БИЛИН!!!!!!

Я в восторге от ВАС , Миледи))

Может оффтопа на сегодня достаточно?
или вы хотите узнать о моих истинных предпосылках для комментариев к Вашему творчеству? ...

То, что Ты не саббер - это не твоя заслуга, а наша с Нетуз недоработка!!!

ну стерва ) а ! ну точно :)))

То, что Ты не саббер - это не твоя заслуга, а наша с Нетуз недоработка!!!

- Зена, ну давай возьмем его с собой?!
- Пффф... я против.
- Но почему???
- Его надо кормить и поить, это как минимум две причины.
- Слушай, я не думаю, что он будет требовать чего-то особенного. В конце концов, он и сам может поискать себе пропитание.
- Сомневаюсь, что он отличит съедобное от несъедобного...*скептический взгляд*
- Ну, Зена, ну вот у тебя есть Арго, тебе есть, с кем поговорить, пока меня нет! А я совсем одна!
- Эээ... на крайний случай есть я...
- *тяжелый вздох* Зена, чем ты слушаешь? Я говорю: когда тебя нет рядом! Да с тобой-то и вообще сложно разговаривать... *бурча себе под нос*
- Между прочим, ты сама последние несколько вечеров молчала! *оскорбленно*
- Конечно! У меня же болел зуб, и я держала во рту настой травы, который ты сама мне и приготовила!
*молчание, с одной стороны подавленное, с другой – торжествующее*
- Ну, хорошо... *задумчиво* Возьмем мы его с собой. А вдруг придется расстаться, а ты уже к нему привяжешься?
- Я же рассталась со своей семьей ради тебя, а они мне были очень дороги! *подлизывающимся тоном*
- Он дурак, Габриэль, и причинил нам массу хлопот!
- Зена, он поумнеет! Он просто никогда не был в хорошей компании! *беря за руку*
- А если он тебя полюбит и не захочет уходить, когда придет время? *немногим более мягким голосом, уже близко к тому, чтобы сдаться*
- Зена... ну пожалуйста... он такой милый... *хлоп-хлоп длинными ресницами, самый проникновенный взгляд* Я буду всегда-всегда готовить завтраки и ужины!
- О боги... Ну, хорошо. Но я не собираюсь развлекать его, а если он будет мне мешать, я выгоню его к Аидовой матери!
- Зена, я так тебя люблю!! *громкий звук поцелуя и радостный вопль в сторону* Джоксер, просыпайся, ты идешь с нами!

рассказ отменный, он, сказать по-правде, меня немного развеселил, уж простите меня

