Дата: Четверг, 2014-10-30, 2:04 PM | Сообщение # 1
Невеста Роз
Я: битекстер
Сообщений: 4130
Статус: отсутствует
Имена женщин раскроются только в фиках, но, в принципе, по описанию можно догадаться))
Автор: Хель Бета: Jordan Размер: драббл, 708 слов Пейринг/Персонажи: Арес/Незабвенная Категория: джен, намек на гет Жанр: виньетка Рейтинг: PG-13 Содержание:Все вокруг знали, что она полюбила Ареса с самого начала. Предупреждение: намек на инцест Написано на ФБ-2014.
Все вокруг знали, что она полюбила Ареса с самого начала. Неизвестно было только, за или вопреки. За – потому что он был ее сыном. Вопреки – потому что Зевс отказался от любви к Аресу еще до появления ребенка на свет. Зато он любил всех своих земных детей, от всех своих женщин. Гера была мудрой женщиной. А потому простила божественному супругу его шалости и забрала новорожденного Ареса себе. Он должен был стать только ее сыном, принадлежать только ей. А потом, повзрослев, отомстить отцу за мать. Гера окружила Ареса такой заботой, которую не отдавала раньше никому. Материнство сделало ее мягче, и греки на время забыли о верховной богине. Забыл и Зевс, отдавшийся сполна своим порокам, никем более не контролируемым. Много позже Гера, вероятно, испытала ни с чем не сравнимую боль, когда подросший Арес потянулся к могущественному отцу. Захотел испытать то, в чем братья его и сестры недостатка не видели. Запретный плод сладок. Чем сильнее Зевс демонстрировал свою неприязнь к шумному и кровавому отпрыску, тем больше Арес рвался доказать отцу, что заслуживает его любви. Гера закрывала глаза и ничего не говорила. Не напоминала Аресу о том, как славно им было вдвоем столько лет подряд. И только все чаще наведывалась к Судьбам, выходя оттуда с просветленным лицом. – Однажды ты сможешь занять его место, – сказала Гера как-то сыну, под руку с ним прогуливаясь по Олимпу средь оливковых деревьев. – Зачем тебе его одобрение сейчас? Арес ничего не ответил, и тогда Гера, остановившись, повернулась к нему, ладонями обхватывая смуглые щеки сына. – Ты должен быть на моей стороне. Разве не помнишь ты, как я всегда поддерживала тебя тогда, когда отец гневался и назначал наказание? Глаза Геры остались открытыми, когда она, чуть потянувшись наверх, коснулась губами губ Ареса. Арес не ответил и не отстранился. Он слушал свою мать, но хотел ли он ее слышать? Гера шла за своим буйным сыном незримой тенью. Твердой рукой отводила опасности и вставала стеной между Аресом и Зевсом во время их многочисленных ссор. Утешала разъяренного сына после неудач в битвах и обнимала его, обещающе шепча, что надо потерпеть еще немного. Гера стала первой и, пожалуй, единственной женщиной в жизни своего сына, любовь которой была безусловной даже несмотря на желание вложить в голову Ареса ненависть к Зевсу. Снося от Ареса оскорбления, коими он засыпал мать в припадках гнева, Гера лишь единожды позволила себе поднять на него руку. После полученной пощечины Арес надолго исчез и не появлялся на Олимпе ни на пирах, ни на иных мероприятиях, устраиваемых богами. Гера рвала и метала. Всю силу ее отчаяния, всю мощь ее тоски познали и смертные, и божественные. Утратив возможность видеть сына, лишившись привилегии быть первой из тех, кто узнавал о его мыслях, Гера обратила свой взор на мужа, которого винила во всем. Единоутробная сестра Зевса, Гера, до того момента скрывавшая свою истинную силу, ставящую ее на одну ступень с правящей триадой, открыла лицо и позволила острым иглам боли пронзить не один висок. Арес вернулся спустя столетия холодной войны между бессмертными родителями, и более никогда не оставлял свою мать одну. Они изменились оба. Облачились в черное, словно в знак траура по тем дням, когда еще верили в хорошее. Зевс не подходил к ним. Окруженный иными богами, преследуя иные цели, он разделил Олимп на два лагеря, забрав себе всех, кто еще как-то мог содействовать матери и сыну. И теперь уже Арес уговаривал Геру подождать. Не помогло. Коварный олимпиец, умевший предавать так, чтобы предательство казалось самой сокровенной истиной, поступил ровно так же, как когда-то Кронос со своими детьми. Геры не стало. Ухватившись за остатки былой, немыслимо сильной, любви к мужу, она подала Зевсу руку, и он утянул ее в царство мертвых, откуда выход мог найти только один из них. Ненависть Ареса к отцу, тщательно взращенная Герой, достигла пика. Столетия усилий не пошли прахом, и Арес стоял и смотрел, как Зевс тает в руках Геракла, отправляясь в вечность вслед за той, которой когда-то клялся в любви. Мог ли он помешать? Да. Хотел ли он этого? Нет. Гера могла быть довольна: когда Судьбы сказали Аресу, что он может вернуть Зевса, Арес перерезал все нити, которые протянулись к нему от мертвого громовержца. Все. Ни одной не осталось. Мрачный бог войны, выдержав все битвы, уселся на отцовский трон, самолично опечатав мощнейшим проклятием покои Геры. И только павлиньи перья в вазах по бокам от дверей убирать не стал. Будто в назидание. Напоминание. Себе или кому-то еще.
Сообщение отредактировал Хель - Четверг, 2014-10-30, 2:05 PM
Дата: Пятница, 2014-10-31, 12:18 PM | Сообщение # 2
Невеста Роз
Я: битекстер
Сообщений: 4130
Статус: отсутствует
Бета: Jordan Размер: драббл, 551 слово Пейринг/Персонажи: Арес/Равнодушная Категория: джен Жанр: виньетка Рейтинг: PG-13 Краткое содержание:Она смотрела на брата пустым взглядом поверх пиршественного стола, а он бесновался, видя, что она сидит по правую руку от Зевса. Написано на ФБ-14.
