Габриэль внимательно вглядывалась вдаль, где все четче виднелись силуэты Проклятого острова, до которого оставалось около двух часов пути.
- Я достала в каюте эту карту, - послышался голос Зены, которая подошла почти бесшумно, - здесь зарисован этот остров: бухта, речка, лес и скалы, но то, как размещены укрепления пиратов – неизвестно. Единственное, что мне удалось добиться у Лизикла, - это то, что есть портовые укрепления и крепость в глубине острова…
- Разберемся на месте, - задумчиво проговорила Габриэль, - надо будет проверить все постройки пиратов, так как неизвестно, где они держат Елену.
- Да, проверим все, хотя мне кажется, что ее все же держат в главной крепости в глубине острова, - заметила Зена, - я пойду туда, а ты займись портовыми укреплениями
- Конечно! – быстро кивнула Габриэль, - Знаешь, Зена, я сейчас все время думаю о Елене…
Королева воинов внимательно взглянула на подругу
- Еще совсем недавно я совершенно отчаялась, что мы сможем вернуть ее на путь добра и света, - начала сказительница, - но это случилось так неожиданно. Ее сердце тронули бедствия крестьян, пострадавших от пиратов, и она решила бороться с этим злом, помогать слабым и беззащитным. Кроме того, она сама отправилась в логово пиратов, а не послала на очевидный риск туда кого-либо из людей… Смелость и полная самоотдача! Он станет воином за добро, как и ты, Зена! Она уже выбрала этот путь!
- Это все звучит хорошо, - заметила Зена, - но она еще не воин, она почти не владеет оружием, не имеет ни опыта, ни подготовки, и даже не представляет, как все это опасно! И я бы предпочла, чтобы она дождалась нас на постоялом дворе…
- Но ведь у нее твой же характер, - улыбнулась Габриэль, - она не будет сидеть, сложа руки…
- Я сама понимаю, - вздохнула Зена, - но я только что снова обрела свою дочь, я просто не могу видеть, как она легкомысленно играет с огнем… Она словно специально ищет что-либо рискованное для жизни! Вспомни ее опыты с черным порохом: самоуверенность и неосторожность, а в результате – десяток погибших и сама Элен, которая едва избежала смерти.
- Мы ее спасем! – уверенно сказала Габриэль, - я уверена, что с Элен все в порядке. А затем мы продолжим наш путь в Амфиполис.
В этот момент к обеим подругам подошел протрезвевший на свежем морском воздухе Лизикл:
- Сколько времени осталось до острова? – спросил он Габриэль,
- Капитан сказал, что около двух часов, - пожала плечами сказительница.
Лизикл кивнул, и еще какое-то время ходил вдоль борта погруженный в свои мысли, когда неожиданно вскрикнул:
- Провались все в Тартар, мы опаздываем! По плану мы не успеваем нанести удар одновременно с морской битвой! Эмилий не справится со всем пиратским флотом! Она же мне голову оторвет!
- И кто ж тебе голову оторвет? – хмыкнула Габриэль: пьяница Лизикл не вызывал у нее уже ни капли сочувствия.
- Кто, кто! – передразнил ее разнервничавшийся наместник Ости, - Принцесса Рима Елена, кто ж еще? Она - такая, она может…
Лизикл схватился за голову и опустился на палубу: выпивая в каюте для поднятия боевого духа, он смешивал разные вина, и сейчас ему почему-то было дурно.
- Не оторвет она тебе голову, не беспокойся, - хмуро заметила Зена.
- Тогда Октавиану все расскажет, - простонал Лизикл, - доносы жителей Остии он, слава богам, не читает, но если его собственная воспитанница будет против меня, это – конец! Я лишусь Остии, лишусь моего дворца….
- Это будет справедливым решением, - заметила Королева воинов, - из того, что я уже знаю, ты совершенно не заботишься о жителях города и соседних деревень. Пираты грабят их который год, а их призывы о помощи остаются без ответа…
- Я был не в силах помочь им, у меня недостаточно легионеров, нет хорошего полководца… Бросить вызов пиратам равнялось самоубийству! – заявил Лизикл, чувствуя, что сочувствия он не найдет.
- А центурион Эмилий Лавр, который сейчас ведет морскую битву? – заметила Габриэль. – Чем он не полководец?
- Эмилий? Полководец? – расхохотался Лизикл, - Да он способен геройствовать только на банкете, он же купил эту должность за деньги отца! Я что не знаю, что он - полная бездарность? Я сам ему эту должность продавал!
Зена с презрением посмотрела на Лизикла:
- Тебя надо убрать из Остии, и чем быстрее, тем лучше для ее жителей.
- А это пусть решает император! – надменно заявил Лизикл, снова отправившись в каюту.

Корабль под командованием Лизикла вошел в бухту Проклятого острова, когда тaм уже гордо возвышались триеры Эмилия. Это означало одно – на море была достигнута победа, пираты разбиты наголову и триеры под командованием центуриона свободно вошли в бухту, а боевые действия переместились на сам остров! Однако Лизикл понимал и другое – он провалил задание, которое ему поручила принцесса Елена, не прибыв вовремя на Проклятый остров, и это - просто необычайное везение, что Эмилий справился со всем в одиночку. Оставалось надеяться лишь на то, что под фанфары победы это все останется незамеченным, точнее незамеченным именно Еленой… Однако исходя из того, что он знал, на это с трудом приходилось рассчитывать… «А может, мы ее просто не найдем на этом острове…» - подумал Лизикл.
В пиратском порту уже повсюду хозяйничали римские легионеры, среди которых на белом скакуне красовался Эмилий Лавр. «Портовые укрепления! И они взяты! - дивился Лизикл, сходя на сушу, - Неужели сами боги сговорились помогать этому фанфарону?!»
- Приветствую наместника Остии! – Эмилий подъехал к Лизиклу, которому в его приветствии послышалась насмешка.
- Чтоб ты в Тартар провалился! – пробормотал в сторону наместник Остии, но в слух отвечал, - Приветствую центуриона Эмилия Лавра! Поздравляю с блестящей победой!
Эмилий гордо улыбнулся
- Из четырех триер потоплена лишь одна, погибших - всего тридцать легионеров. У нас есть пленники и трофеи!
- Неплохо-неплохо, - с напускным равнодушием буркнул Лизикл, - и каковы трофеи?
- Трофеи все равно принадлежат принцессе Элен, - усмехнулся Эмилий, - и никому более.
Лизикл едва сдерживал свое бешенство: этот центурион позволяет себе слишком многое, видимо, уже заручился поддержкой принцессы. Ведь пользуется же негодяй своей способностью нравиться женщинам! И ведь метит ни куда-то, а в наместники Остии! Никакой благодарности своему благодетелю!
- Эмилий, Елена нашлась? – спросила, подходя к нему, Зена. Она уже успела узнать, что сопротивление в портовых укрепления пиратов было полностью подавлено римлянами, и если Елену держали где-то здесь, то ее должны были уже освободить.
- Нет, - отрицательно покачал головой центурион, - мы ее нигде не нашли, но остается еще крепость в глубине острова. Штурм я назначил на завтра, а сейчас мои люди должны отдохнуть.
Зена повернулась к подруге:
- Значит, Элен может находиться только там… Мы пойдем туда прямо сейчас!
- Ты уверена, что нас двоих хватит на штурм крепости? – удивилась сказительница решению подруги, хотя, если пираты держали в плену ее дочь – для Зены это единственное имело сейчас значение.
- Какой штурм, Габи? – не поняла Зена, - Наша цель – спасти Элен, и провести разведку. Штурм я доверю римлянам, причем этот Эмилий, кажется, не такой уж и бездарь, каким его постоянно называет Лизикл.
Спустя несколько минут обе подруги покинули лагерь, разбитый римлянами на месте бывшего пиратского порта, направляясь вглубь острова.
- Я думаю, что пиратская крепость не особо охраняется сейчас, - вслух размышляла Габриэль, - когда над островом нависла угроза, большая часть отправилась на корабли и в порт, но с другой стороны, когда они поняли, что портовые укрепления уже не удержать, какое-то количество пиратов отступило обратно в крепость…
- Мама! – звонкий голос Элен невозможно было спутать.
Резко остановившиеся Зена и Габриэль потрясенно смотрели, как неожиданно и неизвестно откуда появившаяся Элен спускалась к ним с небольшого пригорка. Морской бриз развевал ее распущенные волосы, которые плавными волнами ниспадали до талии, а на губах играла безмятежная и радостная улыбка.
- Мама, а вот и я! – улыбнулась она. – Как видишь, все в порядке, ты зря столько волновалась!
- Элен, ты жива! - Зена обняла дочь, - Ну, почему ты не дождалась меня и Габриэль на постоялом дворе?
- Скучно стало, - пожала плечами девушка, - а так соединила полезное с приятным: пиратов мы вытравили, флот их разбили, а сегодня вечером устраиваем банкет по поводу победы!
- Ты уже знаешь об этом? - спросила удивленная Габриэль.
- Я…- Элен неожиданно осеклась и растерянно посмотрела на Зену и Габриэль, - Ну… Если бы пиратский флот не был бы разбит, как бы вы оказались здесь иначе?
- Флот разбит, но осталась еще крепость в глубине острова, - заметила Зена, - Как тебе удалось освободиться? Пираты же держали тебя в плену?
- Да, держали, в этом ведь и заключался весь мой план, я должна была проникнуть в крепость и разузнать, что к чему.
- Хорошо, что у тебя все же получилось освободиться, - Зена снова обняла свою дочь: наивная и смелая одновременно, она бросается очертя голову во всякие приключения, не думая о последствиях…
Заметив в словах матери слегка покровительственную нотку, Элен резко остановилась:
- Кстати, мама, крепости уже нет: сейчас там живописные руины, что послужат могильными плитами засыпанным пиратам, - и, наслаждаясь произведенным эффектом, добавила, - они держали бочки с греческим огнем в подвале крепости, а я их подорвала – взрыв вышел замечательный! Исидор бы мной гордился – мы ставили опыты только с черным порохом, а я сделала тоже самое с греческим огнем!
- На этот раз у тебя ни царапины! – удивленно заметила Габриэль.
Елена снова несвойственно для нее растерялась:
- Да, действительно…. Просто все очень удачно получилось… так сказать
Зена пристально посмотрела на дочь: за первыми порывами радости от того, что Элен жива и с ней все в порядке, она, кажется, совсем не заметила, что что-то изменилось. Что? - на этот вопрос Зена сама не могла ответить, но интуитивно чувствовала, что Элен изменилась, в ней появилось что-то новое… И еще она что-то скрывала, что-то не договаривала, и моментами выглядела так не свойственно растерянной.
- Элен, у тебя действительно все хорошо? – Зена постаралась заглянуть в глаза Элен, но девушка отвернулась.
