Главный зал храма Марса был украшен венками и задрапирован шикарными гобеленами. Запах экзотических специй от жертвоприношений в честь ее побед витал в воздухе синими вереницами в свете факелов. Еще было раннее утро, и в храме было пусто и тихо, если не считать случайные всплески капающей с факелов по камням смолы.

Ливия стояла в дверях, одну руку положив на рукоятку меча. Зал храма казался ритмично двигающимся в такт ее тяжелому дыханию. Она ждала, пока мрамор снова станет неподвижным, каким она знала его последние несколько лет. Ее глаза слезились от дыма. Она вытерла лицо рукавом и поняла, что ее одежда была испачканной и разорванной. Она дрожала. Несмотря на все факелы, здесь было холодно. Было ли здесь так же холодно, когда она впервые воззвала к нему? Она не помнила. Казалось, это было в прошлой жизни - и она, колеблясь, продолжала стоять в дверях.

Ее тогдашний план был прост: устранить стражу, войти в храм. Тогда она особо не думала о том, как всё пройдет - всё случилось слишком быстро, один стражник валялся на полу, у горла другого она держала свой меч - и тогда ее охватили сомнения. Как полагалось просить о чем-либо бога? Она не знала, но стражник на полу начал приходить в себя, и у нее оставалось мало времени, чтобы тратить его зря. Как его вызвать?

Она вспомнила свое раннее детство, когда она прокрадывалась в библиотеку и часы напролет читала, читала, читала. Она была удивлена - и даже раздражена - узнав, что столько всего, что она любила в Риме, своей родине, своей жизни, в действительности не были римскими. Даже большинство богов было определенно греческим. И она решила вызвать его, назвав его греческим именем - надеясь этим выделиться из толпы других просительниц, которые, без сомнения, в ту же минуту взывали к нему в других местах ее бескрайней империи. "Арес!"

И это сработало, она сама не ожидала. Он явился к ней, его приход обозначился вспышкой фиолетового света, достаточно яркой по сравнению с тусклым светом храма, чтобы едва не ослепить ее.

Итак. Ливия-сиротка, Ливия-подарок Фортуны Августу, Ливия-обуза на всех шеях - она чего-то стоила, раз бог почтил ее аудиенцией! При покровительстве Ареса она стала бы настоящим воином, устрашающим в своей славе. Она очистит родину от слабаков и паразитов, от всех тех, кто не захочет отдать дань уважения земле, властвующей над ними, тех, кто не подчинился Цезарю в его время. Она станет Ливией, Чемпионкой Рима - и во имя всех богов и самого Ареса, она сделает Рим снова великим!

Какой дурой она была.

Ливия перекрыла себе все воспоминания молчаливым криком, родившимся где-то в животе и пронесшемся сквозь нее, обжегшим горло. Она пробежала в центр зала и замахнулась мечом, вкладывая в замах весь свой гнев. Она была Ливией, Чемпионкой Рима, сам Арес составил ей компанию на банкете - бог! И кто она была, та нелепая служанка - скрывавшаяся под вуалью! Трусливая проститутка!

Кто она такая, что заставила его исчезнуть посреди ночи, той самой ночи, которая должна была принадлежать ей, Ливии?

Меч Ливии наугад рассекал воздух, сквозь тлеющие палочки ладана, взорвавшимися оранжевыми искрами, сквозь гобелены, изображавшие поле великой битвы. Лезвие застряло на кусочке, обработанном золотой нитью, и Ливия остановилась, тяжело дыша. Она ждала этого, когда Арес сделал бы ее действительно своей, героиня с богом на ее стороне! Она дернула меч назад, ненавидя бесполезность прекрасного лезвия за то, что не в силах справиться с гобеленом - и себя - за то, что не проткнула ту суку, когда имела такую возможность.

Она сражалась изо всех сил, прокладывая себе путь на вершину славы, становясь сильнее с каждым сражением, с каждой победой. Она не была какой-нибудь испорченной богатой девочкой, как бы ни кудахтали при ее имени ее бывшие наставники и опекуны. Когда хоть что-то было легко для нее? Никогда! Она на каждом шагу истекала кровью! На каждом проклятом шагу!

Наконец ей стало везти - она подчинила бунтующие провинции, даже сделала новые завоевания. Ее боялись, ею восхищались. Ливия, Чемпионка Рима! А скоро она станет императрицей - даже если это означало выйти замуж за своего старого патрона. Она жестоко сжала губы - какая трагедия будет, когда придет час Августа. Ужасно. Она открыто улыбнулась, меч просвистел в воздухе. Множество, огромное множество крестьян в провинциях хорошо знали эту мимолетную улыбку. Какая жалость, что они не могли видеть ее по ту сторону!

Ливия с силой обрушила меч на резную деревянную скамью, разбивая ее пополам. Она имела право быть императрицей! Никто не любил Рим сильнее нее - и она его получит. Арес должен был это гарантировать.

Или нет?

Меч с лязгом опустился, и Ливия рухнула на разбитые остатки скамьи, проводя пальцами сквозь свои волосы, впервые за много дней почувствовав, насколько они были грязные. Она пыталась собрать свои мысли воедино, сквозь туман вина и пьянящих трав. Что это была за женщина? Не рабыня, определенно - на ней не было ошейника, не было клейма. Кроме того, ее манера себя держать не соответствовала рабыне или служанке. Она двигалась почти как... как воин.