Ей всегда было наплевать на Ареса. По крайней мере, она очень хотела, чтобы так было, и открытая ненависть ее поспешно сменялась напускным равнодушием. Она смотрела на брата пустым взглядом поверх пиршественного стола, а он бесновался, видя, что она сидит по правую руку от Зевса. Афина. Мудрая, как звали ее за глаза и в глаза. Гневливой знавал ее Арес в особо неудачные дни. Равнодушной оставалась она к тому, что по ее вине страдает собственный брат. Арес понятия не имел, за что Судьбы так жестоко наказали его, велев разделить с сестрой войну. С одной стороны – Афина: великолепный стратег, умеющий правильно организовать ратное дело, мудрая и величественная богиня. И с другой – Арес: стремительный тактик, управляемый лишь собственным гневом и жаждой крови, главным для которого всегда была только победа, неважно, какой ценой она доставалась. Много, много схваток выдержали они между собой. Афина побеждала пару раз. Арес – никогда. Она была его старшей сестрой, и все в ней было любимо отцом. Все то, что было и у Ареса. Но, пользуясь женской хитростью, коварством и расчетливостью, Афина отбирала у Ареса даже те крохи, что Зевс иногда ронял со стола. Арес пытался добиться мира. Предлагал сестре вести войны вместе, но всякий раз получал отказ. Афина смотрела на брата снизу вверх, а казалось, что наоборот. Снисходительность в ее взгляде приводила Ареса в бешенство, кровь ударяла в голову, и он несся прочь с Олимпа, наделяя своих воинов едва ли не безумием, которое заставляло их сражаться друг с другом. А после Афина спускалась на поля, усеянные телами, и вела равнодушный подсчет, чтобы потом доложить отцу об очередном провале Ареса. Гера настраивала Ареса на мысль о том, что именно он займет трон после гибели Зевса, но Афина не собиралась уступать. Арес мог только поражаться, как сильно двуличная сестра задурила Гере голову, милыми словами обещая ей помощь и поддержку. Но помощь от Афины видел только Зевс, и то не всегда. Гера так и не узнала, что Афина была готова предать ее в любой момент. Справедливость Паллады распространялась лишь на тех, кто поддерживал ее начинания. И ни Арес, ни Гера не входили в их число. После гибели Зевса брат и сестра остались вдвоем в тронном зале и долго смотрели друг на друга сквозь седой дым, заполняющий время и пространство. Новые золотые доспехи Афины, начищенные до блеска, сияли так ярко, что Аресу то и дело хотелось отвести взгляд. Он держался, зная, что жест этот будет засчитан ему поражением. И все-таки он проиграл. С позором спустился на землю, лелея в сердце черные цветы зла, семена которых, рано или поздно, должны были ему пригодиться. Афина торжествовала, но радость ее продлилась недолго. У Ареса не было союзников. Однако не осталось их и у Афины. От руки Зены погиб Посейдон, затем отправился тенью в собственное царство Аид, был оплакан Гефест, а голову Дисгармонии Арес поднял с земли и долго всматривался в пустые глаза. Афина сказала, что перед надвигающимися Сумерками олимпийцам следует держаться рядом, и Арес согласился, ища момент, чтобы предать. Семья была важна для него, но она осталась бы семьей и без Афины. Так он думал ровно до того момента, как меч Зены пронзил сердце его сестры. И тогда его собственное содрогнулось в бессилии. Ненависть позволила им сдаться смертным. Развела по углам и держала на расстоянии. А равнодушие посадило на цепь. Подперев кулаком подбородок, Арес смотрел со своего трона на мертвую Афину и совершенно не радовался тому, что, наконец-то, выиграл у нее хоть одну войну.
Сообщение отредактировал Хель - Пятница, 2014-10-31, 12:19 PM
Дата: Вторник, 2014-11-04, 7:07 PM | Сообщение # 3
Невеста Роз
Я: битекстер
Сообщений: 4130
Статус: отсутствует
Эх, совсем тут тихо стало... :? ____________________________________
Бета: Jordan Размер: драббл, 409 слов Пейринг/Персонажи: Арес/Сладкая Категория: джен, намек на гет Жанр: виньетка Рейтинг: PG-13 Предупреждение: намек на инцест Краткое содержание:Она, объятая прелестью весны, проскальзывала мимо, вся в своих мечтах и влюбленности, а он стоял, спрятавшись за собственной тенью, и жадно пожирал взглядом белые плечи прелестницы. Написано на ФБ-2014.
Руки ее пахли розами, а смех напоминал перезвон хрусталя. Светлые кудряшки были мягки, и Арес любил зарываться в них лицом, закрывая глаза и отстраняясь от реальности. Реальности, в которой он был одинок, а Афродита любила своего хромоногого мужа Гефеста. Не было у Ареса на Олимпе единомышленников. Не было друзей и возлюбленных: слишком неуемен он оставался в своем желании крушить и рвать, слишком громок был в речах и слишком назойлив в похвальбе. Но не оттого ли он был таким, что чувствовал себя лишним и старался хоть немного побыть кому-то нужным? Они с Афродитой были словно день и ночь, встречаясь так же редко и ненадолго. Она, объятая прелестью весны, проскальзывала мимо, вся в своих мечтах и влюбленности, а он стоял, спрятавшись за собственной тенью, и жадно пожирал взглядом белые плечи прелестницы. Не было для Ареса на Олимпе сестры любимее, чем Афродита. Она же, прекрасно зная о его чувствах, предпочла любить другого брата, и Арес, в припадке зависти, громко кричал о том, что она пожалела хромоножку. Так или иначе, но они никогда не ссорились. Афродита, замечая, сколь хмурен брат, со смехом осыпала его лепестками цветущих яблонь, а он, одурманенный ароматом, мгновенно забывал, что хотел сказать. Однажды Афродита сама взяла Ареса под руку. Он помнил это ясно, как помнил и тот день, в который это случилось. День, когда на свет появился Геракл. Сводный брат, ставший для Ареса злым гением на долгое время. Впервые тогда Афродита заняла сторону Ареса в споре, случившемся на очередном олимпийском пиршестве. Впервые Арес почувствовал, что может не быть одинок. Они принялись спускаться на землю вместе, и покрытый сажей Гефест рвал и метал, не в силах поделать хоть что-нибудь. А опьяненный поздней весной Арес не мог себя удержать и зло шутил над Афродитой, дувшей губы, которые он поцеловал много позже. В его памяти Афродита всегда оставалась сладкой, как наливное красное яблоко, сок с которого пачкал щеки. Всю долгую дорогу, что шли они рука об руку – Любовь и Война, немыслимые рядом и невозможные по отдельности, – Арес смотрел на воздушные розовые наряды сестры и преисполнялся нежности. А когда Афродита, потеряв Гефеста, облачилась в черное, Арес выл и плакал гораздо большее, чем она сама, потому что понимал: ничего не вернется. Она не вернется. Они не вернутся. А после свержения Зевса, после смерти Афины, Арес отпустил Афродиту на землю, зная, что там она будет нужнее, чем на Олимпе. И, то ли радостный, то ли печальный, смотрел, как тускнеет черный цвет, который так не шел светлым кудряшкам и звонкому смеху, предвещающему рассвет.
Бета: Jordan Размер: драббл, 414 слов Пейринг/Персонажи: Арес/Колючая Категория: джен, гет Жанр: виньетка Рейтинг: PG-13 Краткое содержание:Она была маленькой сердитой штучкой, дотрагиваться до которой было опасно: исколет или обожжет. Написано на ФБ-2014.
Она была маленькой сердитой штучкой, дотрагиваться до которой было опасно: исколет или обожжет. Арес преисполнялся снисходительности, когда она топала своей маленькой ногой, обутой в немыслимо высокий черный сапог на остром каблуке. Дисгармония. Не умеющая ни дарить радость, ни находить ее в своем сердце. Арес не помнил, как появилась она в его жизни. Казалось, что она была там всегда вместе со Страйфом, и напару они учились доводить Ареса до пределов гнева, словно наметили целью выяснить, как сильно может он подпалить их задницы. Дисгармония любила черный цвет и шипы, на которые Арес натыкался всякий раз, как пытался ее обнять. Она смеялась и показывала язык, ускользая в свой едкий дым, разъедающий глаза. Арес долг не мог понять, что Дисгармония таким образом играла с ним, не зная, как еще приманить бога войны. То, что она была в него влюблена, Арес не замечал. Она была слишком нервной для него, а ведь он и сам не отличался спокойствием. Ее колкость и неусидчивость только раздражали, Аресу хотелось кого-то в противовес, а Дисгармония лишь больше разжигала в нем огонь злости. Она постоянно была не в настроении. Даже тогда, когда благодушие Ареса готово было спасти кому-то жизнь, Дисгармония ворчала, затачивая свои ногти. Ворчание ее портило день, и Страйфу приходилось очень быстро бегать, уворачиваясь от огненных шаров. Зато крушить города с Дисгармонией было весело. Она разыгрывала целые спектакли и неподдельно радовалась фейерверкам, которые Арес устраивал шутки ради над дымящимися остовами домов. Искреннюю улыбку у нее могли вызвать лишь собственные планы, претворенные в жизнь. Дисгармония поцеловала Ареса первой. Подпрыгнув, повисла у него на шее и крепко прижалась выкрашенными в черный губами к губам бога. Арес чувствовал, как она от избытка эмоций болтает ногами. Секс с ней не был каким-то особенным, и после Арес всегда ощущал себя слегка утомленным. Не большой любитель иголок и оков, он поначалу разрешал Дисгармонии опутывать себя чарами для пущего восторга, но в один прекрасный день ему это попросту надоело. Дисгармония восприняла разрыв на удивление спокойно, и только Страйф опять пострадал без вины. С ними рядом Арес ощущал себя умудренным опытом дядюшкой, и эта роль, такая важная сперва, в конце концов, стала раздражать. Аресу нужны были верные соратники, а не вечные дети, которых то и дело приходится вытаскивать из передряг. Он устал и просто велел им убираться из его замка. Вместе с Дисгармонией ушли едкий запах странных веществ и беспокойство, беспричинно владевшее сердцем. Арес не мог сказать, что никогда не станет скучать по ней, но слышать ее голос ему больше не хотелось. Слишком много остроты, а ведь это так плохо для желудка.