- Лучше не бывает, мама! Кстати, надо сообщить, что штурма никакого не будет и мы отправляемся в Остию прямо сейчас. У нас есть раненые, и надо торопиться – врачи есть в Остии, а не здесь.
Габриэль улыбнулась: ее предположение, что Элен окончательно переходила на путь добра и света, подтверждалось.
- Габи, могу я тебя попросить одну вещь, - с несвойственной ей вежливостью обратилась к сказительнице Элен, - найди Лизикла или Эмилия и скажи им, чтобы на острове не разбивали лагерь и готовили корабли к отплытию в Остию.
- Хорошо, я скажу, - кивнула Габриэль.
Когда Габриэль ушла, Зена решила выяснить то, что вызывало у нее недоумение – что произошло за эти сутки, которые она не видела дочь. Однако Элен не была настроена на разговор по душам: она коротко рассказала, как обнаружила в подвале крепости бочки с греческим огнем и что подорвала их, - ничего более Зена от нее не добилась.
Разговор был прерван Эмилием Лавром: увидев Элен, он спешился и, картинно опустившись на одно колено, поцеловал ей руку.
- Моя принцесса, я счастлив и горд сообщить о победе римского оружия на пиратами! Эта победа и все трофеи принадлежат по праву вам и только вам! Примите их из моих рук!
- Ну и театр! – иронично усмехнулась Елена, - Ведь какой актер потерян! Кстати, я наблюдала за морской битвой и прекрасно видела, что ты отступил от написанного мной плана и в результате самодеятельных маневров многие легионеры отправились кормить рыб, не так ли?
- Но ведь победителей не судят, - заметил Эмилий.
- Не судят, - согласилась Элен, и затем улыбнулась - К тому же, учитывая, что Лизикл опоздал со своей частью плана, и тебе пришлось также взять на себя порт…Вобщем, можешь считать, что я довольна.
- Элен, как ты могла наблюдать за морской битвой и знать, что триера Лизикла опоздала? - спросила Зена: казалось, что Елена удивительным образом умудрилась побывать везде и быть в курсе всего происходящего.
- Это пустяки, - махнула рукой девушка, очевидно не собираясь отвечать на вопрос, - Триеры готовы к отплытию, Эмилий?
- Все как было приказано, моя принцесса, - ответил центурион, - прошу на мою триеру, там есть освежающие напитки и фрукты.
- Триера не твоя, мой дорогой, она в собственности Римской империи, а построена по моим чертежам – Элен кокетливо усмехнулась, - но от предложения я не отказываюсь.
Зена задумчиво глядела на дочь: интуиция не могла подвести ее – что-то случилось, но Элен всячески избегает говорить об этом.
К удивлению центуриона, Элен фамильярно взяла его под руку, и они вдвоем направились к стоящим в гавани триерам. Расценив это как знак особой симпатии, Эмилий привычно рассыпался в комплиментах, но внимание девушки было приковано к группе плененных пиратов, которые связанными ожидали решения о своей дальнейшей судьбе.
- Кажется, кое-кто мне знаком, - пробормотала она.
Элен уверенно направилась к одному из пиратов:
- Не ты предлагал утопить меня или повесить? Что теперь скажешь? – саркастично спросила она.
- Жалко, что меня не послушали, - ответил пират, глядя с ненавистью на эту римскую аристократочку, которая оказалась очень живучей.
- Тебя будут судить по законам Рима, а за разбой существует лишь один приговор – смерть. – заметила Элен.
- Я сбегу и таки отправлю тебя на корм рыбам! - с отчаянностью обреченного заявил пират.
- Угрожаем, значит, - усмехнулась Элен, и добавила уже с откровенной издевкой, - кстати, это я подожгла бочки с греческим огнем, они взорвались, и от крепости не осталось камня на камне – пал последний пиратский бастион.
Чувствуя себя бессильным сделать что-либо, связанный пират разразился бранью.
- Да как ты смеешь так говорить с принцессой Рима? Сейчас же на колени перед ней! – вмешался Эмилий: этот пират мог сослужить ему хорошую службу на пути завоевания симпатий принцессы и получения высокой должности: она же не могла не оценит его вмешательство!
Элен с показным равнодушием выслушивала брань пирата, правда, улыбка, которая все еще сохранялась на ее лице, не обещала ничего хорошего. Ее рука потянулась к кинжалу, который всегда находился на поясе, однако его там не было – он навсегда остался в груди предводителя пиратов Циклопа, похороненного под развалинами крепости.
- Эмилий, ты мне, кажется, говорил. что твой меч к моим услугам, не так ли? – негромко спросила Элен у центуриона.
- Моя принцесса, только прикажите… - начал Эмилий, однако дальнейшее произошло в мгновение ока: Элен легко выхватила меч центуриона из ножен и, не колеблясь ни минуты, насквозь проткнула пирата.
Эмилий потрясенно смотрел на нее: кончиком сандалии девушка оттолкнула упавший труп с дороги и пошла дальше.
Центурион догнал ее:
- Моя принцесса, если бы вы только приказали… Зачем же были марать ваши ручки? – бормотал он.
Элен усмехнулась:
- Никто, кто позволит себе оскорблять или угрожать принцессе Рима, не уйдет безнаказанным. А касательно «марать ручки» - Елена неожиданно расхохоталась, - я уже открыла счет трупам, ведь как говорит мой папа: «Надо же когда-то начинать».
Эмилий согласно закивал, однако какое-то время не мог отделаться от чувства страха, которое неожиданно его охватило: от Елены исходила сила, опасность и еще что-то такое, чему он не мог найти названия – он никогда не был знаком с подобными девушками, и неожиданно усомнился в своем испытанном плане штурмом брать женские сердца. Однако же она сама кокетничала с ним, брала под руку и позволяла прикасаться к себе – возможно, шансы все-таки были…
Элен и Эмилий продолжили свой путь на триеры, совершенно не заметив Габриэль, которая стала невольной свидетельницей произошедшего. Сказительница была потрясена – ее уверенность в том, что Элен избавилась от всего того зла, которое в ней взрастило римское воспитание и сама жизнь в Риме, которое досталось ей от Ареса, от которого она сама упорно не хотела избавляться, разбилась на куски. Элен не просто собственноручно убила пирата, она жестоко и хладнокровно убила связанного и беспомощного перед ней человека. Это произошло не в бою и не ради самозащиты, это было сделано спокойно и даже с улыбкой на лице! Что же произошло?! Раньше Элен, по ее же собственным словам, не убивала людей, сейчас же делала это спокойно, прагматично, и возможно, не без удовольствия! Что произошло с Элен с тех пор, как она и Зена оставили ее на постоялом дворе в Остии? Некоторое время Габриэль размышляла, что ей следует предпринять, пока наконец не остановилась на решении поговорить с Зеной: вместе они найдут решение. Но сначала она должна поговорить с самой Элен – возможно, это поможет разобраться во всем лучше.

На триере Габриэль обнаружила Елену уже в компании двух поклонников: Лизикл и Эмилий Лавр не на шаг не отходили от нее, наперегонки пытаясь привлечь ее внимание, постоянно подносили ей то бокал с вином, то фрукты, однако если Лизикл позволял себе лишь целовать ее руку, то Эмилий уже обнимал за талию. Саму же Елену ситуация, кажется, забавляла: она постоянно смеялась, кокетничала, и обоим дарила очаровательные улыбки.
- А ведь она буквально сейчас убила человека, - пробормотала Габриэль, вспоминая, какие муки совести вызывало у нее каждое вынужденное убийство, даже убийство врага, который непосредственно угрожал ей. – Элен, подойди ко мне на минутку: мне надо поговорить с тобой! - крикнула сказительница.
Элен отдала свой бокал Эмилию, и пошла к сказительнице.
Когда принцесса Рима не могла уже их услышать, Эмилий насмешливо обратился к Лизиклу:
- Тебе еще не надоело ходить хвостом за нами с Элен? Это просто глупо, что ты соперничаешь со мной!
- Это я бы тебе посоветовал перестать крутиться под ногами, - хмуро буркнул наместник Остии, - У тебя и так есть победа над пиратами, теперь твоя военная карьера пойдет вверх, а мне нужно единственное – сохранить за собой Остию. Принцесса Елена того гляди заявит императору, что я недостоин наместничества, и что тогда? Лесть, комплименты, подарки, - но она не должна говорить об этом с императором.
Центурион усмехнулся
- Я откровенно все тебе объяснил, - продолжал Лизикл, - пойди куда-то прогуляться и не отвлекай принцессу. Я прекрасно знаю твои планы, найди для этого какую-то танцовщицу или певичку сегодня на банкете. Тебе - все равно, а мне нужна принцесса - я должен убедить ее в успехах моего наместничества в Остии.
- А мне надо, чтобы меня перевели в Рим, - завил Эмилий, - и симпатия Элен играет в этом ключевую роль. Так что не рассчитывай на то, что я пойду прогуляться.
- Значит так? – прошипел Лизикл, - А ее симпатия не исчезнет, если я заявлю, что должность центуриона ты просто купил у меня за отцовские деньги, ничего не зная и не умея в военном деле?
Эмилий рассмеялся:
- Не волнуйся, не исчезнет, кроме того, моя победа над пиратами как раз доказывает, что мне не занимать таланта в ведении боя.
Лизикл только топнул ногой.
Тем временем Элен подошла к Габриэль, всем своим видом демонстрируя неудовольствие:
- В чем дело, Габи? Давай только быстренько, мне некогда…
- Элен, я видела, как ты убила связанного пирата и…
- И что с этого? – перебила девушка, - пусть радуется: по римским законам его бы вообще распяли на кресте. Что-то еще?
- Нет, ничего, - упавшим голосом ответила Габриэль, - Элен, постой!
Девушка обернулась.
- Это некрасиво и просто мерзко убить связанного и беспомощного человека! Это недостойно! Ты же сама мне говорила, что раньше не убивала, откуда в тебе столько хладнокровной жестокости?
Лицо Элен не выражало никаких эмоций:
- Знаешь, Габи, твой бред способна выдержать только мама, я – нет. Перестань надоедать мне!
- Елена, что произошло с тобой за это время?
- В смысле?
- Откуда эта легкость убивать людей?
- Когда-то же надо начинать…
Элен хмыкнула и пошла прочь, уже не оборачиваясь.

хорошая очепятка... вместо самозащиты получилось мамозащиты...

Imagine how awesome, together we'd be.
So feel what I'm feeling
Come melt into me.

