарок Кевина Сорбо.

- И вообще, что это значит, ты её, эту работу, любишь!? Любить надо жену дома, а не пропадать в офисе денно и нощно. Твой сын ещё не забыл, как его отец выглядит? Даю тебе ещё час, и чтобы выметался отсюда. Хватит уже!

- Ладно-ладно. Обещаю, смонтирую последний отрывок и ухожу. Вы можете не ждать, я всё сам закрою. Спасибо за кофе.

- Ну, хорошо, не буду мешать, дорогой. – И на этом миссис Лопез удалилась, прикрыв за собой дверь.
Глотнув бодрящего напитка, Майкл опустил голову к столу и калейдоскопу кадров со съёмок серии, режиссёром которой он был. Но тут его отвлёк какой-то звук, актёр поднял голову и увидел стоящего у двери Кевина Смита в костюме Ареса. Бог облокотился на косяк и постучал в дверь, хотя уже находился в закрытой комнате.

- Кевин, ты уже вернулся!? – вновь улыбнулся Майкл, стараясь понять не связан ли костюм Смита с тем, что его вызывают на съёмочную площадку прямо сейчас.

- Привет, Иолай. И… спокойной ночи.
Майкла отбросило назад, стул перевернулся, чашка разбилась, а кофе расплескалось по полу. Достигнув пола, и изрядно приложившись при этом головой о стену, актёр исчез. А Арес сдул с пальцев воображаемый дымок, от только что выпущенного энергетического шара.

Спальня, Олимп.

В большой комнате на Олимпе, где Арес оставил Люси, было темно. Но в тусклом свете луны бог смог различить свернувшуюся на огромной кровати женщину. Люси упорно пыталась не поддаваться чарам Морфея, но кровать была единственной мебелью, вино – единственным напитком, еда изысканной… она лишь прилегла на краешек, естественно не решившись раздеться, и сразу задремала. Ещё бы, не каждый день она переживала похищения Богом Войны, то есть спятившим другом: даже во сне она упорно пыталась поверить, что это лишившийся рассудка Кевин, а не Арес – Бог Войны.
Женщина зябко ёжилась: она не была укрыта одеялом. И Арес, убеждая себя, что им руководит единственно забота об её комфорте и не более, подошёл к постели и, стараясь не разбудить, помог актрисе избавиться от «явно мешающей» одежды. Добравшись до нижнего белья, он остановился и поднял взгляд к её лицу - такому родному и любимому, которое так часто выражало презрение, гнев, а чаще вообще ничего не выражало, и это безразличие зачастую ранило его сильнее её грубых и обидных слов. Неясный лунный свет окутывал её гладкую кожу, волосы разметались тёмным ореолом…. Она была так прекрасна, так удивительно прекрасна. И она была его, находилась в его власти, одно его движение и он получит то, о чём мечтал так много ночей. Но ему нужно не только её тело, она нужна ему вся и, желательно, по доброй воле. Хотя Зена никогда не пойдёт на это… “Ну почему она такая упрямая?” - вновь и вновь вопрошал он у себя.
Тут актриса пошевелилась и перевернулась на спину. Рука прошлась вдоль кровати, пытаясь нащупать одеяло, несмотря на камин в комнате было довольно прохладно. Но вместо покрывала тонкие пальцы нащупали ладонь Ареса такую большую и горячую, что женщина инстинктивно попыталась прикрыться ей от холода. Не сознавая, что делает, она опустила ладонь замершего бога на свою грудь. Арес вздрогнул и попытался отдёрнуть руку: ему не выносимо было прикасаться к ней, зная, что он не сможет сделать большего. Но внезапно вместо того, чтобы отпустить руку мужчины, Люси перевернулась на другой бок, увлекая Ареса за собой на постель. Богу так хотелось думать, что она делает это сознательно, но божественная сила позволяла определить: актриса крепко спит.
“Чёрт, не хочу будить её сейчас, она и так слишком напугана и объяснений не послушает,” - он собирался незаметно освободиться от объятий Люси. Арес осторожно опустился на постель позади женщины, но вместо того, чтобы попытаться высвободить руку, ещё ближе притянул Люси к себе. Её запах дурманил, ощущение шёлка кожи жгло пальцы и делало его борьбу с самим собой безнадёжной. “Зена, любовь моя, вернись,” – эту мысль посылал не мозг, а само сердце, душа бога рвалась от осознания собственного бессилия. “Любовь – самая великая сила на Земле. Её нельзя подчинить с помощью насилия, и заслужить её нельзя, она просто есть” - эти слова, произнесённые сначала Элаем, а затем Лао-ма постоянно крутились в его голове, вызывая раздражение, обращающееся в ярость. Злость вспыхнула в нём, словно огонь в очаге, он злился на себя, на этих святош, на весь мир, но решил выплеснуть эту злость на человека, который был к нему сейчас ближе всех: на женщине, лежащей в его объятиях.