Бета: Jordan Размер: мини, 1237 слов Пейринг/Персонажи: Арес/Железная Категория: джен, гет Жанр: дарк, АУ Рейтинг: NC-17 Краткое содержание:Она была самой страшной из всех его женщин. Предупреждение: ксенофилия; секс по относительному принуждению; поедание человеческой плоти; смерть персонажа Написано на ФБ-2014.
Она была самой страшной из всех его женщин. Возможно, потому, что никогда не была женщиной до конца. Больше того – вряд ли в ней была хоть капля человечности, пусть даже мать ее продолжала оставаться смертной до мозга костей. Надежда. Арес долго смеялся, когда услышал это имя. Надежда для кого? Для человечества, которое обречено пасть от одного только взгляда новых богов? Или для олимпийцев, которых тоже не пощадят? Арес не был так глуп, как о нем говорили. Одним из первых, если не первым, он понял, что сражаться с силой, пришедшей извне, практически бессмысленно. У земных богов не было ничего, что они могли бы предложить Дахоку и его дочери. Именно так рассуждал Зевс, когда собрал всех в своих покоях. Именно так думал и Арес, ровно до того момента, как Дахок явился ему в огне и дыме и предложил сделку, отказываться от которой было бы слишком глупо. Дахоку были нужны кровные последователи: они должны были положить весь мир к ногам праотца. Его единственная дочь, Надежда, и Арес, земной сын, стали бы основателями новой династии, родителями семи Разрушителей, против которых никто не дерзнул бы выступить. Выбор Дахока льстил Аресу безмерно. И он, забыв о том, что огненный бог отправил олимпийцев в безвременье, с головой окунулся в свое новое предназначение. Только одно мешало ему в тот момент. Надежда по непонятным причинам выбрала для себя внешность матери. Габриэль. Спутница Зены, та, которой избранница Ареса говорила «люблю». Арес вынужден был закрывать глаза, когда опускал Надежду на брачное ложе. Благо, она молчала, и представить на ее месте Арес мог кого угодно. Снаружи Надежда была горяча, а внутри у нее сковались вечным льдом хмурые равнины Тартара. Проталкивая себя в дочь Дахока, Арес будто проваливался в бездну, и полет этот не доставлял ему никакого удовольствия. Падать было почти слишком больно, сердце зажималось в тиски, а органы внутри слеплялись в один кровоточащий комок, из которого затем с большим трудом можно было выудить то одно, то другое. Во время бездарного совокупления – язвительное замечание Каллисто пришлось как нельзя кстати – Надежда продолжала молчать. Она не обнимала Ареса и не подкидывала бедра, чтобы облегчить ему задачу. Надежда попросту не умела быть человеком в этой игре в одни ворота. Да ей и не нужно было это: Дахок не требовал от дочери любить Ареса. Едва первые капли семени коснулись выжженной долины внутри Надежды, Арес почувствовал шевеление. Даже олимпийцы не вынашивали своих детей столь стремительно. Арес вылетел из Надежды стрелой, когда ощутил, как что-то колючее коснулось его, слегка задело, но ощущение было как от сильнейшего ожога. Аресу не хотелось бы еще хоть единожды повторить все это, но Дахоку требовалось семь Разрушителей, а значит, еще шесть раз Надежда должна была раздвинуть свои ноги, а Арес – улечься между них. Но сейчас дочь чудовища вынашивала следующее чудовище, и можно было не смотреть на нее. Зена посмеялась над Аресом, узнав, чью сторону он занял. Презрительно сказала, что ничего другого и не ждала. Вскипев гневом, Арес, в сердце которого таилась вера в возможное сотрудничество с Зеной, отбросил далеко в сторону те слова, которые приготовил для воительницы. Возможно, Дахок был не так уж и плох. По крайней мере, он не смеялся над Аресом. А еще он отправил Зевса куда подальше, и, вполне может статься, что именно Аресу была уготована судьба занять олимпийский трон. Дахок протянул руку своей дочери, и Арес принял ее. Вместе они пошли по Греции, насаждая свои правила, свои законы. Надежда стелила мягко. Она умела улыбаться, она умела обещать, она умела преподнести неминуемое будущее так, что оно внезапно становилось весьма заманчивым. Даже Арес чуть было не поверил тому, что Надежда говорила афинянам. Он стоял за левым плечом матери своего ребенка и слушал, прикрыв глаза. Надежда говорила о Дахоке. О новой религии, о новом государстве, о новой жизни. Иногда казалось, что она и сама верит в собственные слова, но виной тому был лишь голос Габриэль, которым Надежда умело пользовалась. Кое-кто и вовсе принимал Надежду за ее мать, и Надежда не спешила называть свое истинное имя. Невольный обман был ей только на руку: кто не поверит Габриэль, верной спутнице самой Зены, Королевы Воинов? Габриэль, с милой улыбкой прячущая под кожей пустое сердце и изъеденные трескучим морозом вены, ничего не говорила о сотнях и тысячах изувеченных тел, оставленных за спиной: те, кто не хотел принимать нового бога, первыми испытали на себе всю силу его гнева. Дахок выворачивал людей наизнанку. Пока его жрецы держали несчастную жертву, запрокидывая ее голову назад и насильно открывая рот, Надежда лила жидкое пламя прямо в глотку, изрыгающую стоны, проклятие и крики ужаса. Арес видел, как кровь Дахока, в этом мире принявшая вид огня, прожигает человеческое тело насквозь. Он смотрел, как пар вырывается из носа жертвы, как лопаются глаза, как золотыми струйками пламя просачивается сквозь поры и стекает по коже, отрывая ее от мяса. Останки Надежда скармливала своему отпрыску, сидящему внутри нее. По кусочку кидала она в рот и проглатывала, а пламя словно освещало ее изнутри, и с Арес содроганием смотрел, как шипастый силуэт в плоском животе Надежды ловит человеческое мясо. Ни единого крика больше. Дахок любил тишину. Надежде было все равно. И, пожалуй, это оставалось единственным, с чем Арес вряд ли мог смириться. Олимпийцы тоже были жестоки, но даже они понимали, что нет смысла править пустыми землями. Надежда же равнодушно молчала, когда Арес пытался сказать ей об этом. Она молчала и улыбалась одними губами, и в той улыбке Арес видел, что однажды она будет готова и его предать беспощадному огню. Она все еще не была человеком. И даже не пыталась им стать, разве что старательно обманывала Габриэль, сама не веря в свой обман. Поэтому Габриэль больше не верила своей дочери. Надежде Арес был нужен только как осеменитель. Едва она родила бы седьмого Разрушителя, роль Ареса закончилась бы. Дахок смеялся над страхами Ареса. Ему было чуть менее все равно, чем его дочери, и только поэтому он снисходил до того, чтобы говорить с Аресом. Его вкрадчивый голос звучал прямо в голове, где-то за ушами, и он часами мог рассказывать Аресу о том, как преобразится этот мир, когда власть станет полностью принадлежать династии огненных королей. Дахок говорил складно, красиво, и Арес верил ему. Ему приходилось верить, потому что назад отступать уже было поздно. Однажды Надежда сказала ему, что хочет сделать с Габриэль. Арес не хотел это слышать, но Надежда смотрела прямо на него, и не было возможности скрыться от ее цепкого пристального взгляда. Она хотела Габриэль себе. Всю ее, изнутри и снаружи. Подобие изощренного удовольствия слышалось в голосе, когда Надежда рассказывала, что заставит Габриэль смотреть на смерть ее близких. Всех, до единого. И начать она планировала с Зены. Не упомяни она Зену, расскажи лишь о том, как капал бы огонь с ее языка, когда она наклонялась бы к своей матери, Арес ничего бы не сделал. Но Зена все еще была слишком дорога ему. Он не мог воевать открыто. Ему нельзя было переходить на другую сторону. А потому Арес появлялся в лагере Зены и Габриэль и, делая вид, что смеется над ними, потихоньку разбалтывал все планы Дахока. Он восторженно кричал, в каких храмах Надежда будет завтра, радовался тому, что готовит огненный бог, и уходил, видя понимание в глазах Зены. Арес мог спасти и Надежду, и Габриэль, когда они обе полетели в колодец, на дне которого плескалась лава. Но, увы, так мало у него осталось сил, так коротки были руки… Надежда не погибла, как он надеялся, но больше он никогда ее не видел. Чуть позже до него донеслись слухи о том, что с ней покончено. Голос Дахока еще долго чудился в гудении огня, и Арес вздрагивал всякий раз, как смотрел на Габриэль. Вздрагивал, боясь, что однажды увидит ту самую страшную пустоту в ее глазах.