Зена стояла перед высоким бронзовым зеркалом, разглаживая складки длинного лазурного платья, которое она выбрала для сегодняшнего банкета. Несмотря на дорогую ткань, платье было весьма простого кроя и почему-то напомнило ей то обычное синее деревенское платье, которое она одевала, когда пыталась покинуть путь воина. Правда, из этого ничего не получилось – трудно стать тем, кем ты не являешься на самом деле: когда-то она была великой завоевательницей, затем стала сражаться за слабых и обиженных, выбрав путь воина света и добра, но жить обычной мирной жизнью – она бы уже никогда не смогла. И лишь иногда, когда она меняла свой привычный кожаный наряд и латы на что-то более мирное, она словно переносилась на тот возможный иной путь, которым она не пошла. С одной стороны мы сами выбираем свою судьбу, но с другой – жизнь нам также диктует свои условия: ведь не напади Кортес на ее родной Амфиполис, возможно, ее жизнь была бы совсем другой.
Сегодня она наконец-то рассказала дочери про родной город, куда они направлялись и про ее бабушку – Елена выглядела заинтересованной, хотя, возможно, это была просто обычная любознательность. «А потом мы также навестим Потейдею,» - добавила Габриэль. Элен, кажется, презрительно фыркнула. Зена начинала постепенно смиряться с ироничностью и насмешливостью дочери, с ее довольно непростым характером: спустя двадцать пять лет вряд ли удастся что-то изменить, надо принимать ее такой, какая есть…
Зена отошла от зеркала и опустилась на кровать: сегодня она больше переживала за Габриэль. Когда корабли отправились с Проклятого острова назад в Остию, ее подруга была молчаливой и погруженной в себя: сидела, развернув чистый свиток, но ничего не писала. Зена не торопилась с расспросами, так как знала, что Габриэль очевидно нужно было собраться с мыслями. Так и произошло: сказительница сказала ей, что нужно поговорить о чем-то важном, и они спустились с палубы в пустую капитанскую каюту, которую до этого занимал Лизикл – здесь их никто не должен был услышать. Однако едва Габриэль открыла рот, дверь с шумом распахнулась, и в каюту ввалилась шумная компания – Лизикл, Эмилий и, конечно, же Елена: все это время на палубе они постоянно были вместе.
- У меня тут кое-что припасено! - кричал Лизикл, будучи очевидно навеселе, - Настоящее вино для гурманов!
Наместник Остии принялся рыться в сундучке, Эмилий развалился в кресле, Елена стояла, облокотившись на косяк двери, наблюдая за всем этим с нескрываемой иронией. Габриэль молча поглядела на Зену: понятное дело, что разговор откладывался.
Наконец с победным воплем Лизикл извлек из сундучка небольшую запечатанную амфору - Эмилий потирал руки:
- Еленочка! – фамильярно воскликнул он, - тебе, мое солнце, первый бокал! Лизикл, налей-ка быстренько нашей милой принцессе Элен!
Девушка хмыкнула и неожиданно резко сказала:
- Кыш отсюда! Взяли амфору, бокалы и выметайтесь! Я от вас устала и хочу отдохнуть.
Переглянувшись, Лизикл и Эмилий моментально исчезли.
Елена осталась в каюте с Зеной и Габриэль: они сидели за маленьким столиком и разговаривали: Зена рассказывала дочери о родном Амфиполисе и о бабушке, Елена периодически что-то спрашивала, а вот Габриэль против обыкновения была очень молчаливой, и ее единственным словами было предложение навестить Потейдею. Зена решила, что попозже поговорит с подругой о ее тревогах, а пока просто наслаждалась простым общением с дочерью. Как долго она была этого лишена! Как тяжело было на сердце, когда Элен отказывалась признавать ее матерью! И вот, наконец, у нее было то, что есть у любой обычной матери – внимание и любовь дочери: Зена была счастлива.
Позднее Елена объявила, что по поводу победы над пиратами на всю ночь будет организован грандиозный банкет, и хотя Зена никогда не любила римские празднества, она все же решила также пойти на него… Габриэль тоже настаивала на этом, сказав подруге скороговоркой: «Ты знаешь, я немного поспешила, говоря, что Элен встала на путь добра и света, это совершенно не так, мы должны быть постоянно рядом с ней». Но когда Королева воинов попросила подругу объяснить подробнее, к ним подошла Элен, и Габриэль неожиданно замолкла.
Свечи в канделябрах и огонь в камине отражались в бронзовом зеркале, от чего комната была залита золотистым светом и казалась необыкновенно уютной: но этот уют никогда не играл для Зены слишком важной роли. Она была путешественницей, и даже, возможно, с большим удовольствием сидела вечером возле костра под бездонным звездным небом. А вот Елена всегда возмущалась отсутствием комфорта: «Дальнейшее путешествие обещает быть непростым,» - усмехнулась Зена.
В этот момент кто-то постучал в двери
- Это ты, Габи? Заходи!
Дверь распахнулась – послышался глухой стук каблучков и звонкий голос Елены:
- Мама, посмотри! Как тебе мое новое платье? Идет мне?
Зена обернулась: Элен стояла уже возле зеркала, с очевидным удовольствием любуясь своим отражением. По большому счету на ней было больше украшений, чем одежды: алое шелковое платье держалось на шее, оставляя спину и плечи полностью обнаженными, зато на руках сверкали усыпанные драгоценностями кольца и браслеты, шею охватывало широкое искусно выделанное колье, а на голове красовалась небольшая диадема – из всего этого можно было сложить сокровищницу небольшого государства.
- Ну, как? Красиво? – снова спросила Элен.
- Немного броско, - заметила Зена.
- А я и должна быть заметной, - с довольным видом улыбнулась девушка, - я принцесса Рима, и все на банкете должны знать об этом.
Зена собиралась что-то сказать, но в этот момент дверь снова распахнулась и в комнату вошла Габриэль:
- Зена, мне надо, наконец, поговорить с тобой, это – очень важно и это касается Елены.
- Это касается меня? Я - вся внимания! – в голосе Элен, которая прекрасно поняла, что вбежавшая Габриэль просто не заметила ее, слышалась насмешка, а сказительница немного смутилась:
- Поговорим об этом позже, - негромко сказала она.
- Подожди, в чем дело? – не выдержала Зена: все вокруг постоянно что-то недоговаривали ей, что-то скрывали: это началось еще на острове с загадочного поведения дочери, а теперь и Габриэль постоянно что-то хочет, но так и не может сообщить ей, причем это, как оказывается, еще и касается Элен.
- Кстати, Габи, почему ты никак не принарядилась к банкету? – поинтересовалась Элен, переводя тему разговора. – Гулянка будет на славу.
- Для меня это никакой не праздник, - пожала плечами Габриэль, - кроме того, эти римские банкеты – это не более чем пьянки, плавно перетекающие в оргии…
- Как раз весело, - улыбнулась Элен, используя любую возможность сказать что-то, что раздражало Габриэль, - отдохнуть, расслабиться после целого дня трудов и забот… Почему бы и нет?
- Мне кто-нибудь объяснит, что здесь вообще происходит? – вмешалась Зена.
- Так вон Габи пришла с какими-то новостями, вот пусть и объясняет, - фыркнула Елена, снова поворачиваясь к зеркалу.
Габи покачала головой, давая понять Зене, что предпочла бы поговорить с ней один на один. Королева воинов пожала плечами и подошла к небольшому сундучку, достав оттуда новые сандалии – эту обувь она носила редко, предпочитая сапоги, но к платью сандалии подходили все же лучше.
Елена все еще не отходила от зеркала: подобрав волосы и придерживая их ладонями, она смотрела, насколько ей будет идти высокая прическа. Девушка четко представила аккуратно уложенные пряди, закрепленные жемчужными шпильками, и один локон, ниспадающий на висок… Отображение в зеркале неожиданно поменялось – ее прическа была именно такой, какой она ее представила.
- Невероятно! – прошептала Элен, - Неужели это все амброзия?
Девушка взглянула на кончики пальцев – от них все еще исходило тепло и едва заметный золотистый свет. Новые открытия совершались неожиданно и буквально во всем – удивлению Элен не было предела. Однако она тут же вспомнила, что не одна в комнате, однако ни Зена, которая зашнуровывала сандалии, ни Габриэль, которая рассматривала фрески на стенах, казалось, не смотрели на нее в этот момент. Элен облегченно вздохнула: открытие, конечно, замечательное – можно больше не мучаться с прическами, но надо быть все же осмотрительнее с этими божественными штучками - о них никто не должен догадаться….
- Я уже готова! Мы идем? – весело воскликнула Элен, легко подбежав к дверям. Разрезы по бокам платья при ходьбе полностью обнажали ее ноги. Габриэль покачала головой и не удержалась от комментария:
- Для кого ты, кстати, так нарядилась? Для Эмилия? Или может для Лизикла?
- А тебе зачем? – с вызовом ответила Элен, - Почему это тебя постоянно волнует? У нас на банкете целая центурия легионеров – выбери себе кого-нибудь на вечер и перестань беситься!
- Елена, прекрати! – резко воскликнула Зена: ну, почему снова возобновились эти бессмысленные перебранки ее дочери и ее лучшей подруги? А ведь ей казалось, что они нашли общий язык…
Однако девушка лишь рассмеялась, видимо, довольная результатом.
До самого банкетного зала они не произнесли ни слова. Двери раскрыли два стражника, и гостьи вошли в гудящее голосами помещение, ярко освещенное множеством свечей - банкет уже начался, но именно при появлении Зены, Габриэль и Елены, грянула музыка. Лизикл и Эмилий, которые как раз дегустировали новые вина, моментально отставили свои бокалы и едва не наперегонки бросились к принцессе Рима.
- Мои два идиота, - заметила Элен негромко, - но никого лучше нет, так что…
Однако когда Эмилий и Лизикл были рядом, она очаровательно улыбнулась, хотя насмешка все же не полностью исчезала с ее губ.
- Принцесса, Вы просто ослепительно прекрасны… - начал центурион, но наместник Остии его тут же перебил:
- Божественно прекрасны, и это большая радость для нашей маленькой Остии принимать Вас здесь….
- Сегодняшний банкет исключительно в Вашу честь! – также бесцеремонно перебил Лизикла Эмилий, - Только благодаря Вашим пожеланиям и вере в меня я сегодня победил пиратов…
- Как я еще на корабле рассказывал, - не сдавался наместник, - что когда я прибыл сюда, Остия действительно была маленькой рыбацкой деревушкой, а теперь благодаря моим усилиям это важнейший порт Римской империи, и…
Елена едва сдерживала смех, слушая этот дуэт льстивых речей и хвастовства, однако привычка быть предметом обожания и поклонения давала о себе знать – она обожала комплименты, кто бы их не говорил, и наслаждалась всякий раз, когда становилась центром внимания. И пусть ее свита состояла из пьяницы и казнокрада с титулом наместника Остии и самоуверенного вертопраха центуриона – это была все же свита, и принцесса Рима нуждалась в ней.