Ливия ощутила комок - нет, целую глыбу - в своем горле, вспомнив, как изменилось лицо Ареса при виде женщины - оно словно засияло, как если бы она блестяще выиграла важное сражение. Но было что-то еще. Что-то случилось между ними двумя - что-то, что не качалось ее, выбрасывало из картины. Как же хотела Ливия услышать тот их тихий разговор, или хотя бы увидеть больше, чем только их силуэты в тумане и затем неожиданную вспышку исчезновения Ареса.

И их поцелуй.

Она изо всех сил вцепилась в дерево, пока не почувствовала, что ее пальцы стали кровоточить. Вот стерва! Да как она смеет пытаться увести у нее Ареса, когда он так ей нужен?

Ливия подняла руки и осмотрела свои ладони. Каждая из этих мозолей на них была ею заработана. Она сказала Аресу, что делала это во имя него; Августу она сказала то же самое. Чушь. Это ее имя шептали на бескрайних землях, это ее имя кричали солдаты в пылу сражения. Ливия! Она сделала всё это во имя себя. Что бог мог об этом знать? Совершенное удовлетворение, когда она ощущала преданность своего меча, ощущала каждой клеточкой тела; чувствовала это, когда видела страх в глазах других - страх и любовь в равной мере, это чувство пьянило больше, чем самое лучшее вино.

Вдруг Ливия почувствовала, как сильные руки схватили ее запястья, скрутили их у нее за спиной, вынуждая ее остановиться и замереть. Она безуспешно пыталась вырваться. Вот дура! Она сама бросила меч, оказалась открытой для нападения. Она попыталась повернуть голову, чтобы увидеть напавшего, но ее крепко держали.

"Прости меня".

Эта фраза доходила до ее сознания несколько секунд. Но голос был - ее! Той шлюхи с банкета! Ливия снова начала вырываться. И тогда же она поняла, что только что услышала. Простить? Она простит, пожалуй!

Ливия неожиданно рухнула на женщину, изображая обморок, точно определяя расстояние между правой ногой и рукояткой меча на полу. Еще чуть-чуть. На толщину пальца. Тело Ливии скользнуло еще ниже, женщина почему-то удерживала ее. Чего она хотела?

"Ева".

Кто? Рассудок Ливии пытался найти связь. Она чувствовала, как палец ее ноги коснулся рукоятки на полу, и сосредоточилась на соприкосновении. Еще чуть-чуть, всего немного - и она сможет его подхватить. Ну же!

"Ева... - голос женщины был тихим, слова едва достигали ушей Ливии. Меч чуть передвинулся, подталкиваемый ею. - Я знаю, ты меня не слышишь - прости, прости, мне так жаль, что тебе пришлось это пережить... - Ливия потрясенно почувствовала, что женщина отпустила ее. Она постаралась продолжать оставаться "без сознания". - Ева, любимая... моя девочка... мой ребенок..."

Какой еще ребенок? Ливия изо всех сил пыталась избавиться от остатков действия дурманящих трав. Думай, думай, думай. Ребенок. Она потеряла ребенка? Одна из крестьянок, чьего ребенка убили при набеге? Вполне возможно.

Меч передвинулся еще на дюйм. Есть!

Дикий рев заполнил храм, отражался от стен и столбов из черного мрамора; Ливия подхватила меч в руку, сбалансировала его, взмыла в воздух и бросилась на женщину со спины. Женщина мгновенно присела, ее темные волосы взметнулись вокруг лица и запутались в вуали. Когда вуаль упала, Ливия увидела, что женщина была старше, чем она ожидала, возможно, ей было больше тридцати - но очевидно, Арес считал ее достаточно молодой и привлекательной.

"Я не знаю, кто ты, и мне плевать! Как ты смеешь докучать Чемпионке Рима?"

Женщина просто продолжала смотреть на нее, и Ливия ощутила растущую неловкость. Эти глаза... И Ева. Кто, в Тартар, была эта Ева?

"Я - Ливия! Чемпионка Рима!" - она ненавидела дрожь своего голоса. Как смела эта... эта никчемная крестьянка в платье рабыни - как она смела даже приближаться к ней?

К удивлению Ливии, женщина гибко выпрямилась. "Да, я знаю".

Не крестьянка. Эта мысль пришла незваной, отражением ее не одного года обучения Аресом. Соберись. Смотри. Действуй. "Где твоя армия?"

Женщина подскочила как ужаленная. Ей это явно не по нутру! Ливия почувствовала, как мир снова становится нормальным.

"У меня нет армии".

Голос был ровным - но лицо всё сказало. Воин. И умна. Мысли Ливии устроили свистопляску. Реакция Ареса, 'Ева', 'мой ребенок', воин. Она чуть не закричала от расстройства. Где недостающий кусочек головоломки?

Она стояла сзади, подняв меч. "Кто ты?"

Глаза женщины отслеживали движения Ливии. Не ее оружие, с тревогой отметила она. Почему нет? Она не боялась? Ливия сменила положение, обойдя женщину и направив острие меча на ее грудь. Никакой реакции. Ее охватило сдержанное восхищение. Настоящий воин, как она сама. "Отвечай! Кто ты? И что тебя связывает с... с Марсом?" Нет нужды раскрывать все свои тузы.

Рука женщины отклонила оружие. Ливия позволила ей это, не отрывая своих глаз от ее. Смотри. Женщина опустила веки. Глаза Ливии сузились - что она скрывала?