Сообщение отредактировал Хель - Вторник, 2014-11-04, 7:08 PM
Дата: Суббота, 2014-11-08, 0:10 AM | Сообщение # 4
Зенайт с многолетней выдержкой
Я: шиппер
Сообщений: 591
Статус: отсутствует
Хель, спасибо тебе большое за такой интересный психологический подход не знаю, честно говоря, почему никто не пишет... да и я не сразу написала, хотя каждый раз с надеждой заглядываю в "Библиотеку" и была очень рада новому фику, да еще какому! Так что пиши, пожалуйста еСЧе, очень жду продолжения! пс Надежда....брррр... Falling -is the first step in learning how to fly. // Рай-это великолепно, но в аду больше знакомых. To conguer other is to have a power, to conguer yourself is to know the way. //мисс Грация МГУ:)
Сообщение отредактировал Xeva - Суббота, 2014-11-08, 0:24 AM
Дата: Суббота, 2014-11-08, 9:27 PM | Сообщение # 5
Невеста Роз
Я: битекстер
Сообщений: 4130
Статус: отсутствует
Xeva, я счастлива, что тут есть живые души ))) и это не сарказм)) Писать пишу, точнее, выкладываю, ибо все уже написано)) Спасибо ЗЫ. А Надежда и впрямь - бррр))
Бета: Jordan Размер: мини, 1038 слов Пейринг/Персонажи: Арес/Ядовитая Категория: джен, гет Жанр: дарк, АУ, херт/комфорт Рейтинг: NC-17 Краткое содержание:Иногда казалось, что в ее жилах течет расплавленная отрава, а не привычная людям и богам кровь. Предупреждение: живой мертвец; смерть персонажа Написано на ФБ-2014.
Иногда казалось, что в ее жилах течет расплавленная отрава, а не привычная людям и богам кровь. А может быть, внутри нее не было ничего, и только пустая оболочка бродила по Греции, пугая призраков визгливым смехом. Арес жалел о том, что обратил внимание на Каллисто. Жертва деяний Зены, полуспятившая девчонка с маниакальным стремлением добраться до своего обидчика была плохим выбором, но в тот момент на лице ее были глаза Зены, а чуть ниже – все остальное. Вряд ли Каллисто удивилась, когда Арес овладел ею, не сдержавшись. Вряд ли заметила, что в порыве страсти он называл ее Зеной. Зато она заметила, как дернулся он, когда она расцарапала ему шею и плечи. Пока она была смертной, Арес больше не позволял ей притрагиваться к себе. Когда она стала богиней, Арес не смел и слова сказать. Это было ее любимой игрой: выпустить когти и провести ими по спине Ареса, сдирая кожу, обнажая мускулы. Оставайся она человеком, прикосновения показались бы легкой щекоткой. Но амброзия пустила корни где-то глубоко внутри, и теперь участники игры оказались на равных. Слушая крики, Каллисто блаженно закрывала глаза. На изломанных губах ее показывалась улыбка, почти нормальная, как у того, кто наслаждается музыкой или пением птиц. А с ногтей у нее стекал яд. Аресу некуда было деться. Он сам впустил Каллисто в свою бесконечную жизнь, и никто бы не решился избавить его от нее. Каллисто любила огонь. Часами могла она сидеть рядом с замком Ареса у подножия Олимпа и смотреть на разведенное в крепостном рву бушующее пламя. Как-то раз она туда прыгнула. Крики ее готовы были сокрушить толстые стены замка, Арес зажимал уши, но не мог остаться в тишине. Крики эти полосовали кожу не хуже отравленных ногтей, сдирали по кусочку и швыряли на пол, где кожа тут же сворачивалась иссохшим пергаментом. Раны не успевали зажить, а на их месте уже появлялись новые. Заполненные ядом царапины загнивали в сотни и тысячи раз быстрее, чем у любого смертного, и вот Арес уже корчился у подножья своего трона, ослепший от воплей и боли, пустившей корни в вечное сердце. Аресу и в голову не могло прийти, что сумасшедшая богиня вымочила ногти в крови Хинды. Внезапно крики стихли. Не веря своему счастью, не в силах двигаться быстрее, Арес заполз на трон и выдохнул, глядя, как яд медленно стекает с рук, проходя сквозь поры кожи. Бессмертный организм изгонял смерть, и Арес знал, что Селеста отворачивается и больше не смотрит на него из тишины преисподней. А потом вернулась Каллисто. Огонь не пощадил ее, сожрал все, до чего только сумел дотянуться. Привычный к трупам, Арес не без содрогания смотрел, как через огромный тронный зал идет, теряя при каждом шаге кусок обуглившейся плоти, безумная богиня, и пламя догорает в ее волосах. Каллисто вошла в зал мертвой, распространяя жар и запах поджаренного мяса. Прямо у Ареса на глазах старая плоть отслаивалась от костей, и на месте ее вырастала новая, гораздо более живая. Вот вены и артерии оплели мясо, соорудили новый хитрый узор, ничуть не хуже прежнего. Вот сверкнули прежней яростью глаза, выросшие из глубины орбит. Вот щелкнули челюсти, и визгливый смех сорвался с заживающих губ. Кожа туго обтянула плоть, и, подобно птице феникс, Каллисто вновь стояла перед ошеломленным Аресом – обнаженная, живая и веселая. – Славное маленькое приключение, – проворковала Каллисто перед тем, как забраться к Аресу на колени и склониться к лицу. – Однажды мы пройдем его вместе. От нее все еще тянуло горелым мясом, когда она поцеловала Ареса, укусив за нижнюю губу. Геракл был злым гением бога войны. Зена явилась камнем преткновения для Каллисто. И Арес мог только вовремя предупреждать Зену о тех планах, что вынашивала эту безумица. Однажды Каллисто узнала, кто занимается доносами. Гнев ее был страшен. Она вся пылала ослепляющим пламенем и истекала ядовитым потоком воплей. Первый кинжал, сорвавшийся с ее руки, попал Аресу в плечо, пригвоздив его к стене. Каллисто была молодой богиней, и по всему выходило так, что Аресу ничего не стоило разметать ее по углам собственного замка. Но страх делал Ареса слабым, а страха в его сердце было много. Каллисто убила бы его, не задумываясь. Убила бы навсегда, поймай она однажды эту великолепную мысль за хвост. Ей не было дела ни до богов, ни до людей, и это равнодушие добавляло ей силы. Никаких сомнений, которые могли бы остановить занесенную руку. Арес знал это. Знал так же хорошо, как и то, что Каллисто воскресла уже не единожды, будто кто-то, гораздо более могущественный, чем боги Олимпа, хранил ее для будущих дел. Она использовала его, как подушечку для иголок. Резала ножами в приступе гнева, кусала до крови и била, когда Зена снова и снова оказывалась на коне. Ногти ее по-прежнему были отравлены, и боль скручивала Ареса в слабую пружину, не умеющую распрямиться и дать отпор. Бог войны чуял превосходящую силу и предпочитал склонять голову, когда она была рядом. В минуты нежности Каллисто прижималась к нему и молчала. Ожидающий подвоха, Арес не касался ее и только ждал, обуздывая собственное нетерпение. Она пыталась убить его Зену. Но еще она ненавидела Геракла. И уж ей запреты Зевса были ни к чему. Арес почти завидовал Каллисто, богине нового мира. Каллисто не подчинялась старшим богам, ей было плевать на угрозы и предупреждения, она делала то, что хотела. Арес так не умел. И вряд ли бы когда-нибудь научился. Воспитание давало свои плоды, а грозный взгляд Зевса все еще страшил и вынуждал отступать. Арес не знал, почему продолжает быть рядом с