- Зена, нам надо постоянно быть рядом с Элен! – взволнованно сказала Габриэль, как только девушка покинула их в компании Лизикла и Эмилия, - То, что я все это время хотела сказать тебе, - это то, она собственноручно убила пирата! Ты можешь это представить? Она же до этого никогда не проливала кровь, а сейчас это началось!
- Габи, успокойся, - ответила Зена, - Элен надо было защищаться, и ей пришлось убивать…
- Зена, но это было не в бою, он был связан и безоружен, она же хладнокровно взяла меч Эмилия и запросто убила его. Она не жалеет и не раскаивается в этом! Она считает, что так и надо!
Зена задумчиво посмотрела на подругу:
- Это странно! Она никогда не убивала раньше, будучи истой римлянкой и не имея никаких ограничений у слабовольного Октавиана, теперь же, отправившись с нами, она откуда-то набралась этой жестокости... Словно это мы на нее так повлияли? Я не понимаю, Габи…
- Зена, тут что-то другое, - покачала головой сказительница, - С Еленой что-то происходит, но я не могу понять, что именно…
- Но она была такая милая, когда мы сидели в каюте, с каким интересом она слушала про Амфиполис! Со мной была именно моя дочь! Моя настоящая Ева, а не воспитанница Октавиана принцесса Рима Елена!
- Я понимаю, Зена, в это сложно поверить, но это так и есть… Я пыталась поговорить с Элен, но она не хотела ни слушать меня, ни объяснить что-то
- Я сама поговорю с ней завтра, - cказала Зена.
- Но сегодня вечером и ночью мы не должны спускать с нее глаз! – заявила Габриэль, - Нам надо сесть где-то неподалеку от нее.
- Габи, не преувеличивай все до такой степени, - возразила Зена подруге, - моя дочь – не сумасшедшая убийца и на людей не бросается! Я понимаю, что вы не ладите, но Елена не так плоха, как ты хочешь все это представить. Кроме того, она меняется к лучшему.
Однако по настоянию Габриэль обе подруги сели за стол недалеко от Елены, которая уже поднимала свои привычные тосты за Рим и его доблестную армию. По обе стороны от нее сидели Эмилий и Лизикл, которые также как и на корабле вели соревнование за то, кому принцесса Рима уделит больше внимания. Рассказ Лизикла о его ключевой роли в процветании Остии Габриэль и Зена могли слышать даже со своего места: Елена не обращала на него совершенно никакого внимания, и он периодически дергал ее за руку. Неожиданно Елена все-таки повернулась к Лизиклу, на лице которого расцвела улыбка:
- Моя принцесса, теперь вы понимаете, что если бы не я, то Вы вряд ли бы обнаружили нашу цветущую Остию?
- Что это за музыка? – возмутилась Элен, даже не расслышав вопроса наместника, - быстренько скажи, чтоб играли военные марши и погромче! Это тебе не банальная пьянка, у нас сегодня банкет в честь очередной победы римского оружия!
Несколько минут спустя музыканты уже играли военные марши и походные песни римских легионов, присутствующие гости ринулись подпевать, Елена зааплодировала и крикнула на весь зал:
- Поют все! Все должны знать песни нашей родины!
- Никогда не думала, что моя дочь будет называть своей родиной Рим, - негромко сказала Зена подруге, - Я столько лет воевала с ним, а для Элен нет ничего дороже Рима.
- Я не удивлюсь, если она рано или поздно вернется в Рим и снова станет его принцессой, - заметила Габриэль.
- Я не могу забрать у нее право выбрать свой жизненный путь, но я бы не хотела, чтобы она была принцессой Рима, - вздохнула Зена, - хотя я должна была подумать об этом раньше, когда отдавала ее Октавиану.
В этот момент к Габриэль подошли две девушки из приглашенных гостей и поинтересовались, она ли знаменитый бард, чьи свитки столь популярны в Греции. Польщенная сказительница заулыбалась: девушки рассказали, что они тоже всегда мечтали стать писательницами и умоляли Габриэль пересесть за их столик и дать им пару советов. От такого приглашения сказительница уже не могла отказаться…
- Я скоро вернусь, - сказала она Зене, уже начиная свой рассказ о том, что делает произведение увлекательным для читателей. Девушки буквально ловили на лету каждое слово.
Римские военные марши становились все громче, и буквально звенели у Зены в ушах. В памяти всплывали все те малоприятные встречи с римлянами, которые предоставила ей судьба, а сильнее всего слышался стук молотков, когда ее и Габриэль прибивали к крестам. Тем временем, все сидящие неподалеку гости хором подхватили песню, пытались петь хором, но получалось невпопад. Какой-то знатный римлянин выкрикнул, опрокинув едва ли не целый кувшин вина в свой кубок:
- За великий Рим и смерть всем варварам!
В ответ послышались радостные вопли остальных гостей.
Зена поднялась и пошла прочь: это был не ее праздник, это был праздник ее извечных врагов. И хотя сейчас она была вынуждена мириться с ними, так как ее дочь была среди них, но праздновать вместе с ними, слушать военные марши и пить вино за великий Рим она не собиралась. Выйдя в полутемную галерею, Зена наконец ощутила приятную прохладу ночи: по сравнению с душным банкетным залом это было наслаждение вдыхать напоенный ароматом цветов воздух…
Элен сидела, откинувшись на подушки и крутила в руках полупустой кубок: Лизикл продолжал что-то бубнить про свои грандиозные планы про переустройству города, Эмилий нашептывал комплименты, покрывая ее руку поцелуями. Военные марши уже не играли, музыканты вернулись к обычной на таких празднествах музыке, снова плясали танцовщицы, гости пили и ели, где-то возникла пьяная драка. Время было глубоко за полночь, но Элен не чувствовала ни капли усталости, правда, не знала, как себя развлечь. Обычно она уже отправлялась спать, так как любила встречать новый день выспавшейся и бодрой, но амброзия теперь кардинально меняла ее распорядок дня: если были силы, надо было веселиться дальше.
Заметив скучающее выражение Элен, Лизикл оборвал свой уже казавшийся вечным рассказ и поинтересовался:
- Я наполню Ваш кубок, моя принцесса?
Элен равнодушно кивнула, даже не глядя на Лизикла, однако наполненный кубок схватил и залпом выпил Эмилий – принцесса никак не реагировала на его ухаживания и комплименты, которые он расточал уже в течении нескольких часов, надо было становиться решительнее, а крепкое неразбавленное вино, которое было в амфоре у Лизикла, могло придать ему не достававшую смелость.
Лизикл попробовал возмутиться, но Эмилий, давший себе слово действовать решительно, просто оттолкнул его: выпивший уже не один бокал вина Лизикл не удержался и упал – слуги тут же бросились поднимать своего господина.
- Элен, ты божественно прекрасна, - начал Эмилий Лавр, решительно обняв ее за талию и целуя обнаженные плечи, - мое сердце никогда еще билось так сильно…
Элен скептически изогнула бровь:
- Сколько можно? Одно и тоже в течении нескольких часов!
Восприняв эти слова как знак к действию, Эмилий, уже не сдерживаясь, страстно целовал ее плечи и шею, а одну руку положил на обнаженное колено.
- Такое обращение с наместником Остии! – бормотал себе под нос Лизикл, которого наконец-то поставили на ноги: слегка дрожащими руками она снова наливал себе вино из амфоры, - Он определенно хочет занять мое место! Но я не отдам Остию! Никогда в жизни!
- Моя принцесса! Моя богиня! – с жаром шептал тем временем Эмилий.
- Ну, есть немного, – кокетливо усмехнулась Элен, - наполовину…
- Истинная богиня! – заверил центурион: его ладонь скользнула вверх по ее бедру. Девушка оценивающе взглянула на Эмилия и, слегка наморщив носик, заметила:
- Сбавь немножко напор, я еще не решила…
Однако разгоряченный Эмилий не слышал ее слов: прикосновения к ее шелковистой коже, дурманящий аромат духов и ее горячее дыхание просто сводили его с ума, а выпитое вино прибавляло смелости. Он уже совершенно забыл, что собирался ухаживать за принцессой ради своей военной карьеры – сейчас он испытывал желание и ничего больше.
- Либо глухой, либо непонятливый, - пробормотала Елена, почувствовав, что его рука скользнула выше. Дальнейшее выглядело со стороны как обычная и даже без особого усилия попытка отодвинуть слишком настойчивого кавалера, но на самом деле удар локтем в солнечное сплетение оказался достаточно сильным и на удивление метким. Эмилий повалился вниз, сложившись пополам и хватая воздух ртом, словно выброшенная из воды рыба.
- Сейчас отдышишься, попьешь водички, и все будет хорошо, - Элен насмешливо и в то же время снисходительно похлопала его по щеке, а затем обернулась к наместнику Остии, - Так что, Лизикл, ты тут на разливе стоишь?
- Вам налить, моя принцесса? - наместник Остии действительно не выпускал из рук амфору и пил вино, не считая кубков и не разбавляя его водой.
- Лучше выпей за мое здоровье, - предложила Элен, но когда Лизикл поднес кубок к губам, она неожиданно выхватила его из рук наместника, - не все так просто, мой дорогой, за здоровье принцессы Рима пьют не простое вино!
Глаза Элен загорелись новой идеей, которая только что пришла ей в голову: взяв канделябр со свечами, она поднесла огонь прямо к поверхности неразбавленного вина – на его поверхности тут же заиграли голубоватые язычки пламени.
- Огненный напиток! – торжественно объявила Елена, - Так что, Лизикл, наместник Остии, выпьешь за здоровье принцессы Рима?
Перепуганный и разом протрезвевший Лизикл отрицательно покачал головой:
- Так ведь я обожгусь! - воскликнул он.
- Ну, а выпить за процветание Остии ты тоже не хочешь? – усмехнулась Элен, и добавила, - А ведь хочешь остаться ее наместником?
Лизиклу становилось дурно: он не мог выдержать взгляда этих пронзительных светло-карих глаз, а они не обещали ничего хорошего.
- Нет, нет, моя принцесса, не надо, - забормотал он, надеясь, что эта причуда принцессы пройдет как-то сама собой.
Элен рассмеялась и обернулась к едва пришедшему в себя Эмилию:
- Ну, а ты? Очухался уже? Выпьешь за здоровье своей принцессы?
Бокал с пылающим напитком буквально уперся в его губы - Эмилий отшатнулся:
- Прости, моя принцесса, это было как помутнение рассудка, - центурион смутно догадывался, что, кажется, чем-то вызвал неудовольствие принцессы.
- Да у вас обоих помутнение рассудка, причем давно, - с откровенным презрением заметила Элен, - пьянки и безделье до добра не доведут, мои дорогие! А такие наместники – это вообще позор империи!