Она снова подняла голову, ее лицо ничего не выражало. "Ничего".

Ливия ухмыльнулась. "Хороший ответ. Ты мне почти начинаешь нравиться. Почти! Продолжай".

"Ты хочешь знать о моих отношениях с Ар... Марсом?"

Ливия кивнула. Итак, она тоже чуть не произнесла его настоящее имя. Уже интересно.

"Я мать его ребенка".

Ливия облегченно пожала плечом. "Должно быть, ты этим очень гордишься".

"Нет. Я потеряла ее".

"Твоя дочь мертва?"

Женщина чуть улыбнулась, печально. "Не для меня, - затем, почти нерешительно. - Ее... украли..."

"Понятно", - всё стало на свои места; Ливии пришлось приложить все силы, чтобы не пустить на лицо торжествующую улыбку. Так вот оно что - ребенок! 'Ева'! А Арес отец. Ничто так не отталкивает, как забеременевшая шлюшка. Вот и разгадка, что здесь делает эта странная женщина: пытается использовать ее, чтобы выйти на Ареса, а Арес ей нужен, чтобы найти ребенка. Умно. Но она должна была быть абсолютно уверенной.

"Ты хочешь, чтобы Арес вернул тебе этого твоего ребенка, Еву, так?"

Выражение лица женщины смягчилось. "Думаешь, он мог бы это сделать?"

Ливия вложила меч в ножны и позволила себе немного расслабиться, ровно настолько, чтобы женщина почувствовала себя свободно. "Я уверена, что он мог бы, если бы я говорила от твоего имени. И ведь такой способ намного лучше, чем пытаться напасть на меня и шантажировать его, не так ли?"

"Да".

"Тогда хорошо. Я скажу ему о тебе. За определенную цену".

Женщина выпрямилась и прямо посмотрела в глаза Ливии, на секунду выбив ее из колеи. Она справилась с возникшей панику, когда женщина по-римски отсалютовала ей. Хорошее начало.

"Говори".

"Ты. В моей армии. Одна кампания - всё, что я прошу. Я вижу, ты хороша", - Ливия подняла голову в знак вопроса.

Женщина бросила на нее странный взгляд. Снова эти глаза... "Идёт, - она одарила Ливию ослепительной улыбкой. - Благодарю тебя, командир".

"Будешь в лагере в полдень. Жду тебя в своей палатке в третьем часу; тогда и обсудим детали. Как твое имя?" - теперь, когда игра была закончена, Ливия снова начала терять терпение.

"Семра".

"Свободна".

Семра отдала честь и вышла из храма, шарфы ее нелепого костюма рабыни развевались позади нее. Ливия забарабанила пальцами по ножнам, размышляя. Она была весьма, весьма довольна. Конкурентка исчезла с ее пути - более того, еще и оказавшись ей обязанной. Воин, обученный и очевидно хороший, свободный для предстоящей кампании. И орудие против Ареса. Неплохо для одного утра.

Габриель отошла от выступа у стены храма, как только увидела, что Зена выходит. На широкой улице Габриель догнала ее. Гладкие серые булыжники были достаточно холодными, чтобы ее ноги промерзли сквозь подошвы сапог, и она сконцентрировалась на том, чтобы не оступиться. Город уже проснулся, заполнился людьми и шумом, воздух казался влажным, пахнущим утренним хлебом; открывались лавки, и торговцы кричали что-то друг дружке через улицу. Через какое-то время, Габриель заговорила. "Значит, мы сражаемся за Рим?"

Зена не замедлила ход. "Если придется".

"Ты уверена, что иначе нельзя?"

Плечи Зены поднялись и упали в жесте, который, вероятно, должен был соответствовать пожатию, но больше походил на вздох - по крайней мере, на взгляд Габриель, хорошо знакомой с нюансами поведения Зены. "Ты видела, что там случилось. Ев... Ливия решила эту головоломку по-своему - единственным способом, которым могла. Ни одно из моих объяснений не показалось бы ей столь же убедительным, как ее собственное".

"Ты могла бы ей просто сказать, - Габриель чуть отстала, обходя лужу. - Возможно, если мы только поговорим с ней..."

Зена снова пожала плечами, ее плащ мягко взлетел. "И что скажем? Что ее мать проспала большую часть ее взрослой жизни и при этом выглядит лишь лет на десять старше нее самой? Что ее отец - Бог Войны?"

"В последнее она бы поверила".

Зена развернулась на месте, так что Габриель едва не врезалась в нее. Пожилая женщина, укутанная как кокон, раздраженно оглянулась на них.

"Конечно, поверила бы! - горечь на лице подруги хлестнула Габриель как соленая вода. - Вот почему нельзя дать ей это узнать, никогда, понимаешь?" - глаза Зены были настолько полны боли, что Габриель забыла обо всех своих неурядицах - но она должна была это сказать.

"Зена, - неуверенно начала она, - как ты можешь скрыть это от нее? И почему ты уверена, что Арес ей не скажет?"

Зена ничего не ответила. У Габриель на языке вертелось еще кое-что, и затем она решила, что может закончить то, что начала. "Я думаю, он по-настоящему любил Еву, - она видела презрительную усмешку в глазах подруги. - Я слышала, как однажды ночью он ей пел", - душная гостиничная комната - и Арес, качающий ребенка...