Каллисто. Она словно приучила его к себе, по капле, как к самому страшному из всех ядов. Привязала цепями прочнее, чем цепи Гефеста. Дала испить своей крови и утолила жажду кровью Ареса. Она могла бы назвать себя хозяйкой Ареса, и он не воспротивился бы, потому что это не было бы неправдой. Зависимость от Каллисто одновременно тяготила и возбуждала. Никто не знал истинной природы их отношений, а потому Зена, отправившая Каллисто в пучины ада, была безмерно удивлена реакции Ареса на это известие. – Что тебе с того? – спросила она, когда Арес, объятый злым огнем, очутился прямо перед ней, требуя ответов. – Она была моим врагом, не твоим. Аресу нечего было возразить, и он отступил, свободный, но потерявший при этом часть себя. Долгое, очень долгое время он выдавливал Каллисто из своей крови, тоскуя и по снедающей сердце боли, и по мгновениям нежности. Он не искал ее в царстве Аида и не пытался вернуть обратно. А избавившись от последней капли жгучей отравы, вздохнул с облегчением. С Гераклом отныне ему вновь суждено было справляться одному.
Бета: Jordan Размер: мини, 1267 слов Пейринг/Персонажи: Арес/Яркая Категория: гет Жанр: дарк, АУ, постканон Рейтинг: R Краткое содержание:Она была из тех, на кого Арес никогда не обратил бы внимание по собственной воле. Предупреждение: смерть персонажа Написано на ФБ-2014.
Она была из тех, на кого Арес никогда не обратил бы внимание по собственной воле. Но так уж случилось, что рядом с ней шла Зена, и волей-неволей Арес смотрел не только на свою возлюбленную воительницу. Габриэль он не нравился. А ему не нравилась Габриэль. Они терпели друг друга только из-за Зены, хотя Арес был уверен, что Габриэль частенько недоумевает, почему ей приходится улыбаться богу войны. Деревенская девчонка молилась другим богам. Она приносила жертвы Гестии и Афродите, в то время как за ее спиной Зена заваливала дарами алтарь Ареса. Счастливо смеясь, Арес окунал руки в кровь, а когда поднимал голову, чтобы призвать Зену разделить радость с ним, то видел, что воительница кладет цветы возле букета, положенного Габриэль, и садится рядом с подругой, плечом к плечу. В них было слишком много мира, и это выводило Ареса из себя. Еще его выводило то, что Габриэль росла и менялась, а он застыл в своем божественном янтаре, не умея вырваться из него, не испытывая желания это сделать. Поначалу Габриэль ему просто не нравилась. Но когда она позволила Зене умереть, он ее просто возненавидел. Он промчался сквозь облака, стремясь к чужой территории, на которой у него почти не осталось сил, и свалился к ногам Габриэль, седлающей лошадь. – Ты убила ее! – выплюнул он ярость вместе с желтой слюной, и обе они растеклись по лицу Габриэль. Женщина утерлась и бросила в ответ: – А ты ее не воскресил. Она ехала на лошади, а Арес плелся за ними, как раб, лишившийся цепи. Он не знал, зачем идет следом, но сил на обратную дорогу у него все равно пока не было. Габриэль не оборачивалась. Она смотрела только вперед, и Арес готов был поклясться, что в ее глазах нет ни единой слезинки. Он не знал, что она уже пролила все возможные слезы. В тот день им пришлось отразить атаку странных человекоподобных существ, которые, как знал Арес, были посланы японскими богами, чтобы испытать чужаков. Полулюди, полузмеи, они, сраженные холодной сталью, разбрызгивали вокруг себя кипящую зеленоватую кровь, а внутри у них вместо сердец и кишок были черви с воронкообразными ртами, усеянными острыми мелкими зубами. Один из этих червей укусил Ареса, и бога мучительно рвало на протяжении всего дня. Габриэль молчала и только подавала ему воду. Аресу повезло, что в жилах его текла божественная кровь. Только поэтому он отделался столь легко. Смертный на его месте изошел бы пеной, кровь вскипела бы у него в венах и сварила бы сердце, которое пришлось бы кусками выплевывать наружу. Печень взорвалась бы внутри, желудок переварил бы сам себя, а легкие проросли бы травой, протянувшейся сквозь ноздри. Кожа вздулась бы пузырями, которые принялись бы лопаться каждую минуту, пока не обнажился бы каждый мускул. Последним отказал бы мозг, выпустив из своих извилин несколько тех самых червей. И дикая, дикая, дикая боль не покинула бы человека до самого конца. Первую ночь путники провели без сна, сидя по разные стороны небольшого костра. Арес сверлил Габриэль взглядом, она же уткнулась в один из своих свитков. Все было неправильно в ту ночь. Даже то, что они не смотрели друг на друга. Зена объединяла их раньше, объединила и сейчас. Лишенный на время своих сил, Арес вынужден был не отставать от Габриэль, если не желал остаться один. А он не желал, кроме того, сердце его яростно стучало от желания узнать, думала ли о нем Зена в последний момент. – Нет, – безжалостно сказала Габриэль, когда Арес все же заставил себя открыть рот. – Она говорила о тех, кого любит. Тебя среди них не было. Арес возненавидел ее за эти слова еще больше. И только спустя много лет понял, что Габриэль тоже сердилась на него. Потому что вдвоем, возможно, они смогли бы сделать для Зены гораздо больше. Путешествие по Японии заняло несколько месяцев, могущество к Аресу возвращалось неохотно, и он почти успел привыкнуть к компании Габриэль и к тому, что надо ходить по земле. Ночами они теперь спали рядом, потому что так было теплее, и никогда, никогда, никогда не говорили о Зене. На рассвете, едва приоткрыв глаза, Арес смотрел, как Габриэль тренируется, и думал о том, что она могла бы стать его новой воительницей. Сочетание в Габриэль мягкости и твердости привлекало. Будоражило. Возбуждало. Вся она была яркая, как летнее небо, и не теряла краски даже тогда, когда вступала в бой. Цвета ее не меркли, разгораясь все сильнее, и Арес, сражающийся бок о бок с той, которую не желал признавать, все глубже увязал в трясине эмоций. Габриэль не была похожа на Зену. Там, где Зена шла напролом, Габриэль брала хитростью. Если Зена предпочитала действовать, то Габриэль умела заговорить противника. Оружием Зены был меч – простой и открытый. Габриэль крутила саи, незаметно вытаскивая их из рукавов. Арес не обращал внимания на Габриэль, пока она была девчонкой-сказительницей, болтающей без умолку, но принялся восхищаться ею, когда она научилась молчать. А еще она была рядом с Зеной. Всегда. И это тоже держало Ареса подле нее. Он не был влюблен в Габриэль, когда однажды поцеловал ее под звездным небом Японии: до границы оставалось совсем недолго, завтра они уже должны были пересечь ее. Он знал, что и Габриэль в него не влюблена, но она поцеловала его в ответ, и ее руки были нежны, когда обняли его за плечи. Она была слишком маленькой в руках Ареса, и он испугался, что сломает ее, но потом ему пришло на ум, что Зена ведь не сломала. Несмотря на внешность, Габриэль хранила внутри железный стержень, позволяющий ей выживать. И этот стержень берег от изломов и бесконечной боли, заставлял