Лизикл и Эмилий переглянулись: шанса для честолюбивых планов не оставалось…
Принцесса Рима тем временем поднялась и, обведя взглядом банкетный зал, воскликнула:
- Что ж, этот бокал выпью я сама! За мою родину! За Рим!
Елена залпом выпила содержимое: она даже не почувствовала обжигающий жар пламени, лишь приятное тепло. Однако в следующее же мгновение почувствовала, что совершила ошибку: все, кто были поблизости, смотрели на нее с нескрываемым удивлением: «Как это было возможно?», «Ведь это был живой огонь!».
- Совсем забыла! Это же должно оставаться тайной!– с досадой закусила губу Элен. Надо было что-то предпринять, иначе слухи расползутся, и кто-нибудь рано или поздно сделает соответствующие выводы… Все это в конце-концов дойдет до Олимпа: Элен с трудом представляла, что могут придумать мстительные боги, но то, что скандала не оберешься – было очевидным. Решение оказалось, на удивление, простым – надо было просто напоить всех видавших это до потери сознания, а на утро они с трудом вспомнят собственные имена, не то, что этот необычный случай. А если и вспомнят, то решат, что это им пригрезилось.
- Полсотни легионеров, - пробормотала Элен, - жаль, конечно, собственноручно спаивать цвет римской армии, ну да ладно, им не привыкать – проспятся, и все будет хорошо.
В следующее мгновение принцесса Рима объявила, что сама поднесет кубок вина каждому герою, бравшему участие в борьбе с пиратами. Это решение было поддержано восторженными криками и аплодисментами – Элен принялась разливать вино по кубкам, не разбавляя его водой, и подавала легионерам, заставляя пить до дна.
Расставшись с юными писательницами, Габриэль не знала, что ей предпринять в первую очередь: разыскивать Зену, которую нигде не было видно, или остановить Елену, которая, кажется, специально организовывала вакханалию самого гнусного пошиба – на пьяных легионеров не было никакой управы: половина из них цеплялась к танцовщицам, которые отчаянно визжали, другие провоцировали гостей на драки.
- Елена, прекрати, наконец! Неужели тебя устраивает все это? - подбежала к ней Габриэль.
- А это ты, Габи, - будничным голосом откликнулась Элен, - мне уже, честно говоря, надоело, но сейчас закончу, и мы с тобой еще посидим, поговорим за жизнь, и даже выпьем по рюмочке на брудершафт. Скоро уже, наверно, рассвет…
Не раздумывая, Габриэль выхватила из рук Елены амфору с вином, но девушка лишь улыбнулась:
- Ты меня заменить хочешь? Надо налить еще где-то десяти легионерам, не разбавлять водой и проследить, чтобы выпили до дна. Справишься? А я пойду на балкон, что-то тут душно.
Оставив удивленную таким поворотом Габриэль, Элен действительно пошла прочь. Сказительница с досадой швырнула амфору: Елена совсем не знает никаких границ, а Зена куда-то исчезла и совершенно не смотрит за дочерью. Конечно, она считает, что для Елены - это естественно из-за ее римского воспитания, и ее не переделаешь за несколько дней, но когда-то же это надо начинать! Дочь той Королевы воинов, которую знает Габриэль, не может оставаться этой римской принцессой – надменной, вздорной и самоуверенной, вдохновительницей захватнических походов и устроительницей этих мерзких римских оргий! Но что делать конкретно и как повлиять на Элен, на ту, которая когда-то была Евой, на ту, которая была дана самим Светом, как в это долго верила Габриэль, - этого сказительница не знала. Сейчас у нее уже просто не было сил: опустившись в одно из пустующих кресел, Габриэль почти мгновенно погрузилась в беспокойный сон.

Зена шла по открытой галерее, освещенной лишь светом луны, наслаждаясь прохладным ночным воздухом: военные марши римлян уже не долетали до ее слуха, и было слышно лишь стрекотание цикад.
- Тебе не понравились римские празднества? – знакомый голос Ареса возник где-то поблизости.
Королева воинов, не торопясь, обернулась:
- Ты прекрасно знаешь мое отношение к Риму, - ответила она.
- Ну, и правильно, - с улыбкой заметил Бог войны, возникнув в синеватой вспышке и облокотившись на одну из колонн, - со мной ты проведешь время намного лучше.
Зена едва не рассмеялась, услышав столь знакомую ей самоуверенность в его голосе: возмущаться этим уже не было сил, и она решила перенять ту же насмешливую манеру разговора:
- Ты не входишь в мои планы…
- Неужели? – Арес подошел к ней почти вплотную и медленно поправил у нее прядку волос, слегка задержав пальцы на ее коже, - я знал, что ты выйдешь ко мне…
- Я понятия не имела, что ты здесь поблизости крутишься, - насмешливо парировала Зена.
Арес хмыкнул, ничуть не теряясь:
- Ну, я же здесь не спроста.
Он попытался обнять ее, но Зена холодно отстранилась: кажется, тогда они не полностью поняли друг друга – ту ночь на озере Арес, видимо, воспринял началом их постоянных отношений, но это было не так. Это была лишь разовая уступка ее собственному желанию, порыв, который она не смогла проконтролировать. Однако уйти прочь почему-то не получалось: пристально глядя в ее глаза, он словно гипнотизировал ее – он умел заворожить ее, даже не прикасаясь к ней…
- Я не могу быть с тобой все время, Арес, - начала Зена, но, почувствовав, что это звучало словно оправдание, тряхнула головой, - и ты прекрасно знаешь почему!
- А как же, знаю, - хмыкнул он, - мои обязанности бога войны противоречат твоим идеалам помощи всяким бедным и страждущим, не так ли?
- Именно, - кивнула Зена, однако Арес неожиданно задорно рассмеялся:
- Кстати, когда ты со мной, ты заставляешь меня забыть о моих обязанностях, а когда ты мне отказываешь, я с досады устраиваю очередную войну.
- Напоминает шантаж, - усмехнулась Зена, однако, не воспринимая его слова серьезно, добавила - А тебе никогда не приходило в голову говорить со мной иначе, не шантажируя?
- А что я должен сказать? - полусерьезно-полушутливо поинтересовался Арес.
- Лучше вообще молчи, - махнула рукой Зена.
- Принято к сведению, - хмыкнул Бог войны, и в тот же момент резко привлек к себе, целуя в губы.
Зена не сопротивлялась, однако затем мягко отстранилась:
- Арес, я никогда не перейду на твою сторону, я не стану твоей воительницей, постоянной любовницей, даже богиней. Мы никогда не будем вместе! Не рассчитывай на это!
- Хорошо, давай поговорим о нашем будущем завтра, - кивнул головой Арес, начиная целовать ее шею и предчувствуя, что согласие уже близко, - Выбирай, в какой из моих храмов ты хотела бы перенестись?
- Нет! Никаких храмов!
- Прямо здесь? – усмехнулся бог войны.
- У меня есть комната, - ответила Зена.
Она сама не знала, что с ней происходит, и почему она столь просто поддавалась на уже не особо замысловатые ухаживания Ареса. Он появился перед ней с полной уверенностью в ее согласии и… оказывался прав. Она почему-то уже не могла сопротивляться жарким поцелуям его горячих губ, искусным ласкам его рук… Не могла или не хотела? Арес был уже не в силах повлиять на ее решение идти путем добра и справедливости, почему же она должна избегать его? Если раньше этому были причины, и она сама боялась своей темной стороны, то теперь этого страха уже не было.
Когда они оказалась в комнате Зены, Бог войны направил один из энергетических шаров в камин, где тут же вспыхнул огонь и разогнал окружающую их кромешную тьму.
- Я не думала, что ты будешь отвлекаться, - поддразнивающее хмыкнула Зена, неспешно расстегивая пуговицы его жилета.
Арес усмехнулся и, не выпуская ее из объятий, откинулся на многочисленные подушки, раскиданные на постели, увлекая ее за собой.
- При всех божественных возможностях олимпийцы не видят в темноте: а я хочу видеть тебя, - ответил он, вспоминая, что с тех самых пор, как он осознал свою любовь Зене, он постоянно представлял ее на месте всех своих многочисленных женщин. Но сейчас с ним была именно она!
Они целовались и ласкали друг друга, пока до слуха Зены не долетел шум шагов в коридоре. Вздрогнув, она замерла и приподнялась: насколько она помнила, двери оставались незапертыми, а Габриэль обычно не стучалась… Арес попытался что-то сказать, но Зена быстро прошептала «Тихо!» и закрыла ему рот ладонью, однако бог Войны не терял времени, развязывая шнуровку ее платья. Шаги постепенно удалялись… Зена облегченно вздохнула - лишний раз не ссориться и не объясняться с Габриэль… Поцелуи Ареса ее обнаженной кожи и ласки его умелых рук сводили ее с ума, и она снова полностью отдалась им.
Габриэль проснулась с тяжелой головой и непереносимой жаждой: «А ведь я с этими девочками только пару бокалов выпила», - пробормотала она, с трудом открывая глаза. Но виной были не только эти пара бокалов, но также недостаточный и неудобный сон в кресле. «Сейчас попью воды и пойду к себе отсыпаться», пробормотала Габриэль, поднимаясь и окидывая взглядом залитый ранним утренним солнцем банкетный зал. Гости спали беспробудным пьяным сном, кто-то на ложах, стоящих вдоль столов, а кто-то прямо на полу. Столы были завалены остатками еды, грязной посудой, осколками разбитых ваз - без драк очевидно не обошлось, - а слуги, боясь разбудить своих господ, не спешили убираться, дожидаясь их пробуждения.
Однако Габриэль не могла найти ни одного кувшина с водой, осталось лишь вино, а ей хотелось только воды. По ходу она наткнулась на своих вчерашних знакомых – начинающих писательниц. Обе спали в обнимку с легионерами: «А ведь казалось - серьезные и не совсем стыд потеряли,» - хмыкнула Габриэль, однако это ее не особо волновало – сейчас надо было найти воды.
Отчаявшись найти ее в банкетном зале, сказительница вспомнила про фонтан в саду, который окружал виллу Лизикла - заодно можно было умыться и привести себя в порядок. Однако у фонтана ее ждал сюрприз и неожиданная встреча: Элен, уже переодевшись из вечернего платья в свою повседневную короткую тунику и кожаный корсет, мыла щеткой Красавчика, заведя его прямо в фонтан. Конь фыркал, а, увидев Габриэль, заржал и блеснул своими бешеными глазами.
- О, Габи, доброе утро! – вскинула голову Элен, - что-то ты какая-то вся помятая…
- Зато ты вся сияешь! – огрызнулась Габриэль, понимая, что утолить жажду ей так и не получится, а Елена, проразвлекавшись всю ночь напролет, и вправду на удивление выглядит отдохнувшей и свежей. «И как это она умудряется?» - подумалось сказительнице.