Ну развеселил...ну настроение теперь просто...ммм...класс

Миледи,

Она испортила мне все, до чего смогла дотянуться. А если учесть, что на тот момент у меня было и всего-то ничего – она испортила мне все!!!
Я хочу не думать о ней и не могу. Я сижу здесь, на небесах, в окружении приторно сладких и улыбчивых архангелов и улыбаюсь в ответ, потому что не могу сделать ничего другого.
Мне не оставили сил, мне не оставили памяти, мне не оставили себя.
Я ненавижу ее.
Я ненавижу ее.
Я НЕНАВИЖУ ЕЕ!!!!
Я бы убила ее. Медленно, забавляясь, как она забавлялась со мной, оставив меня в Сирре. Это было моей мечтой. Моей целью в жизни. Моим всем.
И это у меня тоже отняли.
Как я подловила ее с дротиком, а? Было забавно наблюдать за тем, как она пытается понять, кто бы это мог быть. Она быстро справилась, да. Впрочем, я не сомневалась в ней: она всегда была упорной. Но не упорнее меня.
Подвесить над кольями ее подружку - тоже позабавило, но уж больно мало она пищала от страха, да и она спасла ее слишком быстро. Хотя и не уследила за мной в тюрьме. Потому что я точно знаю: нельзя отвлекаться на разговоры. Тем более – мои.
Сбежать из тюрьмы не составило труда. Несчастные мужчины – они думают только о том, насколько они сильнее нас, женщин. И эти мысли мешают им адекватно оценивать ситуацию. Я – не они. И никогда не буду с ними. Впрочем, пусть и они думать забудут обо мне.
Я убила мужа ее подружки. Просто взяла и зарезала, и никто мне не помешал, хаха! Потому что все – идиоты. А она просто не хотела мешать своей драгоценной Габриэль в первую брачную ночь. Тяжелый случай. Но я избавила их от сомнений в правильности того шага. Им следовало бы поблагодарить меня. Но я не гордая.
А потом она убила меня. В первый раз. Утопила в песке. И даже не купилась ничуть на мои мольбы о помощи. Я не хотела умирать. Но с радостью сделала бы это. Если бы смогла утащить ее с собой в Тартар и там мучить! Ее глаза были полны сожаления, когда она смотрела на мою смерть. За это я возненавидела ее еще больше. Никто не смеет жалеть меня!
Пробраться в ее сны и напоминать о вине – Арес подкинул мне отличную идею. Я бы справилась и без него, но если ему так хотелось почувствовать себя парнем с мозгами – я не против. Тело Зены пришлось мне как раз впору. Ее подружка долго удивлялась моим – ее! - выходкам, не находя им оправдания. Но я опять оказала им услугу, сделав первый шаг. Да и ночь выдалась холодной. А она снова убила меня, обидевшись за мать и лошадь. Но ничего – тело осталось при мне, так что Арес знатно повеселился. Да и я не скучала перед тем, как отправиться обратно в Тартар.
Гера вытащила меня из загробного мира в обмен на услугу, связанную с ее драгоценным Гераклом. С ним у нас не сложилось, но я его за это не виню: его дружок Иолай отбил у него всю охоту к женщинам, недаром все его бабы таинственным образом погибали. Эта участь миновала лишь ее. Потому что ей суждено было достаться мне.
Чтобы загнать Веласку, ей потребовалась моя помощь. Ха. Я не собиралась помогать ей. Но амброзия... Она никогда не бывает лишней, не так ли? Да и избавиться от того шрама поперек лица... Не то, чтобы я гналась за красотой, но мне он мешал. И она снова убила меня.