выпрямляться, когда дальше сгибаться уже было некуда. Целуя ее, водя ладонями по ее телу, Арес не мог отделаться от мысли, что точно так же Габриэль целовала и обнимала Зена. Что Зена слышала все эти вдохи и выдохи, стоны и глухие просьбы. И, ощущая языком солоноватый вкус, крепко держа Габриэль под бедра, Арес чувствовал, что становится ближе к Зене, словно сливаясь с ней в момент, когда Габриэль выгибала спину, кончая. Утром никто из них не заговорил о том, что случилось ночью. Все было так, как прежде: Арес молча тушил костер, Габриэль седлала лошадь. А в полдень они пересекли границу, и резко прибавившиеся силы позволили Аресу исчезнуть, не попрощавшись. Габриэль все еще оставалась слишком яркой, и Арес нехотя признавал, что она такая и для него тоже, даже несмотря на всю его божественность. Зена горела мощно, сильно и ровно. Сияние ее было надежным, оно вело за собой отчаявшихся. Габриэль вспыхивала и угасала, и всякий раз вспышки эти больно обжигали глаза и губы. Она тоже могла повести за собой людей. И могла спалить их. Арес помнил о своем желании предложить Габриэль хранить Грецию вместе, но опасался, что в одной из своих вспышек Габриэль может сжечь и его самого. Кроме того, он все еще не намеревался прощать ее за то, что она отпустила Зену. Какое-то время, расставшись с Габриэль, Арес следил за ней и отмечал ее путь. Пару раз даже пришел на помощь, не проявив лик. А, перестав следить, тут же понял, что давно ее простил. В конце концов, ушла та, которую они не могли поделить. Аресу нравилось вспоминать, как ощущалась Габриэль в его руках. Как нежна была ее кожа, как влажно было между ее ног, а ведь это значило, что она его хотела. Какому мужчине это не польстило бы? Льстило и Аресу. Сидя на своем троне, лениво перекатывая на языке отголоски вкуса Габриэль, он думал о том, что может забрать ее на Олимп. Предложить ей то, что хотел отдать Зене. После стольких лет одиночества ему стала нужна спутница, а у Габриэль в этом деле был большой опыт. Спустя день после принятого решения Афродита сказала, что Габриэль погибла. Арес не произнес ни слова. А ночью развел костер, такой высокий, что пламя лизало небо, и уселся рядом с ним, немигающе глядя на собственное воспоминание о сказительнице, улыбающееся ему сквозь огонь. Габриэль снова была рядом с Зеной. А он – нет.
Бета: Jordan Размер: мини, 1033 слова Пейринг/Персонажи: Арес/Назойливая Категория: гет Жанр: дарк, АУ Рейтинг: R Краткое содержание:Она запрыгнула в его постель при первой же встрече. Предупреждение: зомби; смерть персонажа Написано на ФБ-2014.
Она запрыгнула в его постель при первой же встрече. Правда, назвать постелью сухие ветки, на которые они опрокинулись, было трудно. Она оседлала его бедра, деловито стаскивая с его плеч жилет, а затем занялась штанами, чтобы выпустить на волю вставший член. Арес не знал, как ее зовут. Он не знал, откуда она взялась. Еще он не знал, зачем ему все это, но губы, сомкнувшиеся вокруг его члена, были горячи, а язык работал столь усердно, что Арес, вцепившийся в светлые длинные волосы, решил обдумать все позже. Она еще долго не давала ему шанса вернуться к отброшенным в сторону мыслям. Богам не нужна перезарядка, они готовы днем и ночью, и Мэвикан, чье имя Арес услышал в одном из смешков, воспользовалась этим сполна. Она не получала оргазмов, но большое удовольствие доставлял ей сам процесс, и она могла скакать на Аресе несколько часов подряд. Что-то было не в порядке с ее женской природой, и она позволяла Аресу кончать внутрь себя раз за разом, что он с удовольствием и делал. Война Мэвикан занимала мало. Нет, она умела держать меч и даже вполне сносно перерезала им чужие шеи, но Арес с самого начала знал, что во всей этой кутерьме она охотится не столько за воинской славой, сколько за тем, кто мог ей эту славу дать. «Сделай меня своей фавориткой!» Мэвикан повторяла это Аресу каждый день, словно он успевал забыть предыдущие сотни и тысячи раз. Он смеялся, напоминая, что не Афродита, и путь к его сердцу лежит вовсе не через постель. Мэвикан согласно ухмылялась, а потом повторяла все снова и снова, будто задалась целью вымотать Ареса и выбить из него то, что ей требовалось. Она не приносила Аресу жертвы. Она не убивала мирных крестьян и не пыталась сколотить себе шайку, чтобы подмять округу. Мэвикан каждый вечер точила меч и весь следующий день даже не вынимала его из ножен. Первое время Арес искренне думал, что оружие ей нужно для красоты, но однажды какой-то бандит вздумал разведать, что Мэвикан носит в заплечной суме. Она убила его. Вонзила клинок в шею так, что острие вышло с обратной стороны. Жертва плевалась кровью прямо в лицо Мэвикан, а она оставалась невозмутимой и просто стояла и ждала. Наконец, агония закончилась, мертвец свалился к ногам Мэвикан, соскользнув с меча. Она буднично переступила его, отошла на пару шагов, затем вдруг остановилась и вернулась. Присела на корточки, вытирая меч о чужую одежду. Мэвикан не любила убивать, но делала это тогда, когда не оставалось выбора. Арес так и не понял до конца, зачем ей нужен был титул фаворита бога войны. Возможно, чтобы никто не подходил ближе, чем на десяток шагов? «Прознав, что ты мой фаворит, они откроют на тебя охоту», – лениво говорил Арес. На этот раз он действительно лежал в своей постели, накрытый алой простыней, и Мэвикан лежала рядом с ним, водя указательным пальцем по груди бога. Она молчала, Арес округлял губы и выпускал к потолку клубы дыма, приобретающие раз за разом форму шакрама. Назойливость Мэвикан раздражала, Арес временами кричал на нее так, что вспучивалась земля. Мэвикан было не сравниться с Зеной в воинском деле, не занять ее место в сердце, но Мэвикан подчинялась Аресу в постели, и однажды он подумал, что ко всему можно привыкнуть. Движимый желанием показать Зене, что ему и без нее хорошо, Арес соорудил своеобразную арену, над которой витал незримо, наблюдая за процессом. Мэвикан проиграла в тот миг, когда Зена выпрямилась перед ней. Глаза Ареса видели только Зену, сердце его тянулось только к Зене. Мэвикан была жалким подобием, и лишь в постели она могла на время приковать к себе Ареса. Мэвикан проиграла и осталась в безвременье, бессильно воя от жестоких слов, брошенных Аресом: он не собирался возвращать ее в Грецию, ему она больше нужна не была. Движимый равнодушным любопытством, Арес изредка наведывался к ней, и тогда она набрасывалась на него, царапая сломанными ногтями и норовя выдрать глаза. От раза к разу Мэвикан становилась все худее, лицо ее все больше заострялось, а изо рта принялось плохо пахнуть. Арес не сразу догадался, что, соорудив целый маленький мир, в котором застряла Мэвикан, он не позаботился о том, чтобы хватало еды, и Мэвикан просто медленно умирала. Медленно, потому что тут все еще не было времени, которое убило бы ее гораздо быстрее. Арес не знал, что ведет себя, как маленький смертный