- А мой Красавчик сегодня что-то не в духе, - сказала Элен, - начал лягаться и кусаться, когда его пытались почистить, и в итоге не подпустил к себе никого. Так что сама им занимаюсь.
Габриэль присела на бортик фонтана: ладно, сейчас она сходит на кухню и возьмет воды там, а потом - спать!
- Кстати, мы с тобой сегодня видимся в последний раз, я уезжаю, – неожиданно заявила девушка.
- Что? Куда? – буквально подскочила Габриэль, - Ведь мы все вместе едем в Амфиполис?
- Ну, вот вы и поезжайте с мамой, - равнодушно пожала плечами Элен, - передавайте бабуле и всем остальным родственничкам с маминой стороны огромный привет, но у меня сейчас нет времени на посещение всяких дыр в Греции – я возвращаюсь в Рим.
- В Рим? – Габриэль была потрясена, - А как же Зена? Ты же только что обрела свою мать!
- Не вижу логики, - заметила Елена, - у мамы своя судьба, у меня своя. Это ты таскаешься за ней как хвост, а мое место в Риме. Во-первых, это моя родина, во-вторых, у меня там много дел, и Октавиан один с империей не справится. А с мамой мы при случае можем видеться…
- Елена, ну как так можно? - сказительница впервые в жизни пыталась подобрать слова, ведь достучаться до Элен было делом чрезвычайно сложным – Ты же хотела побыть с нами хотя бы месяц, ты же сама говорила - сделать небольшие каникулы. Давай все-таки ты останешься и поедешь с нами в Амфиполис?!
- У меня и так каникулы веселые получились, - улыбнулась Елена, - пиратов разбили, банкеты были вполне сносные, осталось еще эту никчемность Лизикла от должности отстранить – но это уже в Риме… Мы с Октавианом займемся реформами – проверим всех наместников, чтоб такие существа как наместник Остии не позорили нашу великую империю!
Габриэль вздохнула: нет, переубедить Елену ей было не под силу – надо было срочно найти Зену.
- Элен, я тебя одно прошу: не исчезай никуда прямо сейчас!
- Конечно, я дождусь завтрака, - кивнула девушка, - надо с мамой попрощаться, а еще Лизиклу сказать, чтоб собирал вещи. Это если он, конечно, доползет до завтрака, ведь напился вчера как свинья и заснул под столом – и это наместник великой империи Рима?! Позорище!
- Вот и хорошо, - заметила сказительница, готовая сорваться и бежать на поиски Зены, которая единственная могла как-то повлиять на дочь. Ведь если Елена вернется в Рим – то все их попытки привести ее на путь добра и света окончательно терпят фиаско… Аресу остается только подсказать ей, и жестокая завоевательница во главе римских легионов появится в одно мгновение! Хотя она появится и без подсказки – в ней и так много от Бога войны!
В последнем сказительнице пришлось убедиться в ту же минуту: Элен мрачно усмехнулась и со знакомой ей интонацией Ареса, когда тот прибегал к шантажу, начала:
- Знаешь, Габи, когда вы на пару с мамой будете петь мне песенки, как хорошо шататься по миру и помогать всяким страждущим, а еще лучше стразу удариться в сумасшествие под названием учение Элая, обрати внимание на одну вещь: я ухожу не в последнюю очередь из-за тебя! Ты мне до смерти надоела своими россказнями про то, как хорошо быть белыми и пушистыми, своим нытьем по поводу каждого приконченного пирата, своими недовольными гримасами по поводу каждого моего поступка! И я надеюсь, мне не придется это озвучивать, а ты не будешь подпевать маме, убеждая меня остаться с вами! Всем будет намного лучше, если мы разойдемся своими дорогами, ты меня понимаешь?
Потрясенная Габриэль покачала головой: а ведь шантажистка из Элен вышла куда лучше ее папочки… Арес прекрасно знал, что ему никогда не выйти победителем, если он поставит перед Зеной условие: либо он, либо ее подруга, а вот Елена вполне могла на это рассчитывать… Сказительница прекрасно знала, что какой бы она ни была близкой подругой для Королевы воинов, ее ребенок будет стоять для нее на первом месте. Габриэль помнила, что за гибель сына Зена была готова ее убить, несмотря на их крепкую дружбу и на отсутствие какого-то злого умысла у подруги, а просто легкомыслия по молодости… И еще она с горечью призналась себе, что если Зена потеряет Елену из-за нее – это будет конец их дружбы… Так что Элен могла спокойно ставить вопрос ребром – или я, или Габриэль - и ей нечего терять: она, кровная дочь Зены, совершенно не привязана к ней, в отличии от Габриэль, которая не могла представить для себя расставание с подругой… И вот она теперь бессовестно шантажирует Габриэль, требуя чтобы сказительница поддержала ее решение вернуться в Рим!
- Такого не будет, - неожиданно решила для себя сказительница,- если она вернется в Рим, это принесет горе и страдания множеству невинных! Мои переживания не идут в сравнение с этим!
Начать поиски Зены Габриэль решила с комнаты подруги и поэтому, не стучась, распахнула дверь:
- Зена, ты здесь? Ты не представляешь, тут такая новость…
Сказительница замерла, пытаясь поверить в то, что видела: Зена мирно спала в объятиях Ареса: вопрос, куда пропала подруга с банкета, нашел очевидный ответ!
Бог войны с насмешливой издевкой взглянул на Габриэль:
- Привычка вваливаться без стука неискоренима! Ты хоть не вопи на всю округу!
Даже не расслышав его слова, Габриэль развернулась и, что есть силы хлопнув дверью, пошла прочь… От обиды сказительница закусила губу: теперь понятно, что она совершенно не нужна Зене – Арес уже на постоянной основе прописался в ее спальне, и это после всего того, что он ей сделал! Что ж, теперь она не была уверена даже в том, что является для Зены чем-то большим чем Арес… А ведь когда-то Зена говорила, что она ей самый близкий человек, говорила, что они одна семья…А теперь у нее новая замечательная семейка! Бог войны и их общая дочка, циничная, эгоистичная и надменная – хотя какой ей еще быть? Тут уже ничего не исправишь… Да и Зена не собирается… Полная семейная гармония: можно организовывать семейный подряд и крушить мир всем вместе!
Габриэль обхватила голову руками и опустилась прямо на широкую мраморную лестницу
- Все пропало, все пропало… - донесся до сказительницы чей-то заунывный голос: по лестнице, покачиваясь, поднимался Лизикл. Увидев Габриэль, он опустился рядом с ней:
- Принцесса Елена сказала, что я больше не буду наместником Остии, - всхлипнул он, - Я так старался! Я все делал как можно лучше! Ну, что ей не понравилось?
Габриэль пожала плечами: ей было не до Лизикла. Наместник Остии уткнулся ей в плечо, оплакивая свою потерю пьяными слезами…
За завтраком атмосфера была невеселой: Габриэль подозрительно молчала, Лизикл сидел, уткнувшись в свою тарелку и ни на кого не смотрел, Эмилий Лавр отсел подальше от места, которое обычно занимала Элен, еще, видимо, не забыв ни ее вчерашнего удара в солнечное сплетение, от которого он отходил до утра, ни ее попытки заставить его выпить пылающее вино, остальные же аристократы Остии, еще толком не проснувшиеся, мучались от похмелья и жадно пили все, что попадалось под руку. В хорошем настроении была только Зена.
Элен появилась позднее всех, и едва присев за стол, тут же заявила:
- Мама, я тебе должна кое-что сказать: я покидаю тебя и Габриэль и не поеду с вами в Амфиполис.
- Как? Почему? – не поняла Зена, удивленно взглянув на дочь.
- Мне очень нравится путешествовать, но я решила продолжить путь одна…
- И куда ты собираешься? – уточнила Зена, все еще не в силах поверить, что Елена так неожиданно поменяла свое решение.
«Сейчас она скажет про Рим», - подумала Габриэль, однако Елена и не собиралась упоминать об этом:
- Буду просто путешествовать: отправлюсь в Египет или Финикию, или еще куда-то. Я хочу посмотреть мир и людей…
«Лжет и ведь не краснеет,» - подумалось Габриэль, однако вмешиваться она не собиралась.
- Но почему ты не хочешь путешествовать с нами? – не понимала Зена.
- Потому что я уже не маленький ребенок, у меня своя жизнь и свой путь, ты должна понять и отпустить меня, мама, - заметила Элен с улыбкой.
Зена не нашлась, что сказать, а девушка продолжала:
- Я очень рада, что ты меня нашла, рада, что мы были вместе эти дни! Но я не могу постоянно быть при тебе, я самостоятельный человек… Но прошу, не переживай, мы будем периодически видеться. Я тебя так люблю!
-Элен, дорогая моя, - Зена была растрогана ее словам, - конечно, я должна принять это, просто я так не хочу с тобой расставаться, я же совсем недавно нашла тебя.
- Ну, мы еще обязательно встретимся.
Габриэль наблюдала за Элен, поражаясь ее искусству говорить именно то, что другие хотят слышать. И Зена ей верила! Неожиданно Элен перевела взгляд на сказительницу и заявила:
- Вот даже Габи меня поддержит!
Сказительница помолчала, а затем ответила:
- Да, Зена, я тоже думаю, что Элен права: она самостоятельный человек и должна сама решать, что ей делать… Не будем ей что-либо навязывать!
- Ты права, - кивнула Зена, - только, Элен, береги себя, пообещай мне это!
- Об этом не волнуйся, со мной уже ничего не случится, - улыбнулась девушка.
Прощаясь с Зеной и Габриэль, Элен была сама обходительность и вежливость: правда, искренней радостью ее лицо озарилось только в тот момент, когда она, напоследок обнявшись с матерью, наконец, запрыгнула в седло.
- Ты же ни одеял, ни еды с собой не взяла, - неожиданно заметила Королева воинов.
- А сдались они мне! – махнула рукой Элен и сходу сорвалась в галоп, подняв столб пыли.
Однако едва скрывшись из вида провожающих, девушка оставила коня:
- Ну, Красавчик, не бойся, что тебе придется скакать до самого Рима, - заметила она, погладив его гриву, - мы теперь можем перемещаться быстро, удобно и на любые расстояния.
В это же мгновение наездница исчезла в светлой яркой вспышке и почти одновременно возникла в такой же вспышке на одном из холмов, с которых открывался вид на Рим.
- Мой любимый город, - улыбнулась Элен. – я уже по тебе соскучилась! Что ж, твоя принцесса вернулась к тебе!
- Элен, и где ты так научилась талантливо лгать? – раздался голос Ареса, который также появился рядом в синеватой вспышке.
- Жизнь научила, папа, – хмыкнула девушка, - она меня много чему полезному научила.
- Я так и знал, что тебе в Тартар сдались Египет и Финикия. Рим и только Рим!