Зена смотрела на нее на секунду дольше, затем развернулась и продолжила идти, словно и не останавливалась. Габриель полушла-полубежала, чтобы не отстать, мысленно проклиная булыжники.

"Арес не любит, - голос Зены был пуст, она опережала Габриель на полшага. - Он не знает, как. Ева была для него новой игрушкой. Теперь Ливия - другая игрушка. Если это будет удовлетворять его целям, то он скажет ей - и я ничего не смогу сделать".

Габриель, наконец, нагнала Зену. "Мы первыми доберемся до нее".

"Мы должны это сделать", - уныние противоречило решительности, с которой слова были сказаны.

Больше ни одна из них уже ничего не сказала, и Габриель слушала, как хлюпает вода на тротуаре под их ногами. Снова пошел дождь. Зена была права. Практически любая история, которую Арес решил бы поведать Ливии, показалась бы ей убедительней правды. Ливия поверила бы ему, и дочь Зены канула в Лету. Их дочь.

Две женщины пересекли городскую площадь по периметру, их промокшие плащи мрачно свисали с плеч. Военный лагерь они нашли у склона Мартиуса сразу за городом.

* * *

Арес появился в деревне амазонок. Невидимый для смертных глаз, он рассматривал хижины и тренировочную площадку, огороженную в центре деревни. Всё было коричнево-серым в тусклом свете утреннего солнца, в точности соответствуя настроению Ареса. Он прислонялся к стволу дерева, сложил руки на груди и попытался сделать вид, что всё складывается лучше, чем на самом деле - усилия, напрасно потраченные на эфире.

Несколько женщин, одетых преимущественно в боевую раскраску, встали вокруг ринга; на самом ринге можно было увидеть только размытое пятно из кулаков и коленей - две юные амазонки схватились в зверском рукопашном бою. Арес взмахом руки убрал с ринга тощую блондинку; он хотел видеть здесь другую. Вария. Стройная, темноволосая, с глазами как у лани, с постоянно угрюмым видом, с интересом только к войне и своей нации - Арес мог выдерживать ее лишь в очень маленьких дозах. Однако у Варии было одно действительно очень полезное качество, которому вплоть до сегодняшнего дня он был весьма счастлив способствовать. Она ненавидела Рим.

На глазах Ареса Вария сумела схватить за руку свою соперницу и с одним заломом запястья девушка оказалась на земле. Когда ее спина коснулась земли, послышался резкий треск, и Вария подскочила, с легким беспокойством в глазах. Возникла короткая, напряженная тишина, пока побежденная амазонка неподвижно лежала на земле. Затем девушка нетвердо встала на ноги. Она пожимала руку Варии, вежливо принимая свое поражение и относительно невредимая. Остальные все вместе облегченно вздохнули.

"Ты должна учиться правильно оценивать собственную силу, Вария", - Марга, королева, шла через толпу, вставая прямо перед Варией, которая вдруг показалась будто съежившейся, несмотря на победу. Арес почти улыбался кипящему негодованию Варии.

"Зачем? - спросила Вария, немного визгливо. - С какой стати мы должны щадить римлян? Какой смысл тогда бороться, не причиняя настоящего вреда?"

Марга оглянулась на поцарапанную и избитую белокурую амазонку и затем снова внимательно посмотрела на Варию, со слабым неодобрением. "Римляне не сумели нанести нам ни одного удара со времен Цезаря, Вария. Не облегчай нашим врагам задачу, калеча одну из собственных сестер. Ты живешь, чтобы сражаться еще один день. И учишься самообладанию".

Марга дала остальным знак следовать за ней и ушла, по всей видимости, не обращая внимания на реакцию Варии попытаться отделиться. Остальные ушли, оставив Варию на площадке одну - почти.

"Хороший прием", - вместо приветствия сказал Арес, появляясь рядом с вздрогнувшей амазонкой. Она мгновенно пришла в себя, смеряя его осторожным взглядом.

"Она могла сломать свой позвоночник".

"Или твой. Главное, что ты преподала ей урок, - Арес пожал плечами. - В следующий раз, она будет готова".

Вария нахмурилась. "Марга права. Я еще не достаточного хорошо собой управляю".

"Когда речь идет о контроле, его много не бывает".

Вария покраснела. "Ты смеешься надо мной".

"Даже не думал, - заверил ее Арес. - Я только пытаюсь напомнить тебе об общей картине, - Марга имела слишком большое влияние на девчонку по его мнению. Оно могло помешать многим его планам. - Марга, возможно, и сумела объединить племена, но как долго она сможет ими управлять, когда на ваши земли придут римские легионы?"

После паузы Вария кивнула. "Марга слаба. Она не верит, что Рим нападет на нас - и она не понимает, что, если мы не сделаем чего-нибудь как можно скорей, то амазонки исчезнут".

"Вот, другое дело, - Арес поднял пальцем подбородок Варии и заглянул в ее темные глаза. - Скажи мне, ты по-прежнему готова вести своих людей против Римской Империи?"

"Всегда".

"За сильных амазонок?" - его тон не содержал ничего кроме намека иронии; его лицо оставалось ровным, и Арес был удивлен тем, сколько сил ему для этого потребовалось. Когда именно весь этот проект стал для него обузой?