ребенок, который, поймав жука, делает так, чтобы тому было не улететь, а потом наблюдает за ним с садистским интересом, иногда эксперимента ради обрывая жуку крылья и выдергивая лапки. Арес не лишил Мэвикан конечностей, но, подобно все тому же любопытному смертному, продолжал смотреть, как бессильная жертва его превращается в живого мертвеца. Волосы Мэвикан стали сухими патлами, глаза запали и бешено вращались, пальцы скрючились, и ломкие ногти впились в ладони, оставляя бескровные следы, потому что вся кровь уже давно высохла в жилах и превратилась в зловонный порошок. Груди обвисли неряшливыми складками, в них скопился песок. По землям, созданным Аресом в припадке ненависти, бродил скелет, обтянутый серой кожей. Одежда давно свалилась и теперь неспешно гнила где-то под молчаливыми деревьями. Губы Мэвикан превратились в тонкие ниточки, готовые вот-вот оборваться. Вместо щек зияли провалы, нижняя челюсть безвольно отвисла. Арес поморщился от отвращения, когда в очередной раз наткнулся взглядом на то, что осталось от Мэвикан. В божественном сердце его не шевельнулось ни стыда, ни жалости. Он молча смотрел, как подобие человека медленно переставляет иссохшие ноги, и как тень отслаивается, не желая иметь с Мэвикан ничего общего. Она узнала его. Мэвикан узнала, и рука ее протянулась вперед: дрожащая и мерзкая. Выпученные глаза, невесть как сохранившиеся в глазницах, преисполнились давно забытой яростью. Арес усмехнулся, потирая двумя пальцами свою бородку. Он мог бы вернуть ее. Налить силой отсутствие тела, заставить кровь снова бежать по жилам и качать содрогающееся сердце. Мэвикан хотела бы этого, несомненно. Но вместе с ней вернулись бы и ее слова про фаворита. Только поэтому Арес поднял руку и испепелил Мэвикан, бездумно наблюдая за тем, как пепел оседает на землю и пачкает носки его сапог. Он уже почти слышал, как в яростной злобе дух Мэвикан несется вниз, в пучины Тартара, к ладье Харона, уже протянувшего руку за своим медяком. Вот только у Мэвикан его не найдется. Арес уходил из опустевшего мира странно свободным и, едва пространство схлопнулось за ним, уничтожил его так же просто, как и сотворил. Мэвикан ненадолго задержалась в его памяти, и лишь изредка он думал о ней, выпуская к небу облачка дыма в форме шакрама.
Дата: Суббота, 2014-11-08, 9:29 PM | Сообщение # 6
Невеста Роз
Я: битекстер
Сообщений: 4130
Статус: отсутствует
Бета: Jordan Размер: мини, 1101 слово Пейринг/Персонажи: Арес/Пресная Категория: гет Жанр: дарк Рейтинг: R Краткое содержание:Он нашел ее случайно. Бродил, незримый, по вечному городу, и вдруг словно порыв ветра принес ему ее запах. Написано на ФБ-2014.
При первой встрече она протянула ему руку сама. – Ливия. Он явился к ней во всей своей красе, во всей мощи, ждал, что она преклонит колени и затрепещет от его божественности. Но ни одна молния не смутила ее, даже та, что прошла рядом, опалив волосы. – Ливия, – повторила она так, словно можно было не запомнить. – А твое имя я знаю. Тогда он захохотал, и отзвуки его смеха еще долго носились над вечерним Римом. Она знала его имя. Могла ли не знать? В тех местах он предпочитал звать себя Марсом, но Ливия настойчиво окликала его иначе. – Арес, – говорила она, и он порой вздрагивал, смятенный от нахлынувших чувств. Ему чудилось, что кто-то совсем другой зовет его. Кто-то, кто давно ушел. Если бы знать тогда, если бы ведать… Но Судьбы хранили молчание, а тоскующий бог войны пытался смириться с утратой и не желал лишний раз теребить рану. – Арес, – говорила Ливия и поднимала меч, готовясь к схватке. Арес вставал напротив нее, разминая руки. Он нашел ее случайно. Бродил, незримый, по вечному городу, и вдруг словно порыв ветра принес ему ее запах. Они пахли иначе, да. Те люди, что были рождены для него. Те, в чьей крови бурлила сила, толкающая в битвы. Зена была такой, Арес помнил. И, возможно, именно поэтому он поспешил на знакомый запах быстрее, чем должен был. Ему нужно было чем-то заткнуть дыру в своей груди. Что-то смутило Ареса в Ливии при первой встрече, но смущение было не тем, что Арес любил испытывать. Ливия хотела героических дел. Она с блеском в глазах рассказывала богу о том, что могла бы совершить, будь у нее поддержка небес, а Арес лениво слушал, раскинувшись на своем черном троне. Все они говорили одинаково. И хотели одинаковых вещей. Это бывало скучно. Однажды он так сильно погрузился в собственную отстраненность, что очнулся только тогда, когда рука Ливии легла на его бедро, а пальцы сжались. – Ты не слушаешь меня, Арес, – Ливия наклонилась вперед, и дыхание ее скользнуло по губам бога, застряв в короткой бороде. – Что мне сказать, чтобы ты стал меня слушать? Она поцеловала его, губы ее оказались безвкусными, а глаза остались открытыми. Ливия готова была раздвинуть ноги, чтобы получить желаемое, и Арес не стал отказываться от предложенного. Он овладел ею прямо на троне, усадив себе на колени и чуть сдвинув в сторону складки туники. Внутри Ливия была горячее, чем снаружи, но ненамного. Арес толкнулся в нее раз, другой, третий, левой рукой держа за волосы. Ливия пыталась быть правильной. Она старательно двигалась, запрокидывала голову, издавала стоны, но все это чудилось Аресу жутко фальшивым. Словно наблюдая со стороны, он неспешно трахал Ливию, думая, что римские шлюхи всегда были такими, без разницы, за что они продавались. Он знал, что Ливия не кончила, да и не его это было волнением. Излившись внутрь, не заботясь о том, что Ливия может понести от него, Арес грубовато столкнул ее со своих колен и велел привести себя в порядок. Он отправил ее обратно в Рим, а утром сам пришел к ней, и за спиной его стояла армия. В качестве бойца Ливия устраивала его больше, чем будучи любовницей. Морщась от зубов на своем члене, Арес с удовольствием наблюдал, как те же самые зубы вскорости вгрызались противнику в горло, и яркая горячая кровь пятнала подбородок. Ливия была отвратительной шлюхой, но солдат из нее получился отменный. Да и не солдат вовсе. Убийца. Она стала тем, кто так нужен был Аресу. Он любил целовать ее после боя. Снимал языком с губ капли засохшей крови, пока уставшие от резни руки пальцами сжимались в его волосах. После схватки Ливия ненадолго становилась безвольной и позволяла Аресу многое из того, на что он никогда не стал бы спрашивать разрешения. Он разворачивал ее к себе спиной, нагибал, задирал тунику, коленом раздвигал ноги и врывался внутрь без предупреждения, без ласк, то и дело ошибаясь входом, что только больше заводило. По бедрам Ливии текла уже ее собственная кровь, и Арес, зверея от запаха, впивался острыми зубами в смуглое плечо, продолжая вколачивать себя в женское тело. Ливия же продолжала безмолвствовать, и это было гораздо честнее всех ее стонов и изгибов. Они оставались любовниками много лет, и за все это время Ливия ни разу не забеременела. Арес знал, что внутри она пустая, но