- Но маме же было приятней слышать, что я поехала туда путешествовать: отпустила меня без всяких уговоров, лишний раз не нервничает. Ну, чем не ложь во благо? Представляешь, что бы было, если бы я сказала про Рим?
- Догадываюсь, - пожал плечами Арес, - чем, кстати, собираешься заниматься в Риме?
- Для начала проведем с Октавианом реестр всех римских наместников и выкинем всяких там Лизиклов.
- Не губи свой талант стратега и полководца: сидеть, обложившись свитками, – это не занятие для дочери Бога войны!
- Войну что ли с варварами начать? – без особого энтузиазма спросила Элен, – Я подумаю над этим, но потом, а сегодня вечером собираюсь сходить на ту вечеринку, куда меня Диточка пригласила: любопытно посмотреть на родственничков.
- Я бы не советовал, - мрачно заметил Арес, - тебя, конечно, не уймешь, я это уже понял, но просто предупреждаю.
- Почему?
- Боги Олимпа верят в то, что ты принесешь Сумерки: они боятся и ненавидят тебя. Они едва не убили тебя, когда ты была маленькой!
- Бред какой-то, - махнула рукой Елена, - зачем я буду нести Сумерки моим родственникам? Вот увидишь, я с ними подружусь, даже если они и немного не в себе, как тетя Афродита.
- Будь аккуратна и не выдавай себя, – заметил Арес на прощание, исчезая в синеватой вспышке.
Елена хмыкнула, пожала плечами, и в следующее мгновение пустила Красавчика во весь опор, направляясь к главным воротам Рима.

Пока не видно никаких предпоылок к тому, чтобы Элен изменилась в лучшую сторону. Скорее наоборот Интересно, что сможет на нее повлиять

После отъезда Елены планы подруг изменились мало: как и раньше было решено сначала проведать родной Зене Амфиполис, а затем навестить Потейдею. Однако Габриэль предложила сначала заехать к Джоксеру, который, как надеялись обе подруги, уже поправился от своих ранений.
- Помню, он так хотел увидеть Еву, - улыбнулась Зена, вспоминая о неуклюжем друге.
- То есть Елену, - хмыкнула сказительница, - может, даже к лучшему, что они не увиделись. Джоксер все еще считает ее милой малышкой, боюсь, ему бы пришлось разочароваться.
- Мы должны принимать Елену, какой она есть, - заметила Королева воинов, - это еще не самое худшее, что из нее могли воспитать в Риме. Мне просто следовало подумать об этом самой, отдавая ее Октавиану, и нет смысла винить ее в этом.
Сказительница пожала плечами, не желая спорить.
Жизнь вошла в знакомую и привычную колею – дороги и приключения. Габриэль была необычно рада тому, что они путешествуют только вдвоем с Зеной, при этом ключевым словом было не «вдвоем», а «без Елены». Сказительница никогда не имела ничего против путешествий вместе с друзьями – когда с ними ехали Вирджил и Джоксер, было даже веселее. Но путешествовать вместе с Еленой - это было еще то испытание. Из-за нее сказительница часто ссорилась с подругой, которая постоянно становилась на сторону дочери, а теперь у них было полнейшее взаимопонимание с Зеной, как и раньше, особенно если они не говорили об Элен, но в этом случае Габриэль предпочитала отмалчиваться. Она полностью исчерпала свое терпение и желание подружиться с этой принцессой Рима, с трудом пытаясь напоминать себе, что это все-таки дочь Зены. Но нет, Элен полностью пошла характером в своего папашу, а точнее оказалась еще худшим вариантом. Даже Арес с его мерзким характером не опускался до постоянных язвительных реплик и насмешек по любой мелочи, как это позволяла себе Элен: возможно он считал себя выше этого, а возможно, не позволял себе это в силу того, что хотел сохранить расположение Зены. А вот его доченька просто блистала цинизмом и высокомерием, наследственность и римское воспитание при дворе императора Октавиана дали еще тот результат.
Все же отъезд Елены обратно в Рим оказался самым лучшим вариантом для всех, пришла к выводу Габриэль. Как же без нее было хорошо! На радостях сказительница даже смирилась с тем, что у Зены по ходу начался бурный роман с Богом войны, не зря же на постоялых дворах Королева воинов всегда брала отдельную комнату. Арес появлялся и исчезал почти незаметно для Габриэль, Зена даже не упоминала о нем, хотя следы бессонных ночей не укрывались от взгляда подруги. Что ж, сказительница могла терпеть присутствие Бога войны в жизни подруги - как оказалось, это мало что по сути меняло, а вот Елена… Габриэль почти с ненавистью вспоминала это не сходящее с лица принцессы Рима насмешливое выражение и эти вызывающие реплики по поводу и без повода.
Джоксер был несказанно рад приезду Зены и Габриэль: он совершенно поправился, так как сразу после ранения Вирджил отвез отца домой, а Мэг неплохо разбиралась в лечении разными травами. Правда, она же поставила твердый ультиматум – Джоксер не должен был даже думать о каких-либо дальнейших путешествиях. «Хватит с тебя нашей таверны!» - решительно заявила она, и Джоксер был вынужден согласиться.
Погода была замечательная, и было решено ужинать на свежем воздухе. Джоксер был необычайно разговорчив:
- Зена, как же жалко, что Ева не приехала с тобой! Как бы мне хотелось увидеть эту милую малышку! До сих пор помню, как держал ее на руках!
- Ева теперь взрослая и самостоятельная, - слегка улыбнулась Зена, - решила путешествовать сама, мне даже не удалось уговорить ее поехать в Амфиполис. Что поделать…
- Она теперь не Ева, а Елена, - заметила Габриэль.
- Как это? - не понял Джоксер.
- Просто Октавиан дал ей новое имя, - объяснила Зена, - и хотя я пыталась называть ее Евой, она постоянно настаивала, чтобы ее называли Еленой. Иначе отказывалась разговаривать… Но знаешь, Джоксер, это все же мелочи по сравнению с тем, что она называет теперь меня мамой.
- А Елена – тоже красивое имя, - вклинился Вирджил, - ведь так звали ту, из-за красоты которой началась Троянская война.
- А Ева, то есть Елена, - поправился Джоксер, - наверно, тоже выросла красавицей? Она, должно быть, очень похожа на тебя, Зена?
- Да, внешне она немного похожа, - улыбнулась Королева воинов.
- Но, к сожалению, не характером, - заметила Габриэль.
Джоксер и Вирджил продолжали расспрашивать про Елену, когда появилась Мэг:
- Никто добавки не хочет? – спросила она, – Про какую Елену идет разговор?
- Про мою дочь, - ответила Зена.
- А, то есть про Еву. А чего она к нам в гости не приехала?
- Времени не нашла, занятая девушка, - усмехнулась Габриэль.
- А чем она занимается? – спросил Вирджил.
- Всем понемножку, – уклончиво ответила Зена. – но теперь путешествует. Сказала, что поехала либо в Египет, либо в Финикию.
- А я всегда мечтал побывать в Египте, - неожиданно заявил Вирджил, - там есть Александрийская библиотека, и подобной нет даже в Риме.
- Ты прав, Вирджил, - согласилась Габриэль, - чтобы стать писателем или поэтом надо прочитать уже то, что создано до тебя. Это, конечно, не обязательно, но очень помогает.
- А ты была в Александрии?
- Да, несколько раз.
- И как тебе библиотека?
Габриэль восхищенно улыбнулась:
- Лучшая в мире!
Оставшийся вечер Вирджил и Габриэль сидели вместе, обсуждая литературу и ее новинки. Вирджил показывал новые свитки, купленные на ярмарках, а также свои несмелые сочинения, а сказительница с видом знатока читала и комментировала.
- Твой сын станет писателем или поэтом, - заметила Зена Джоксеру.
- Точно, что не продолжит мое дело с таверной, - улыбнулся тот, - он еще хочет стать воином и путешествовать, как и я в молодости. Вот и проводит полдня со свитками, полдня тренируется с мечом, а с таверной совсем не помогает. Мэг все время ругается.
- Он должен следовать своему призванию, - улыбнулась Королева воинов.
- А я, в отличии от Мэг, его только поддерживаю, - кивнул Джоксер.

Оставшись одна в комнате, Зена почти не сомневалась, что через некоторое время она озариться яркой синеватой вспышкой. Все получалось так, как того изначально желал Арес – она встречались почти каждую ночь, и самое удивительное - она ждала его появления. Правда, старалась не признаваться в этом даже себе, все еще чувствуя к Аресу недоверие. Все шло как-то подозрительно гладко: Арес всячески подчеркивал, что он изменился, был нежным и внимательным и даже заявил, что грандиозная война, которую он планировал между Римом и Персией, его теперь не интересует. Зена не знала, верить этому или нет, но каких-либо упреков для Ареса она последнее время не находила. Габриэль, к ее удивлению, тоже как-то слишком положительно относилась ко всему происходящему. Зена пыталась всячески скрывать свои отношения с Аресом от нее, но не сомневалась, что Габриэль все равно была в курсе, однако подыгрывала и не задавала лишних вопросов.
Все шло замечательно, но все же иногда Зена задавалась вопросом, так ли это на самом деле. Бог войны был коварен, и она прекрасно знала это: с нетерпением ожидая его появления, старалась всеми силами не дать ему догадаться об этом.
Она почувствовала его присутствие даже до того, как он появился.
- Хватит шпионить! – шутливо сказала Зена.
Арес материализовался в обычной синей вспышке и тут же обнял Зену, вдыхая аромат ее волос.
- Ты ждала меня? – спросил он, легонько целуя ее шею.
- Нет, - отрицательно покачала она головой, - я думала, ты сам все поймешь. В доме много знакомых мне людей, мне не нужны лишние расспросы.
- Ну, тонкие стены на постоялых дворах тебя как-то мало волновали, - с лукавым блеском в глазах заметил Арес, - а эта комната еще вполне сносно выглядит.
- Я же сказала, что здесь мои друзья, - повторила Зена.
- А постоянно вваливающаяся без стука болтливая блондинка для меня уже вполне привычна, - рассмеялся Арес, - можно просто не обращать внимания.
Зена только хмыкнула. Однако потом чему-то улыбнулась и, обняв Ареса за шею, испытующе посмотрела в его глаза, затем поцеловала, слегка касаясь губ, но, словно уступая своему и его желанию, слилась с ним в страстном поцелуе.
- Ты не можешь здесь оставаться, - шепнула она ему.
- Что? – не понял Арес, уже умело расшнуровывающий ее одежду.
- Не сегодня, - покачала головой Зена.
- Я так не думаю, - заметил Бог войны.
В тот же момент они вдвоем растворились в вспышке света чтобы через несколько мгновений оказаться посередине роскошно убранной комнаты, освещенной свечами в канделябрах и отблесками огня в камине.