- Знаешь, Люси, ты не сможешь заменить её, но ведь это лишь на время, - проговорил Арес в шею женщины, она поёжилась и попыталась отстраниться, но бог и не думал отпускать Люси, он вообще не мог больше ни о чём думать.

Перевернув женщину на спину, Арес впился в её губы – она отвернулась, рот бога проследовал ниже, он покусывал нежную кожу, причиняя боль. Руки сжимали хрупкое тело, скользя по упругой груди, тонкой талии, стройным бёдрам. На её сопротивление он попросту не обращал внимания, лишь когда он заметил, что рука женщины опускается на его щёку, надеясь, видимо, остудить его пощёчиной, он поймал её кисти и заломил руки за спину, актриса изогнулась и ещё плотнее прижалась к его напряжённому телу. Зарычав, бог прошипел:

- Хватит дёргаться, любовь моя, если не подчинишься, то узнаешь, что такое настоящая боль.
Он больше не желал контролировать себя, сдерживаться, Арес видел всё, как в тумане, единственное, что он понимал, чувствовал – это такое родное, тёплое, податливое тело женщины, о которой он мечтал уже столько тысячелетий. Бог понимал, что она дрожит не от наслаждения, не от страсти, а от страха и боли, но разум просто отказывался бороться с чувствами, обуревавшими его. Взмах руки – и вот уже два обнажённых тела сплетены под одеялом. Мощное тело бога прижимало женщину к кровати, подавляя всякое сопротивление, не давая возможности освободиться. До смерти напуганная и обессиленная Люси уже почти не вырывалась, сил просто не осталось. Грудь сдавило от тяжести тела Ареса, она прошептала, прерывисто дыша:

- Не надо, пожалуйста, опомнись… - и тут же вскрикнула от боли, пронзившей всё тело, из глаз брызнули слёзы. Откуда-то взялись силы, и она оттолкнула Ареса от себя, но бог уже ничего не слышал и не чувствовал, кроме бешеного биения своего сердца, прерывистого дыхания Люси под ним и ударов пульса в ритм его движений…

Женщина медленно открыла полные слёз глаза. В них было столько боли, ужаса, отвращения, осуждения; не было ни жалости, ни прощения, но горечь потери, опустошения, утраты чего-то очень важного: надежды, любви.… Ведь когда-то очень давно, тысячелетия назад, именно это чувство зажигалось в них, подсвечивая изнутри фиалковые глаза тёплым светом, при взгляде на бога, нависшего сейчас над ней.

Арес смотрел на женщину, не отрывая взгляда. В широко распахнутых глазах его постепенно появлялось осознание сотворённого. Боль сдавила сердце, в горле застрял ком невыраженных эмоций. Когда женщина открыла глаза, и бог встретился с ней взглядом, он понял, что это уже не Люси, а Зена. Он изнасиловал единственную женщину, которую любил, сотворил с ней то, что считал неприемлемым даже по отношению к простым крестьянкам.

Зена молча смотрела на Ареса, она не пыталась вырваться, с убийственным спокойствием наблюдала, как по щеке бога катится слеза. “Солёная, как у людей” - отрешённо отметила она, когда Арес наклонился к её уху, а на её губы попала горькая капелька.

- Зена, прости, - прошептал он ей в ухо, голос был очень хриплым и скрипучим, таким непохожим на обольстительный тон, с которым он обычно обращался к ней, предлагая сделки, соблазняя, предупреждая, даже угрожая и прося прощения за ошибки.

- Я не могу…. И вряд ли смогу когда-нибудь…. – голос Зены был не менее хриплым, в нём чувствовались еле сдерживаемые рыдания.

Номер Люси Лоулесс.

Бог Войны укладывал на кровать женщину. Она спала. После того что случилось, его собственные чувства настолько захлестнули бога, что он не нашёл ничего лучше, как погрузить Зену в мир Морфея. Он понимал, что снова поступает эгоистично, что делает это во избежание объяснений. Хотя пытался убедить себя, что им движет забота о ней. “Какая забота?! Ты изнасиловал её!” – возразил он сам себе.
Сейчас он вместе с Зеной перенёсся в её комнату в отеле, из которой, собственно и похитил Люси, и положил Зену на кровать.