Я дождалась своего часа в лаве. Девчонка Надежда наивно выложила мне все планы, полагая, что я буду слушаться ее. Сиськи Деметры, да кто она такая, чтобы указывать МНЕ?! Я следовала своему плану и только. И наслаждалась криками Зены, нашедшей своего сыночка мертвым. Правда, недолго. Потому что поняла, что месть моя – бесконечна. Я никогда не отомщу достаточно сладко. Пустота внутри меня – она должна быть чем-то заполнена. Месть – самое подходящее содержимое. Я привыкла к ней. Я знаю ее. И я не отпущу ту, которая должна вкусить ее сполна.
Надежда вернулась еще раз, снова выбрав меня. Наверное, питала ко мне слабость: ее тоже бросили родители. Омерзительный кокон скрывал ее до поры до времени, пока я носилась по Греции, ища дополнения к нему. Это забавляло меня, тем более, что Зена опять сунула нос не в свое дело. Она уже один раз убила девчонку, ей стало мало? Как она любит калечить детей и их судьбы! Но Надежда, проклятая сучка с внешностью матери, предала меня. Арес обещал дать ей ребенка – она с легкостью переметнулась к нему. Да я не в обиде. Одна не останусь. Враг моего врага... ну и как там дальше? Габриэль хорошо падала в лаву. Я запомню ее полет. И последний взгляд Зены перед тем, как кинжал вонзился мне в живот. Она снова убила меня. Меня, такую радостную и полную жизни, как никогда!!
Цезарь был всего лишь приманкой. Самовлюбленный, напыщенный, боящийся собственных снов – я посадила его на крючок обещаний, дожидаясь удобного момента. Так или иначе – но он сделал бы все так, как нужно было мне. И моему Хозяину, да. Но иногда я думаю – кто отдал мне тот приказ? Не я ли сама? Он распял их на Амарро, и я веселилась, ловя языком падающий снег, пропитанный кровью. Сломать ей спину собственным оружием – это ли не удача? Мы еще встретимся. Там. Обязательно.
Я накормила ее подругу, уставшую с дороги, а она за это отдала мне свой свет. Не совсем то, что я ожидала. Никакой борьбы. И вот я сижу тут, вся такая беленькая и хорошая, и мне самой противно от того, что они со мной сделали.
Я помню все: слезные беседы с Габриэль, мольбы о прощении, своих родителей, то, что я отдала ей... Это была я. Я, с отобранной памятью, обессиленная, с отнятой местью. Я снова была пуста.
Но только не сейчас!
Я чувствую ее под своей рукой, когда прижимаю ладони к животу. Она разговаривает со мной, поет мне колыбельные и обещает, что у нас все будет хорошо. Я знаю, что у меня не будет полной памяти о прошлом: Михаил предупреждал. Но память души, память о прошлых жизнях – это особая память. От нее очень сложно избавиться. Особенно тем, кто делать этого не хочет.
Мы снова будем вместе с ней. И моя боль снова будет ее болью.
Так, как я того и хотела.
Рождение ее ребенка ознаменует приход Сумерек. Их Канун. Ты ведь знаешь об этом, не так ли, дорогуша?
И ни один бог не сумеет помешать тебе. Потому что ты наконец-то хочешь меня.
Потому что ты любишь меня.
Назови меня Евой, Зена.
Назови меня Евой.