- Где мы? – спросила Зена, ничуть не удивляясь неожиданному перемещению.
- Мой храм в Фивах, - улыбнулся Арес, - и никто даже не посмеет мешать.
Зена обвела взглядом помещение: на стенах как обычно было развешано оружие и картины знаменитых битв, без которых было невозможно представить храм Ареса. В остальном была привычная ему мрачная роскошь, включая иссиня-черный шелк, которым было застелено широкое ложе. Странное ощущение – неужели она стала столь доверять ему, что готова остаться с ним в его храме? В его мире, где он действительно единственный бог и хозяин?
- Ты хочешь немного вина?
Зена кивнула. Арес наполнил два серебряных кубка, украшенных алыми рубинами, и протянул ей один из них, затем присел рядом с ней, пристально глядя на нее.
Пригубив немного вина, Зена взглянула на него:
- Ты хочешь сказать мне что-то?
- Да, - кивнул Бог войны, - я давно хотел сказать тебе это, и сейчас, мне кажется, самое время.
- Что же?
- Я люблю тебя, Зена.
Она молчала, не зная, что сказать, Арес продолжил:
- Не знаю, поверишь ли ты мне, все-таки между нами было много и всякого. Но я люблю тебя и уже давно, иногда мне кажется, что с первого дня, когда я только увидел тебя… Правда, долгое время я не признавался в этом даже самому себе.
- Ты, наверное, ждешь взаимного признания, - задумчиво сказала Зена, - но я не могу сказать тебе этого… Пока…
Она перевела дыхание и, отставив бокал, продолжила:
- Возможно, я могу сказать это Аресу, которого вижу сейчас, но не уверена, что могу сказать это Богу войны…
- Я недостаточно хорош для тебя? – спросил он.
- Ты - Бог войны, и мне не следует забывать об этом…
- Я могу измениться, сделать это для тебя…
- Не знаю, - Зена поднялась, не выдерживая его пристального взгляда прямо в глаза.
- Ты хочешь уйти? – растерянно спросил Арес.
Королева воинов рассмеялась:
- Ну, конечно, пойду бродить по ночным Фивам. Здесь мне как-то больше нравится…
Арес подошел к ней и крепко обнял за талию:
- Я тебя никуда не отпущу.
- Неужели? – последовал игривый полу-вопрос.
Взяв ее на руки, он опустился вместе с ней на ложе и начал, не торопясь, расстегивать ее кожаную тунику, медленно целуя каждый новый открывавшийся ему кусочек обнаженного тела.
- Обычно ты пользовался своими божественными штучками, когда это касалось одежды, - усмехнулась Зена, притягивая его к себе и страстно целуя в губы.
- А мы никуда не торопимся, - многозначительно Арес, - ты же остановилась в этой таверне на несколько дней?
Зена кивнула, наслаждаясь прикосновениями его пальцев, скользящих по ее бедрам:
- Да, на некоторое время...
- Мы будем заниматься любовью до рассвета, спать до полудня, а потом вместе позавтракаем.
- Разве боги спят?
- Боги в этом не нуждаются, но если хотят… а я хочу затем погрузиться в сон в объятиях любимой женщины!

Лучи солнца всячески стремились пробиться сквозь зашторенные окна в храме Бога войны: Зена спала, положив голову на плечо Ареса, в то время как Бог войны находился скорее в легкой полудреме. Неожиданно в дверь настойчиво постучали:
- Провались все в Тартар! – буркнул Бог войны. - Кто бы это мог быть?
Служители храма были вымуштрованы и всегда четко исполняли приказы: они бы в жизни не позволили себе тревожить своего бога в его личных покоях. Неожиданную мысль про болтливую блондинку он тоже отбросил: и не потому, что она никоим образом не могла попасть в его храм в Фивах, а потому, что это было совсем не в ее правилах стучаться – она всегда врывалась, распахивая настежь двери. Стук повторился еще настойчивее.
- В кого-то я сегодня точно запущу огненным шаром, – пробормотал Арес, осторожно поднимаясь, чтобы не разбудить Зену. Мгновенно облачившись в свое одежду, включая оружие, которое всегда должно было быть при нем, он вышел в коридор: к его удивлению, там стояла Афродита, вся в розовом и с какой-то новой невообразимой прической.
- Что ты здесь делаешь? – раздраженно спросил Арес.
- Я, конечно, извиняюсь, - начала Богиня любви, - я никак не хотела мешать тебе и Зеночке, но просто мне очень-очень срочно надо с тобой поговорить!
- Это настолько срочно? – язвительно поинтересовался Арес. – У нас начались Сумерки? Старичок Зевс ожил и вылез из Тартара? Ты у болтливой блондинки научилась вот так вот врываться в самый неподходящий момент?
- Да разве я врываюсь? – удивилась Дита, - Я все делаю прилично, я всегда стучу.
- Ладно, выкладывай быстро, что там у тебя, - буркнул Бог войны.
- Понимаешь, братик, я не могла рассказать об этом сразу, так как не находила слов, кроме того, ты ведь такой нервный, я просто немножко даже боялась… Это все как-то так неожиданно получилось… Но самое главное, что я хочу сказать, я тут совершенно не при чем!
- При чем ты не при чем?- не понял Арес, - Хватит ходить кругами!
- При том, что я не виновата, – заявила Дита, - я не знала, что это все так выйдет. Тут вообще никто бы не предугадал.
- Да в чем же, в конце-концов, дело?
- Я просила Аполлона не рассказывать об этом, но он как ошалел! В итоге там все в истерике, он даже Афину довел до паники, представляешь? Даже нашу Афину с ее железной выдержкой!
- Провались все в Тартар, что случилось? – Арес, не церемонясь, хорошенько встряхнул сестру за плечи, - Говори четко, ясно и по сути.
- Это произошло около недели назад…
- Да что именно? – Арес уже начинал терять терпение.
Собравшись с духом, Дита произнесла скороговоркой:
- Боги узнали о том, что ты дал Еленочке амброзию, испугались, что это теперь быстрее приведет к Сумеркам, и … Афина и остальные теперь объявили охоту за ней и хотят убить.
- Что?! – потрясенный Арес не находил слов.
- Это все Аполлон, - испуганно пискнула богиня, - я его умоляла никому ничего не рассказывать, а он рассказал.
- Но для начала ты сама ему все разболтала?! – Арес все никак не мог поверить очевидному.
- Нет, конечно, это случайно получилось, совсем случайно. Я тут не при чем!
- Кто тебя за язык тянул?! – В гневе закричал Арес.
- Ну, говорю же, что случайно, - поджала губки Дита, - я же не хотела….
- Ты хоть понимаешь, что ты сделала? – Арес снова встряхнул Афродиту, которая, кажется, просто не понимала серьезности произошедшего.
- Солдафон! – взвизгнула Афродита, - Как так можно обращаться с родной любимой сестрой?!
- Любимой сестрой? Которая сначала подслушала, а потом разболтала всем, кому могла!
- Не всем! – также повысила тон Афродита, - только Аполлону случайно проговорилась, кто же ожидал, что он такую истерику устроит? Его Артемида каплями отпаивала, ему все казалось, что Сумерки уже наступили и он умирает.
- Если с моей дочерью что-то случиться, я тебе этого никогда не прощу!
- С Еленочкой все будет в порядке, она сейчас в Египте! Она - умная девочка, и сразу догадалась, что там правят другие боги, а олимпийцы не посмеют что-либо совершить не на своей территории. Пока она там, ей не грозит никакая опасность.
- Значит, Элен в Египте?
Афродита часто закивала:
- Она оказалась там еще раньше, чем Аполлон устроил весь этот переполох. Афина созвала собрание богов, и они решали, что теперь делать с Еленочкой…
- Почему я ничего до сих пор не знаю?
- Я не могла подобрать нужных слов, всю неделю ломала голову, как тебе об этом сказать…- жалобно пробормотала Дита, - Ну, а Афина, наверно, не посчитала нужным, чтобы ты там был. Она устроила голосование, и все, кроме меня и Эрота, были против нашего солнышка, они решили не допустить Сумерек любой ценой, а значит… убить Еленочку.
- Ты не могла рассказать мне об этом раньше? Мало того, что ты разболтала обо всем, как последняя базарная сплетница, так я еще узнаю обо всем произошедшем в последнюю очередь! Откуда у тебя настолько куриные мозги?
- Грубиян! – взвизгнула Дита, - Я - не курица, чтобы у меня были куриные мозги. Я – Богиня!
- Богиня глупости и болтливости!
- Нет, ну, почему это я во всем виновата?! – неожиданно раскричалась обиженная Афродита, - Это Аполлон рассказал все Афине, а Афина уже приняла решение. Кроме того, ведь с Еленочкой сейчас все в порядке! И не надо так мне грубить и кричать на меня!
- Что здесь происходит? – раздался голос Зены, – Дита, что за вопли?
- Это сестренка маникюр себе испортила, вот и заливается, - попытался что-то с ходу придумать Арес, однако сестра очень быстро затараторила:
- Зеночка, ты только не волнуйся! Наше солнышко Еленочка сейчас в полной безопасности! А я тут не при чем, поверь мне! Я ведь ненарочно, совсем случайно сказала Аполлону про амброзию.
- Какую амброзию? – переспросила Зена, и прежде чем Арес успел заткнуть рот болтливой сестренке, Дита выдала:
- Так обычная амброзия, которая дает бессмертие и неуязвимость! Ну, чтоб Еленочка стала настоящей богиней. А братик разве тебе об этом не сказал? – в воцарившемся гробовом молчании Афродита вскрикнула, - Ой, я же совсем на нервах забыла, что это была тайна, совсем забыла…
- Ты дал Елене амброзию? – спросила Ареса пораженная Зена.
- Дита, замолчи! – разъяренно прошипел Бог войны, однако сестра его не слышала:
- Зато богам теперь не так легко ее убить, хотя Афина и вопила там, что все равно отыщет способ.
- Значит, это подтолкнуло Олимп к очередной охоте за моей дочерью? – ошеломленная Зена просто не находила слов, - Где сейчас Элен?
- В Египте! Я уже ее и навестить успела – расплылась в улыбке Богиня любви, - она живет во дворце римского префекта и говорит, что всем довольна, что они с ним неплохо поладили и собираются объявить войну Эфиопии. У нее прекрасное настроение и самочувствие!
Понимая, что Дита испортила ситуацию настолько, насколько это было только возможно, Арес уже не находил слов: не раздумывая, он запустил в сестру огненный шар - богиня с визгом отшатнулась:
- Солдафон! Грубиян! Хам! – закричала она возмущенно, - я же хотела все объяснить, хотела как лучше!
- Убирайся! – буквально прорычал Арес, запуская очередной огненный шар.
Дита предпочла моментально раствориться в розоватой вспышке.