- Отойди от неё! Немедленно! – в комнату абсолютно бесшумно вошёл Геркал, что странно учитывая его габариты, но не удивляет тех, кто знает, что он теперь – бог.
Арес ничего не ответил, только поправил одеяло и отошёл назад. Геракл бросился к постели, оттолкнув брата, и опустился перед кроватью на колени, взяв руку женщины в свою.

- Что…. Что ты с ней сделал?

Арес набрал в грудь воздуха, попытался сказать какую-нибудь резкость, но из его горла вырвался лишь беспомощный всхлип.

- Нет…. Нет! Ты бы не смог! Я не верю! Ты бы никогда… не с ней! О, во имя Хроноса, да ответь же ты…, скажи хоть что-нибудь!

Экс-полубог метнулся к Аресу, но увидел лишь секундную ярко-голубую вспышку.
Геракл обернулся к Зене. Её глаза были открыты, но она смотрела в одну точку где-то на потолке.

- Люси?.. – мягко спросил-позвал он, но тут же исправился: - Зена. О боги, мне так… жаль…я… не знаю… - голос был полон нежности, боли, тоски…. Злости…. Злости на себя, за то, что не уберёг, не появился вовремя, допустил это, не помешал ему. – Стараясь скрыть свою боль, бог опустил голову.

- Не надо, - нежная рука дотронулась до его щеки. Геракл поднял глаза, в которых мелькнула надежда, но нет, Зена по-прежнему смотрела в сторону.

Зал Войны, Олимп.

- О Судьбы! Что мне делать!? Я не могу, не хочу жить!

- Ты звал, Арес, Бог Войны, наследник Зевса? – раздался голос из Пустоты. Бог обернулся, чтобы увидеть, как перед ним материализуются три фигуры.

- Судьбы? – бог не удержался от лёгкого кивка, всё-таки Судьбы не входили в число тех, кем можно было пренебрегать и перед кем не показывать должного уважения. А Арес всегда уважал их мудрость и… власть над людьми, богами, самой жизнью.

Судьбы - три женщины: пожилая, зрелая и совсем юная, - ответили ему кивком.

- Что привело вас?

- Олимпийские боги воскресли… – Скорее утвердительно, нежели вопросительно сказала Старуха.
- Это нас настораживает… – Добавила Мать.
- Мы хотим знать ваши планы. – Закончила Дева, чей юный вид мог обманывать, но Арес прекрасно знал, какая Вселенская Мудрость скрывается в её глазах.

- Планы? А разве вы не всезнающи? Вы, полагаю, и так были вкурсе моих планов?!

- Да. И видели, чем это обернулось.

- Тогда зачем спрашивать?! Хотите позлорадствовать? Или напомнить, что вы тоже предупреждали о том, к чему приводит насилие. А если вы такие разумные, то почему не остановили меня? Вы же всё предвидите, тогда зачем позволили случиться тому, чего можно было избежать?

- Нет, Арес, ты сам понимаешь, как глупы и беспочвенны твои обвинения.
-…Ты уже не смог сдержать свою злость, и сорвал её на женщине, которую любишь.
-…Тебе мало?

- Хватит. Не надо.

- Не надо…. А не это ли она повторяла тебе?

- Перестаньте!

- Мы пришли предложить тебе помощь. Но твоя реакция ярко иллюстрирует твой заблаговременный отказ от нашего предложения.

И судьбы начали таять в воздухе, демонстрируя серьёзность своих намерений.

- Помощь? Подождите! Какую помощь, в чём? - Но от Судеб осталось лишь напоминание в виде сгустка тени.- Ладно! Я прошу прощения! Но вы же понимаете, как я чувствую себя!?

- И ты считаешь, что это тебя оправдывает, бог?

- Н-нет, - даже если бы он и считал, вряд ли бы осмелился признаться. Тут бог вздохнул с облегчением: Судьбы вновь материализовались.

- Так, что за помощь? – тут же перешёл к делу Арес.

- Может, сначала проявишь гостеприимство?

- Да, конечно, садитесь. – Бог взмахнул рукой, и неподалёку появилась софа и два кресла. Дева и Мать заняли софу, а Старуха расположилась в кресле. Во второе опустился Арес. – Желаете чего-нибудь выпить? – Бог войны не смог сдержать издёвку, прозвучавшую в этом вежливом вопросе: он прекрасно знал, что Судьбы не пьют и не едят.

- Нам всегда нравилось твоё остроумие, Арес….
- Но благоразумия тебе не хватает….
- Особенно, когда дело касается чувств….
- Но это, видимо, упущение Зевса….
- Ему стоило научить тебя контролировать эмоции….
- А не утверждать, что на чувства ты просто не способен….

Ареса всегда бесила манера Судеб заканчивать фразы друг за друга. Но упрекать он их, конечно, не смел.