И снова, благодарю и жду дальше!

ЗЫ Ужо спалила что про игру слов ))) канун (eve)

You're my world, you're every breath I take
You're my world, you're every move I make... ©

Да Каллисто не перестает меня удивлять. Стать Евой, и при этом остаться такой же, с чертовой памятью о прошлом!

приятно было почитать, с самого утра! Спасибо!

2. И Рим захлебнется кровью дочерей...
У Рима нет матери.
Я - это Рим, и у меня ее тоже нет.
Я выросла под бдительным взором Октавиана, который постепенно из отеческого и добродушного превратился в похотливый и сальный.
Он хотел меня, как мужчина, забыв о том, что поклялся воспитывать меня, как отец. Я не сопротивлялась: Арес учил меня, что для достижения цели все средства хороши.
Я хотела Рим. Для себя. Новый Рим. Мрачный Рим. Рим-победитель.
Октавиан не желал войн, но был вынужден воевать: римская армия слишком большая, чтобы позволить ей простаивать. Поэтому он разрешал мне завоевательные походы. А я ведь где-то должна была оттачивать свое мастерство.
Я выросла без матери. Я помнила смутно женщину, склоняющуюся ко мне. Она что-то говорила мне, ласково, успокаивающе. Но ее слова всегда казались мне сном, из которого слишком легко уйти.
Я воспитана мужчинами. Богом и римлянином. Они оба учили меня только одному – сражениям. У меня не было кукол, не было подруг-сверстниц, я играла мечами и терлась возле словоохотливых солдат, радующихся возможности отвести душу с ребенком. Говорят, мне повезло: ни один из них никогда не подумал воспользоваться моим детством и бессилием. Возможно, слухи о том, что рядом со мной незримо и всегда был бог войны, отпугивали их. Так или иначе, но впервые с мужчиной в постели я оказалась лишь к 16-ти годам.
Я не повторяла этого больше. Я убивала мужчин, а не спала с ними.
Арес никогда не шел в счет: он был слишком божественен для меня, я считала его богом. Не мужчиной.
У меня не было матери. А вчера эта женщина, восставшая из мертвых, женщина, чье имя звенит пропавшей под песками сталью, сказала мне: «Я твоя мать!»
Она назвала меня Евой. Тем самым именем, которое снилось мне в кошмарах, после которых я просыпалась в холодном поту. Я – Ливия!! Пусть запомнит каждый! Ливия – чемпион Рима!
В моем мире нет места матери. Тем более той, которую я никогда не знала.
Арес смотрел на нее так, как он никогда не смотрел на меня. И я, не знавшая, что такое ревность вдруг прозрела в один момент.
Я знала легенду о заснувшей навеки воительнице, которую бог войны самолично похоронил в хрустальном гробу внутри горы. Но навеки – это очень долгое слово, и оно не должно было кончаться никогда!
А теперь она говорит что хочет вернуть меня. Что любит меня. Что поступила так, потому что это был единственный способ защитить меня от рук испуганных богов, трясущихся перед Сумерками.
Какая чушь! Да кто она такая?! Как смеет она просто однажды приходить и рушить мой мир своими словами?! Своими желаниями?
Ее не было 25 лет, она все еще надеется, что нужна мне?
Рим заменил мне ее сполна.
Ее руки – это его знамена.
Ее глаза – это окна дворцов.
Ее слова – это крики торжествующих легионов, приветствующих меня!
Она слишком верит в то, что она – моя мать. Арес сказал мне, что он – на моей стороне. Завтрашний поединок расставит все по своим местам.
Она придумала себе меня, но она не знает, как ошибается.
Ее вера в то, что я не зайду далеко – слишком наивна.
Мир должен умыться кровью, чтобы она поняла: никто не смеет бросать своих детей.
Потому что дети никогда не прощают своих родителей.