"За сильных амазонок, - серьезно подтвердила Вария. Арес выпустил ее подбородок, и она непроизвольно потерла челюсть. - Марга годится для мирного времени - но когда мы ступаем на тропу войны, я - та, кто должна вести племена против римлян. Со мной Марге не сравнится!"

"Разумеется, - согласился Арес. - Ты будешь самой прекрасной королевой-воительницей, какая когда-либо была у амазонок", - главным образом потому, добавил он мысленно, что у них никогда раньше не было королевы-воительницы, и после этой войны, конечно, другой у них не будет. Но вслух он этого не сказал.

Вария отступила на шаг назад, охваченная внезапным подозрением. "Тебе что-то нужно".

Или кто-то. Арес одарил ее своей самой очаровательной улыбкой.

"А ты хочешь, чтобы я что-то делал по доброте душевной? Думаю, нет. Если ты не готова заплатить небольшую цену за мое вмешательство, как я пойму, что ты относишься к этому серьезно?"

"Ты знаешь, что я серьезна, Арес. Так что может сделать для тебя будущая королева амазонок?"

Вот она, подумал Арес, единственная причина, по которой он удосужился лично сюда наведаться, вместо того, чтобы просто взять все свои планы об этой войне и зашвырнуть их в Тартар. Амазонка ждала, с надеждой, ее лицо все еще пылало от борьбы, темные волосы, стянутые сзади, не скрывали яркие неповинующиеся глаза. Какая ужасная напрасная трата потенциала. Зена должна это оценить.

Арес продолжал смотреть на нее, и Вария пожала плечами и принялась развязывать шнурки на своем кожаном топе. Он захватил ее запястье, где-то на периферии сознания отмечая ее вскрик от боли. Он отпустил руку.

"Я ценю твой энтузиазм, но в этом нет необходимости, - она что, вообразила, что он был в таком отчаянии, что готов был предоставить свою поддержку в обмен на возню под одеялом?! - Но раз уж ты спрашиваешь, есть одна мелочь, которую ты можешь для меня сделать. Тебе известно, где Марга держит церемониальные безделушки? Маски, барабаны, жертвенные девственницы, все такое прочее?"

Вария усмехнулась. "Ты забыл синюю краску и флягу с амброзией".

"Можешь оставить себе синюю краску, и я даже добавлю девственниц - только достань амброзию".

Вария медленно покачала головой. "Я не могу. Марга заметит ее отсутствие".

"Марга не сможет отличить амброзию от малинового желе даже на спор, - Арес всеми силами старался говорить ровным безразличным голосом. Если не сработает, ничего страшного, на Олимпе этого добра еще хватает, говорил он себе. За исключением того, что взять амброзию под носом у других богов означало крайне неприятные последствия...

Вария засмеялась. "Хорошо, я сделаю это".

Арес не позволил себе выглядеть довольным. "Хорошо", - сказал он, прежде чем исчезнуть из поля зрения.

Вария огляделась - круглый ринг, деревянные хижины, лес вокруг. С чего богу желать амброзию? Она мысленно пожала плечами, прогоняя любопытство, и отправилась к хижине-складу. Единственное, что важно - это что он сдержит обещание и поможет ей победить Рим. Если ценой этого была амброзия - что ж, Вария считала это действительно превосходной сделкой.

* * *

Ливия сидела на полу храма, скрестив ноги, с грудой карт вокруг. Она не сомневалась, что Арес появится в тот момент, когда только Семра выйдет за дверь - требуя объяснений. Ее интересовало, что его останавливало, но она прогнала эту мысль как ненужную. До назначенной встречи с этой женщиной оставалось много времени. А пока эти карты требовали ее внимания.

Ливия помедлила, набрасывая стратегический план на огромном листе пергамента, удерживаемом на коленях. Даже при ужасном похмелье, она всё же наслаждалась этим упражнением. Она всегда упивалась этой частью кампании - затишье перед бурей. Вычисление, планирование, оценка возможностей. Ничто не сравнится с властью, которую она удерживала в кончиках пальцев, когда единственный штрих мог по ее желанию перечеркнуть мир. "Что написано пером, не вырубишь мечом", - еще в детстве переделала она пословицу. Иногда, в такие вот моменты, с миром у ее ног, пусть даже только на пергаменте, она почти верила в это.

Ее не покидали неявные подозрения, что это было не тем, что Арес бы одобрил. Разумеется, он мог легко победить в их поединке, даже не используя своих божественных способностей - но она знала, что, когда речь шла о стратегии, она смотрела с точки зрения Афины. Арес рассматривал стратегию как скучнейшую необходимость, рутину, от которой лучше избавиться как можно скорее и перейти к сражениям. Ливия любила вызов.

"Прекрасно", - она подула на чернила, чтобы быстрей их высушить, но секундное удовлетворение исчезло при воспоминаниях о ночной сцене. Ей невероятно повезло, что Семра дала ей ключ к выполнению ее планов, после того, как она так почти потеряла Ареса! Она не должна так слепо полагаться на удачу - вдруг в следующий раз не будет такого скелета, выпавшего из чулана, чтобы ее спасти. Рим может называть ее Любимицей Фортуны, но Ливии было лучше знать. Фортуна была выдумкой римлян, фикцией. Единственный реальный бог-покровитель, который у нее был - это Арес - который до сих пор здесь так и не появился.

Прекрасно, она его дождется. Она могла быть терпеливой, когда это было необходимо. Хотя, если подумать... Ливия отодвинула карту и поднялась, не убирая меч в ножны. Она не любила, когда ее заставляли ждать.