- Ну, так что за помощь? – вновь напомнил Арес. А в его карих глазах затаилась надежда.

Номер Люси Лоулесс.

- Я хочу принять душ.

- Да-да, конечно, я… я сейчас. - Геракл поднялся и хотел, было, отнести Зену в ванную комнату, но, заметив, как она вздрогнула при его прикосновении, отдёрнул руку и застыл, в нерешительности глядя в лицо женщины.

- Я не разучилась ходить! - довольно грубо отрезала Зена, отталкивая руки экс-полубога и поднимаясь с постели.

Геракл отошёл на шаг назад, внимательно наблюдая за действиями женщины. Она была слаба, но, зная Зену, он был уверен, что она всеми силами отрицает это, убеждая себя, что со всем сможет справиться сама.

Женщина пошатнулась, и Геракл вновь подскочил к ней, обхватывая за талию.
- Отпусти меня! - Зена с яростью посмотрела на мужчину, она не сумела скрыть дрожь.

- Прошу тебя, позволь мне помочь, - мужчина буквально умолял. - Я не причиню тебе зла…- шепотом добавил он, вглядываясь в ледяные искорки таких родных глаз. Зена посмотрела в любящие, полные боли глаза Геракла, они отражали ту боль, которую чувствовала она. Мужчина готов был разделить с ней всё - все страдания, которые ей пришлось пережить.

Зена не выдержала, и, упав в объятия бога, не смогла сдержать крик отчаянья, и придушенные рыдания вырвались из её груди. Геракл, утишая, поглаживал её по волосам, шепча какую-то успокаивающую чепуху, крепко обнимал её, немного покачивая, не позволяя ей ни на минуту почувствовать себя одинокой.

Сердце бога разрывалось на тысячи мелких кусочков с каждым всхлипом, с каждым стоном женщины. Он пропускал через себя её боль, забирал её себе, чтобы она никогда больше не смогла вернуться к Зене.

Когда женщина немного успокоилась, он бережно уложил её на кровать.
- Тебе нужно отдохнуть - прошептал он, заправляя за ухо выбившийся из пряди чёрный локон. Зена не стала спорить, она была слишком истощена, как для возражений, так и для похода в ванную. Она быстро заснула. Её измученное лицо расслабилось, а строгие черты разгладились, и Гераклу даже показалось, что она улыбается.

Сердце бога сжалось от мысли, что она не заслужила той бои, которую должна терпеть. Она давным-давно расплатилась за все свои грехи, за все ошибки, и теперь должна быть счастлива. Геракл ненавидел себя за то, что не смог уберечь её, не смог защитить от этого чудовища. Вдруг его мысли переметнулись к Аресу.
Что заставило его так поступить с Зеной? Геракл был уверен, что даже Арес не способен на такое! Не с ней! Неужели страсть так ослепила его, что он перестал себя контролировать? Он же Бог в конце концов! Мысли с бешеной скоростью вертелись в голове Геракла. Он решил, что обязательно всё выяснит. Дождавшись, пока Зена заснёт, бог вышел из комнаты, тихо притворив за собой дверь.

Главный Зал Олимпа.

Золотистая вспышка осветила и без того яркий зал. Впечатляющие снежно-белые колоны нависали над появившимся мужчиной, словно давали понять, что они владыки этих мест, и никто не смеет нарушить здешний порядок. Но бог будто не замечал ничего вокруг. Его глаза полыхали от злости, кулаки крепко сжаты, а грудь прерывисто вздымалась, и опускалась, он изо всех сил пытался сдержать гнев, который был подобно бури внутри него.
- Арес! - этот громоподобный крик трудно было игнорировать. Геракл сделал два шага вперёд - Арес!

Арес обернулся на крик, но не двинулся с места. Судьбы сидели с полуулыбками на лицах, они будто ждали этого момента. Бог Войны повернулся к ним, но они не дали ему сказать и слова:
- Он зовёт тебя…
- Иди…
- Ты должен поговорить с братом.

Услышав ещё один вызов, Арес кивнул судьбам и исчез в ярко-голубом сиянии. Судьбы загадочно переглянулись.

***

- Арес, я предупреждаю тебя, если…- мужчина запнулся, так как перед ним появился Бог Войны. Он стоял молча и смотрел на кипящего от злости Геракла.

- Как ты мог так поступить с ней?! – гневно воскликнул экс-полубог. Арес опустил глаза:

- Я…я не хотел, - голос мужчины был хриплым, и придушенным.

- Не хотел?.. – усмешка Геракла была бы, пожалуй, даже слишком циничной, не будь такой горькой.