ммм.
Придает твоему характерному творчеству новую глубину)

золотые слова. Точно подходят для Ливии.

* ТАК - !! - не писала.

а вот это... - ниже пояса . вот это больно.
и ничего личного.

То, что Ты не саббер - это не твоя заслуга, а наша с Нетуз недоработка!!!

Время действия: начало 4-го сезона

...Обернули жемчужины шею
В три ряда, в три ряда...
Сегодня утром я проснулась от ощущения чего-то странного, чего не должно было быть. Проснулась и сразу же обнаружила возле себя какой-то сверток. Габриэль сладко спала, из чего я сделала вывод, что она тоже не слышала, чтобы кто-нибудь подходил к нашей стоянке. Обычно я сплю очень чутко, да и Арго не дает расслабиться ночным визитерам, но сейчас...
Внутри свертка были бусы. С некрупными, хорошо отполированными жемчужинами, которые перекатывались между пальцев с легким шорохом. Гладкие – их было приятно касаться.
Говорил, ты будешь моей иль ничьею,
Никогда, никогда.
Я улыбнулась. Только недавно ты кричал на меня, брызгая слюной, требуя, чтобы я вышла за тебя замуж, угрожая, что иначе никогда не поможешь найти Габриэль. Ты говорил, что я не знаю, что теряю, и что ты мог бы стать моей опорой. Только ведь самые крепкие деревья стоят в одиночку. Я знаю, что ты никогда не слышал об этом, поэтому я даже не пытаюсь тебе рассказать.
Ты не признаешь полупобед, как и полупоражений. У тебя все должно быть в полной мере.
Ты был львом и оленем,
Ты из гордого племени
Ты – бог войны, могущий одновременно быть и окровавленным воителем с отрубленной головой в руках и страстным любовником. Страсть и ярость в твоей крови, но ты пытаешься убедить меня в том, что, если я приложу немного усилий, то ты можешь стать нежным и заботливым.
Прости, мне сложно представить себе такое.
Живущего там, у небесной черты,
Где ночи крылаты, а ветры косматы,
И из мужчин всех доблестней ты.
Олимп не манит меня, и не манил никогда. Я знаю точно, что, согласись я снова стать твоей предводительницей – ты заманишь меня туда. Так или иначе. Я не хочу на небеса, мне достаточно уютно здесь, на земле.
Вас много там – мужчин и женщин, считающих себя сильнее и умнее всех на свете. Я не хочу уподобляться вам и жить в собственных заблуждениях, падая в обморок каждый раз, когда меня ставят перед фактом моей слабости. Я хочу трезво смотреть на вещи. Призма из бессмертия только мешает – ведь всегда может найтись тот, кто окажется более бессмертным. А так – никаких лишних надежд и иллюзий.
Но ты сильный, этого я отрицать не могу и не буду. Точнее – ты можешь быть сильным, если тебе потребуется. Это хорошее качество – уметь менять маски. Выбирая ту, которая более выгодна в данный момент.
...Из ладони просыпались пылью,
Потерялись в камнях
Все слова, что тебе говорили
Про меня, про меня...
Ты общаешься с моими друзьями, высмеивая их при мне и пытаясь быть достаточно добродушным с ними наедине. Ты знаешь, что можешь завоевать меня и так – через них. А для этого ты должен им нравиться. Надо сказать, тебе это даже удается – Габриэль стала отзываться о тебе лучше, когда ты предупредил ее о том, что гибель Надежды может привести к моей смерти. Она по-прежнему не доверяет тебе, но теперь мы можем говорить о твоем участии в нашей жизни без особой злости.
Однако, ты все еще отказываешься слышать то, что может тебе пригодиться. А ведь мой бард постоянно повторяет тебе, что угрозами и шантажом меня не взять: это слишком просто. Угрызений совести из-за отказов тебе я не испытываю и испытывать не стану. А угрозы... Я точно знаю, что ты их не исполнишь. Но я никогда не скажу тебе, что знаю об этом.
Так веселей.
...Что у меня теплые плечи и гордые речи
И колючие свечи в темноте высоко,
Моя верность хранится
Там где пляшут зарницы,
Как бы ты не стремился -
Не достанешь рукой...
Тебе никогда не дотянуться меня, несмотря на то, что ты – на небе, а я – на земле. Ты спускаешься вниз, к смертным, чтобы вновь и вновь говорить со мной, хотя все должно быть наоборот: это я должна нуждаться в тебе и звать тебе к себе на помощь. Но я твердо уяснила твои слова: тот, кто зовет тебя на помощь, на самом деле не достоин тебя.
Возможно, я боюсь тебя разочаровать? Ты был бы рад услышать это.
Я продолжаю оставаться верной тебе и почти каждый день кладу на алтарь суровому богу войны чью-нибудь жизнь. Я остаюсь с тобой в смерти – мы делим ее на двоих, этого у тебя никто не отнимет. Но свою жизнь я тебе не отдам. В ней еще осталось достаточно света и тепла, чтобы я променяла их на вечную тьму.
...Я спущу на воду венок со свечою
Так легко, так легко.
Чтобы плыл по ручьям, полыньям за тобою,
Далеко, далеко...
Я знаю, что приманиваю тебя. Как свет мотылька, который, наверняка знает, что его ждет, но все равно упорно летит в жадные до чужой боли пальцы огня. Но я-то иду вперед, а вот ты лишь следуешь за мной, старательно делая вид, что выбираешь дорогу сам.
Я улыбнулась проснувшейся Габриэль, смешно протирающей глаза.
- Эй, - сказала я ей, заворачивая бусы обратно в тряпицу. - Как насчет того, чтобы придумать новый праздник? Сегодня у меня хорошее настроение!