Она начала свою утреннюю разминку, ее меч рассекал воздух и всё, что попадалось на его пути. Гобелены, канделябры, статуи - всё, что еще было целым, с грохотом летело на пол и разбивалось или разрубалось мечом на мелкие кусочки. "Давай, появись, Бог Войны, я хочу с тобой поговорить!" Оружие двигалось почти неуловимо глазом, разминка проходила идеально.

"Что, в Тартар, ты здесь устроила?!"

Вспышка синего серебра осветила просторный зал храма и исчезла, оставив вместо себя разъяренного Бога Войны. Он вырвал из рук Ливии меч и отшвырнул его в сторону. Ливия вздрогнула, но осталась стоять на прежнем месте. Арес не любил слабость.

"Перестановку?"

Она сразу поняла, что выбрала неверную тактику. Ярость Ареса, казалось, заполняла всё пространство вокруг нее. Ливия была почти удивлена, что оружие, развешенное на стенах, не расплавилось. Она готовилась к нападению, но его не было - вместо этого она недоуменно смотрела, как Арес старался унять свой гнев и, наконец, преуспел в этом. Он бросил на нее странный взгляд.

"Нам с тобой нужно поговорить, Ливия. После того, как ты здесь всё уберешь, - он взмахнул рукой в направлении разрушенного зала, - сама".

Ливия недоумевающе моргнула. Что на него нашло? Убрать? Ей?! Притом, что ее за городом ждет ее армия, у нее готовы планы, а Семра дожидается ее приказов? Ну уж нет! Сейчас самое время продолжать наступление. Она подошла к Аресу, вскинув вверх подбородок и глядя ему глаза в глаза. Нельзя дать ему увидеть, что она испугана, нельзя дать ему запугать себя. "А у меня хорошие новости".

Лицо Ареса саркастически скривилось. "Неужели?"

"Именно так, - Ливия подняла свой меч и указала им на карту на полу. - Я начну атаку здесь - и здесь - как только празднования закончатся, я вернусь в игру, - она видела, как заинтересованно вспыхнули глаза Ареса, и ждала.

"Как ты нападешь одновременно на двух фронтах? Не припомню, чтобы у тебя был хоть какой-нибудь приличный помощник, который мог бы вести отряды за тебя".

"Теперь есть".

Арес скрестил руки на его груди, очевидно, решив, что его 'разговор' мог подождать. Хорошо.

"Объясни".

Ливия снова повернулась к нему, с намеренной дерзостью, и сделала несколько шагов, остановившись у высокого аленького окошка. Она встала таким образом, чтобы косые лучи утреннего света прослеживали каждый ее изгиб. Она не хотела, чтобы Арес спутал ее планы.

"С удовольствием. Я встретил прошлой ночью одну очень интересную женщину. Она утверждает, что у вас с ней есть ребенок, - это игра света, или Арес действительно побледнел? Всё оказывалось даже лучше, чем она ожидала! - Она обезумела от горя, но она определенно прекрасный воин. Твой интерес к ней - это лучшая рекомендация, которая была бы ей нужна, - Ливия делала паузу, чтобы дать Аресу время осознать укол. - Я пообещала ей помочь отыскать ее ребенка".

Ничего.

Ее накрыла волна разочарования. Она ожидала какую-то реакцию на это, хоть какую-нибудь. Вместо этого лицо Ареса словно окаменело, его лицо накрыла черная тень. "Взамен я потребовала от нее присоединиться к моей... нашей... армии в эту кампанию, - вот так! Сюрприз. - Она будет моей правой рукой".

"И ты доверяешь этой женщине?" - Арес словно находился где-то далеко.

Ливия пожала плечами. "Ровно настолько, насколько я доверяю любому из моих людей. Она знает, что, если нарушит свое обещание, я не сдержу свое, - уголки ее рта зло скривились. - Она хочет снова увидеть своего ребенка. И она сделает всё, что потребуется, - Ливия сделала паузу, затем добавила. - А убить ее я всегда смогу позже".

Арес без предупреждения схватил Ливию за складки туники, с силой оттолкнув назад. Ее голова ударилась о колонну, на миг перед глазами у нее потемнело. Ливия завопила от радости. Наконец-то! Она напряглась, срывая с груди свое одеяния, обнажая грудь, ее тело трепетало в ожидании.

Глаза Ареса сверкнули, его кожа смертельно побелела. "Ты понятия не имеешь, что ты делаешь, маленькая девчонка!" - он дернул снятую часть туники, снова поднимая ее наверх, так что она снова прикрывала грудь.

Ливия непонимающе взглянула на него. Не снова! Он не мог вот так ее оскорбить. Не сейчас. "Я не маленькая девчонка, Арес! Мы уже слишком долго играем в эти игры. Я хочу тебя. Тартар, возьми меня!"

Он дал ей пощечину.

Не сильно, но звук эхом отразился от металла, украшающего храм, словно дразня ее. Она схватилась ладонью за щеку.

Лицо Ареса немного смягчилось. "Возвращайся в свой лагерь, Ливия. Сейчас же".

Ливия вырвала у него край туники и выбежала, бросив на него через плечо испепеляющий взгляд. От ее ухода тяжелая дверь закачалась.