- Я не то имел в виду… - попытался возразить Бог Войны. Но Геракл продолжил, проигнорировав брата.

- Ну да, конечно, и убить Сирену ты тоже совсем не хотел?! – он сам не знал, почему вспомнил о бывшей жене.

- Я не убивал её!

- Да, естественно, ты к этому совсем непричастен и наоборот всеми силами защищал свою бывшую пассию.

Арес лишь беспомощно развёл руками, ему нечего было возразить на это. И откуда в экс-полубоге столько сарказма. Пара минут прошли в молчании.

- Я могу вернуть её тебе…. – внезапно сказал Арес.

- Кого?

- Сирену. Я могу вернуть её тебе, и вы сможете быть вместе вечность.

- Сирена теперь счастлива, пусть и с другим, – пробормотал Геракл резко. – Лучше оставь в покое Зену.

- Не могу! Я люблю её!

- Любишь?! Я призираю тебя! Ты причинил ей невероятную боль! Той, кого, как ты утверждаешь, любишь! После истории с Евой, я, признаться, поверил, что ты изменился, что у тебя есть сердце, мне даже показалось, что Зена отвечает тебе взаимностью…. Но нет, ты не способен на любовь! Это лишь похоть, не более.

Арес сжал кулаки, и метнул взгляд полный боли и гнева на Геракла:
- Не смей так говорить!

- А что, я не прав? - с издёвкой спросил Геракл - Ты жалкий мерзавец, который способен лишь брать силой!

- Замолчи, - прошептал Арес.

- Ты видел, как она вздрагивала от моего случайного прикосновения, как рыдала, вспоминая нависшее над ней твоё озлобленное лицо?! - неумолимо продолжал Геракл.

Ещё никогда в своей жизни Аресу не было так больно. Словно тысячи отравленных мечей пронзили его грудь, и яд медленно и болезненно распространялся по измученному телу. Отчаянье читалось в его глазах, бессилие что-то изменить острыми иглами впивалось в его сердце, не оставляя ни малейшего шанса на спасение.

- Замолчи! - Арес не выдержал и бросился на Геракла. Но тому удалось увернуться, схватить Ареса за жилет. Развернув бога, он сделал рывок вперёд, и пригвоздил Ареса к одной из колон.

- Будет справедливо, если она будет презирать тебя всю свою жизнь, и ненавидеть всё, что связанно с тобой.

Арес блокировал удар, и ответил коленом в живот Геракла. Тот согнулся по полам, следующий удар пришёлся по челюсти, и Геракл отлетел на пару метров назад, с грохотом приземлившись на мраморный пол. Поднявшись, он пустил в Ареса огненный шар, который трансформировался в некое подобие сети. Но Арес послал в ответ заряд молнии, разорвав ловушку брата.

- Уходи. Я не хочу с тобой драться, - не глядя на Геракла, тяжело дыша, прошептал Арес. – И можешь забрать это современное подобие на твоего щенка Иолая. – Арес махнул рукой в сторону небольшой залы справа. Геракл лишь щёлкнул пальцами, и Майкл переместился в безопасное место.
Немного успокоившись, Геракл сделал шаг вперёд:
- Не смей больше к ней приближаться.

- Я должен с ней поговорить… - Арес смотрел почти умоляюще.

- Забудь даже думать об этом! Если я узнаю, что ты пытался увидеться с ней, я найду способ не то что убить тебя, но уничтожить навсегда!

- Мы понимаем тебя, Геракл, сын Зевса…
- …Ты зол, и злость твоя оправдана…;
- …но может, ты сначала выслушаешь нас…
- …и, возможно, поймёшь, что тот, кого ты винишь…
- …сам тоже оказался жертвой.
Судьбы появились так внезапно, что Геракл застыл, не закончив угрозу: “Впрочем, как и всегда”, - подумал он.

Арес, видимо, тоже не ожидал вмешательства Судеб, а тем более того, что они будут защищать его. Бог только раскрыл рот, сам ещё не понимая, что собирается сказать, но они опередили его.
- И ты, Арес, ещё не выслушал то…
- …что мы пообещали тебе сказать…
- …а тебе тем более будет интересно узнать это…
- …тогда ты, вероятно, перестанешь так казнить себя….

Тут Геракл взорвался:
- Перестанет казнить себя? Он – жертва!? Ну, конечно, как это я сам не догадался его пожалеть! – Он был настолько зол, что даже не задумывался над тем, на кого кричит.

Однако Судьбы ничего не ответили и, указав рукой на залу, в которой разговаривали с Аресом, сами удалились туда.

ну, в общем, знаете, что ещё не конец