Когда мне по ночам снилось мое прошлое, заполненное криками, кровью и чужой болью – я просыпалась в холодном поту, тяжело дыша и судорожно ища меч или шакрам. Прикосновение к холодной стали успокаивало, позволяя заснуть снова.
Когда мне по ночам снилось мое настоящее, я просыпалась с улыбкой на губах и поворачивалась к лежащей рядом Габриэль, легонько обнимая ее, стараясь, чтобы она не проснулась и не принялась ворчать по поводу недосыпа. А потом засыпала снова
Когда мне по ночам стало сниться мое будущее – я стала бояться спать.
Сон – это тьма, в которую мы погружаемся. Тьма, питающаяся нашими эмоциями, страхами и переживаниями, радостями и бедами. Тьма, которая умело заставляет нас возвращаться вновь и вновь, расцвечивая себя красками, которых не существует.
Я никогда не боялась ночи. Скорее наоборот: после того, как я расправилась с Кортесом – ночь стала бояться меня. Потому что я превращала ее в день, заполняя пламенем костров.
Я была молода, когда познакомилась с Алти. И тогда я не понимала, каково это – обладать властью над этой тьмой. Над всеобщей ночью. Мне казалось, что шаманка только может говорить о своих силах, не обладая ими всерьез. Но затем... она показала мне... взяла с собой в чужой сон и показала, как это бывает. Как здорово преследовать человека не только наяву, но в его снах.
Все мы думаем, что сон – это наше убежище. Никто не тронет нас там, не причинит боль. Утром мы проснемся отдохнувшими с тем, чтобы заново жить.
Она завладела моими снами. После того, как мы виделись с ней вновь.
Я убила ее, но та чернота, что осталась после, не пожелала оставлять меня в покое.
И то будущее, что она напророчила, стало убивать меня.
Убивать нас.
Ты часто спрашивала, углядев черные круги под глазами после бессонной ночи – что тревожит меня? Сначала ласково, потом сердясь, когда я не хотела отвечать. А не хотела я всегда.
Что я могла тебе сказать?
Что видела как солдаты склоняются над твоим замерзшим и полуобнаженным телом, вколачивая гвозди в твои руки, а ты задыхаешься от боли и плачешь?
Что твои слезы жалят меня сильнее, чем те гвозди, что достались мне?
Что я вижу этот сон каждую ночь, каждый день, стоит мне только прикрыть глаза?
Тогда я научилась бояться темноты.
Конечно, всегда оставалась надежда на то, что это – не сбудется. Что Алти, погрязнув в собственном безумии, просто возжелала заразить им и меня и последним усилием пробралась туда, куда хода не было никому.
Я надеялась. И даже тогда, когда твои волосы стали короче, совсем так, как в видениях – я продолжала верить.
Надеяться.
Эта надежда была крепка до тех пор, пока Наджара не сказала, что все сбудется. Я готова была придушить ее за эти слова. Я пыталась сбежать, а она просто пришла и сказала – не пытайся. Смирись.
Я? Смириться? Как же плохо она знала меня, несчастная, вознамерившаяся нас разлучить!
Я по-прежнему верила в свои силы. И стала верить еще больше, когда ты сказала, что все это – только сны. И они не сбудутся. Я верила тебе, как и всегда.
А потом мы больше не говорили об этом. Просто – не случилось.
Но когда Брут сказал мне, что видел на Амарро кресты... когда Каллисто, глумясь, предлагала мне сделку...
Я поняла, что спасения нет.
Знаешь... это такая обреченность, когда понимаешь точно: все будет. И именно так, как обещали.
Мне нечего было терять.
Я должна была попытаться. Иначе это уже была бы не я.
Каллисто кинула мне в спину шакрам, и верное оружие сломалось, не выдержав силы удара. Потом ты сказала, что он просто не мог не сломаться, ведь он пошел против своего хозяина. Но тогда ты просто смотрела на меня, и в широко распахнутых глазах мелькало безумие.
Сны дождались своего часа. Часа, когда они смогли выбраться сюда, в этот снежный мир.
И твои глаза наполнились той самой болью, которую я столь боялась увидеть.
Я могла лишь сказать, что люблю тебя. Не сумев спасти от Цезаря, не сумев уберечь от гвоздей и стука молотков - я всего лишь любила тебя, со всей возможной силой, веря в то, что эта любовь согреет тебя хоть ненамного.
И снова – сон. На этот раз бесконечный...
Он должен был быть бесконечным, однако же вот она я, сижу рядом с тобой, возле костра, смотрю, как сполохи прыгают по твоему лицу.
С момента нашего возвращения прошло несколько недель. И сегодня ты впервые попросила меня рассказать о тех моих снах. Рассказать о крестах, которые преследуют меня, куда бы я не пошла.
Я улыбаюсь тебе и беру тебя за руку, принимаясь изучать твои пальцы.
Не думаю, что тебе нужно это знать. Мои сны – они только мои. И я убью любого бога или смертного, кто вознамерится рассказать тебе о них.
Но ты настаиваешь. Глаза твои горят решимостью, и я любуюсь этим их огнем.
Все может быть гораздо проще, чем думается мне.
Ты убеждаешь меня в этом уже который год.
Но я по-прежнему остаюсь верна своей тьме, и эта тьма платит мне тем же.
А ты когда-нибудь расскажешь, что снится тебе?

иногда, лично я васбоюсь.. Вин, ну нельзя же постоянно озвучивать чужие мысли.., например, мои)

очень цельная фраза. Емкая. Почти чувствую эту боль.

Миледи, вы неисправимы, вы безжалостны, и в своими произведениями, не оставляете выбора читателю.
Он покорно склоняется пред вашим талантом чувствовать.

"Боитесь ли вы темноты?" - на 5 баллов.
Ощущение, будто окунулась в мир Воительницы.
Неужели ей было ТАК больно? Так страшно? Так холодно?

..................................................................................
Спасибо.

То, что Ты не саббер - это не твоя заслуга, а наша с Нетуз недоработка!!!