Арес смотрел ей вслед, тяжело дыша. Этого не должно было случиться. Он должен был сказать ей, кто она на самом деле, должен был вернуть свою дочь. Вместо этого она... Он ударил ее.
Ливия, Ева. Это не было настоящим, просто не могло быть. Арес вытянул правую руку, в ладони появилась металлическая коробочка. Тяжелое серебро, узоры по кругу, почерневшие кое-где оттого, что дым от жертвенного огня амазонок оказался слишком близко. Неосознанный вклад Варии в его план - амброзия амазонок.

Когда-то Зена отказалась от дара бессмертия для себя и для их ребенка. Что-то подсказывало Аресу, что Ливия отказываться не станет. Он был богом, проклятье! Он имел право на бессмертную дочь!

А затем у Зены не останется выбора. Он поговорит с ней, заставит ее понять. Она возьмет амброзию, и станет бессмертной, и никогда снова не умрет. Он оторвет кусочек тягучего красноватого желе, положит на кончик своего языка, а она будет смотреть, завороженная; его рот втянет весь жар амброзии, оставив только сладость. Потом он возьмет Зену в руки, медленно, медленно его ладони согреют холодную кожу ее плеч, он коснется ее щеки. Она вздрогнет и посмотрит на него, ее губы уже на расстоянии вздоха от его, медленно раскроются, пока их рты не соприкоснутся, и сольются, сгорая в остатках жара амброзии. Он посмотрит ей прямо в глаза, и поцелует ее, на всем пути в ее вечную жизнь, во время превращения, и после...

Фляга резко исчезла, и Арес уставился на пустое пространство разрушенного храма. Ему следовало знать, что у Зены был план!

Она сумела найти дорогу в армию Ливии. Он должен был заполучить Ливию прежде, чем Зена подберется ближе; амброзия была его шансом. Зена не станет бессмертной для него. Но для Евы? Арес откинулся к стене, усилием воли восстанавливая храм. Зена сделает это для Евы. А если сделает - какая разница, по какой причине?

Армейский лагерь расположился на огромной площади, четыре входа с каждой стороны вели к самому его центу, две дороги пересекали лагерь под прямыми углами. На их перекрестке расположился шатер командира-Ливии, окруженный несколькими небольшими тентами торговцев. Надсмотрщик в лагере, римлянин, что стоял в центре, был совершенно незнаком Зене. Она и Габриель потратили последние деньги на приобретение всех необходимых римских доспехов и сейчас они сидели, одетые в эти колодные и неудобные доспехи, среди римлян у небольшого костра, тщетно пытаясь согреть свои руки. Солнце было ярким пятном, едва выделяющимся из полностью затянутого облаками неба, пятном, пытающимся выпустить хоть немного тепла на землю. Не смотря на расстояние между тентами с другой стороны от костра, Зена могла увидеть лишь вход в палатку Ливии и высокие знамена, развивающиеся подле нее, наиболее заметным из которых был Акила в форме орла.
Зена взглянула на свои одежды, потом на Габриель: абсолютной идентичные латы, одетые поверх коротких туник, плащ, сапоги, шлемы…Она так привыкла ощущать на себе лишь собственные доспехи, ту кожу и металл, которые подходили ей и только ей, глядя на которые моно было с легкостью сказать, что она Зена. Но здесь, здесь она более не была Зеной. Она была Семрой и чем скорее она к этому привыкнет, тем быстрее сможет наладить контакт с Евой. Она перевернула ладони, наблюдая как оранжевые языки пламени жадно обвивают уголь и стараются захватить как можно больше сырого воздуха. Она не могла себе позвонить потерять реакцию сейчас.
Габриель коснулась ее руки, указывая другой в сторону шатра Ливии: «Смотри!»

Сердце Зены больно заколотилось, когда она увидела женщину, уверенно шагающую к ней. Ее ребенок, ее плоть и кровь. Макияж был смыт, а порванная, залитая вином одежда сменилась пышными доспехами командующего, латы которого были великолепно выкованы. Мысль о предательстве стояла комом в горле Зены, превращаясь в холодную глыбу ужаса. Все эти годы между первой детской улыбкой ее дочери и сейчас гордое приветствие армии. Было невозможно поверить, что они был полностью, безвозвратно потеряны. Ливия скользнула внутрь своего шатра.

Зена встретила глаза Габриель, тепло которых было сильнее, чем пламя огня.
«Будь сильной» - сказала Габриель, и Зена кивнула: «Ради Евы.»
Они поднялись синхронно и направились к шатру командира. Настало время.

«Стоять!»
Зена и Габриель остановились по команде стражника, даже их плащи, словно по команде, прилипли к сырой коже. Коренастый мужчина не выказал и малейшего интереса в них. Все римляне одинаковы.

«Имя и ранг?»
Зена поприветствовала стража: «Семра. Ранг пока не уточнен.»
Стражник коротко кивнул и уставился на Габриель. Не услышав от нее ответа, он нетерпеливо повторил: «Имя и ранг!»
Зена незаметно ударила ее по сапогу.
«Ой - кашлянула Габриель в панике, не зная, что сказать, - ам, Джана. Ранг не уточнен.»
Стражник исчез в шатре, оставив на своем месте коллегу, внешность которого почти не отличалась от его самого. Зена и Габриель быстро переглянулись. Где-то в лагере слышались удары барабана, ритмичные биения синхронно звучащие с лязгами мечей. Бам-бам-бам-бам-бам. Пауза. Бам-бам-бам-бам-бам.

Стражник вышел из шатра, громко хлопнув в знак разрешение войти. «Ты, Семра – командир примет тебя сейчас. Тебе, - он указал на Габриель, - не достаточно авторитета, что бы быть внутри. Тебя проводит стража на пределы территории командира .» Он сделал соответствующий знак рядом стоящему мужчине.

Габриель было приоткрыла рот, чтобы возразить, но Зена быстро прикрыла ей рот. «Джана моя сопровождающая. Ее присутствие обязательно.»

Мужчина нахмурил брови. «Ждите здесь».
Тут же он вернулся обратно из шатра: «Командир примет тебя, с твоей сопровождающей.»

«Спасибо».

Зена вошла в шатер, Габриель последовала за ней. Двое охранников остались снаружи, в то время как еще одна пара стояла внутри шатра при входе, практически не различимые внешне, они тихо встали по обе стороны от женщин.

Как только глаза Зены привыкли к полумраку, ее взгляд сразу же захватил чрезмерно богатый внутренний интерьер. Даже, когда она сама была военноначальником, она никогда не позволяла себе иметь столько роскоши в шатре. Стены из толстой кожи были завешаны искусно сделанными гобеленами, не земле и письменном столе лежали шкуры зверей, на которых стояла чернильница и свитки, размещенные по центру. Да чтобы все это перевести понадобиться целая повозка! За столом, на высоком стуле сидела Ева, Ливия, якобы полностью занятая писаниной. Ее перо звучно скрежетало по свитку, который был распластан по столу. На столе лежало много других свитков, еще карта внушающих размеров, которую расправляли и придерживали медные гирьки в виде орлов.

Ливия продолжала писать, не замечая прихода женщин. Это был не слишком тонкий намек, что она здесь главная, но тем не менее его эффект удался. Зена сама так делала, особенно в молодости, пока не научилась большему, в том числе умению одним жестом управлять толпой. Она ждала, в оцепенении наблюдая за своей дочерью, в то время как Габриель стояла рядом.

Длинные коричневые волосы, не просто длинные и распущенные, а собранные в хвост на макушке. Умно. Практично, но в то же время достаточно привлекательно для использования женских чар. То же самое можно было сказать и про ее доспехи – метал, кожа и белье были сделаны с максимальным удобством в битве, но в них была привлекательность, они не закрывали тело полностью, плотно облегая, чтобы были видны все формы. Зена попыталась всмотреться в свитки, чтобы разглядеть информацию, написанную на них, что бы отвлечь себя от мучительной боли от мысли, что это было все, что она знала о своей дочери. С самого начала она поняла, что ее дыхание было неглубоким, а сердце билось в такт барабана, который находился где-то в лагере.

Удар.Удар.Удар-удар-удар. Тишина.
Ливия.Ливия. Ливия-Ливия-Ливия. Ева.

Нет!

Сознательно Зена задержала дыхание, что бы разорвать этот мучительный барабанный бой. Она должна научить разделять эту молодую женщину и своего ребенка. Она должна, в противном случае, она может уйти отсюда прямо сейчас.

Наконец Ливия отложила перо и посмотрела на них, положив руки перед собой на стол: «Семра.»

Сердце Зены бешено заколотилось в груди, а здравые мысли покидали ее с каждым звуком голоса дочери. Низкий, с долей презрения. Такой знакомый. Больно. Насколько далек был голос Чемпионки Рима от Разрушительницы Наций?

Не доверяя себе в возможность правильно ответить сейчас, Зена сделала шаг вперед и поприветствовала Ливию, каждый мускул Королевы Воинов при этом напрягся, чтобы не выдать внутреннего волнения. Следуя за своим лидером, Габриель в точности повторила все, но ограничилась лишь ударом кулака о сердце, в качестве римского приветствия своего «командира».

«У меня есть предложение, которое, как мне кажется, будет весьма интересным для вас.» - Ливия сказала, оставаясь в своем кресле, глядя с высока на женщин.
«Она просто наслаждается этим, - подумала Зена, – как императрица на троне.» Но Зена не произнесла ни слова, ожидая следующей фразы от Ливии.

Ливия схватила сухое перо и указала на карту. «Полагаю вы согласны предоставить свои услуги Риму в течении одной кампании.»

Зена склонила голову.

Ливия взмахнула пером над картой. «И вы не возражаете приступить к своим обязанностям как можно скорее?»

Самодовольство ее голоса подтвердило правильность решения позволить Ливии сделать свои выводы тогда в храме: «Разумеется»

Перспектива завладеть талантливым воином в кампании, к тому же не требующим оплаты, более всего привлекала Ливию.

А вообще, что тут дискуссировать, когда у переводчика уже всякое желание отпало.

И, в конце концов, я не пойму в чем проблема?! Это ФОРУМ, здесь и выкладываются произведения для того, чтобы люди говорили свое отношения к ним, комментировали, критиковали, иначе как узнать что думают люди по поводу того или иного произведения? Благодаря комментариям форума администрация решает - будет это произведение опубликовано на сайте или нет! Если комментариев мало, значит и интерес понижен к данному произведению. Именно по такому принципу решают судьбу фикшинов.
И закончим бессмысленный спор. Кто хочет комментировать, тот будет, а кто нет, что ж заставить не сможем, вот только не обижайтесь, когда фикшины не будут доводить до конца.