молчал, выжидая, когда же Ливия поймет это сама. Она так и не поняла. С возрастом она стала напоминать ему кого-то. Арес лениво перебирал в памяти лица, тщательно обходя стороной лишь одно. А когда он приблизился к разгадке, Ливия ворвалась в его храм, и с кончика ее обнаженного меча капала свежая кровь. – Я нашла тебе нового врага! – крикнула она возбужденно, и Арес знал, что чужая смерть была едва ли не единственной вещью, что по-настоящему заводила Ливию. Его это вполне устраивало. Ливия принесла на языке имя Элая, и Арес морщился, сцеловывая патоку его веры с губ своей воительницы. Элай был проблемой еще тогда – и вот он вернулся. Мертвец, ради которого живые готовы были сражаться. Впрочем, до сражений дело так и не дошло. Резня – вот что устроила Ливия в окрестных деревнях, расположившихся рядом с Римом. Она врывалась в дома, словно фурия, разбрызгивала кровь и вытягивала кишки, ожерельем наматывая их вокруг шей своих жертв. Арес следил за ней немного устало, полуприкрыв глаза, и иногда ловил языком капли крови, долетающие до него. Несмотря на свои старания, Ливия все еще была скучной. Изо дня в день она делала одно и то же, что, несомненно, доставляло ей радость, но вот Арес уже раздумывал над тем, чтобы отправиться севернее. Рим утомлял его, он был слишком поглощен собственными развратом и жестокостью, чтобы еще обращать внимание на богов. А Аресу только это и было нужно. К тому же он знал, что скоро Ливия перестанет посвящать ему свои победы, потому что Рим потребует их у нее. День, который Арес наметил сделать последним в их совместной истории, не предвещал беды. Ливия встретила бога привычным жестом и по-хозяйски опустила ладонь на чуть напрягшийся член. Она хотела поцелуя, и Арес снизошел до того, чтобы подарить ей его. Свист шакрама спутал планы. Еще не оторвавшись от Ливии, еще не повернувшись, Арес уже все знал. И разлохмаченное сердце его трепетало, поспешно сшивая оставшиеся дыры грубой ниткой. Зена. Она стояла, вернувшись из небытия, и презрительно смотрела на них с Ливией. Словно бы не прошло двадцати с лишним лет, словно она только вчера закрыла глаза, ложась спать. Арес пронесся мимо Ливии так, как если бы ее не существовало вовсе. И не остановился, когда меч Зены проткнул его грудь насквозь. Зачем быть богом, если обращать внимание на такие мелочи? Зена все еще была исполнена презрения, но Ареса волновало лишь то, что глаза ее вновь наполнились жизнью. Он смотрел на нее и не мог насмотреться, а где-то внутри, под сердцем, зацветало понимание, обещающее дать плод гораздо позже. Вот что смущало его в Ливии. Арес широко улыбнулся. Она просто была Евой.
Бета: Jordan Размер: мини, 1263 слова Пейринг/Персонажи: Арес/Непостижимая Категория: гет, фем Жанр: ангст Рейтинг: R Краткое содержание:Когда пришло время вспоминать о ней, Арес не вспомнил ничего. Предупреждение: смерть персонажа Написано на ФБ-2014.
Когда пришло время вспоминать о ней, Арес не вспомнил ничего. Только синь глаз да голос, неустанно повторяющий «нет». Многие воители призывали его, еще больше ему молилось неустанно, и только Зена, столь откровенно носящая его атрибуты, проходила мимо. Арес знал, что именно это его и задело когда-то. Равнодушие. Во всем блеске своей славы и величия, в облаке молний, скрывающем лицо, подобно отцу спустился он в тот день с Олимпа, умело предлагая предводителю скромной деревенской армии помощь в обмен на верную службу. Предводитель оказался предводительницей, но сердце Ареса не стукнулось моментально в горле, не прошиб бога пот, и не подумал Арес, что встретил ту, которую давно искал. Зена была слишком высокой, слишком мощной и слишком самостоятельной, Арес к таким любовь не испытывал. Кто же знал, что позже именно эти качества, отличающие Зену от остальных женщин, столь западут Аресу в сердце? В тот день Зена приняла его предложение и спросила чуть позже, почему он им помогает. Обычно не снисходящий до ответов, Арес зачем-то ответил, что Кортес слишком высокомерен и считает, будто всё ему по плечу. Зена победила противника. Отбросила его далеко за пределы Амфиполиса и принялась сооружать буферную зону из ближайших деревень. Арес усмехался, глядя, как быстро Зена учится, и благосклонно кивал, по-прежнему не раскрывая лица. А Зена и не просила. Чуть упустил он ее из виду, когда, захватив свой первый торговый корабль, Зена отправилась бороздить море, и если бы она теперь стала молиться, то только Посейдону. Быстрый к ревности, глухой и застилающей глаза, разобиженный Арес долго не приходил к ней, все дожидаясь момента, когда услышал бы зов. Но Зена не звала, а терпение было еще одной слабостью бога войны. Он пришел к ней в разгар морской битвы. Завис, невидимый, над скользкой от крови палубой, и любовался тем, как острый меч протыкает плоть и вылетает обратно, давая дорогу брызжущей крови. Зена умела убивать. Чему-то ее научил Арес, что-то она нашла сама, но движения ее были похожи на смертельный танец, и каждый, кто наблюдал за ней, не сумел бы удержаться от любования. Клинок казался продолжением руки, Зена, которая должна была быть слишком тяжелой для быстрых движений, опровергала все ожидания и двигалась так стремительно, что глаз смертного порой мог бы и не уследить. Арес не был смертным. Но пал к ногам Зены, как и многие другие, чья жизнь не была растянута на века. Зене не потребовалось сказать ему ни слова о любви. Ее молчание было для Ареса дороже тысячи любых слов. Он вился вокруг нее назойливой мошкой, изыскивая все новые способы заполучить желанное сердце. Зена смотрела на него сквозь пальцы, и рядом с ней то усмехался Цезарь, то наливался гневом Бораис, то флегматично прикрывала глаза Алти. Менялись спутники, и раздраженный Арес вынужден был ждать. Затаиться в тиши времени и пространства, отдать Зену иным богам, злее и сильнее, чем он сам. Зена скиталась по свету, не находя пристанища, и Арес брел следом, все еще не открывая лица, прикидываясь то старухой, просящей милостыню, то парнем, грызущим черствый хлеб. Впервые ему было достаточно просто оставаться рядом. Да и силы его за пределами страны не были столь уж грозны. Однажды Зена вернулась. Вошла в Грецию, высоко подняв голову, и принялась собирать армию. Она носила широкие одежды и складывала руки на животе, но ошеломленный Арес, конечно же, увидел то, что видеть не хотел. Зена ждала ребенка. И не от него. Впервые богу войны столь яростно захотелось не битвы. Арес был почти рад, когда Зене пришлось расстаться с сыном. Следующие десять лет он иногда посматривал в сторону Солана, убеждаясь, что с ним все в порядке, и сам не знал, зачем это делает. Зена так и не призвала его ни разу. Ни в муках, ни в счастье, ни в поражении. Ей пришлось отступить от Коринфа – город не покорился, а часть армии разбежалась. С остатками былой роскоши Зена отошла вглубь страны, сменила доспехи и тон голоса, стала строже и спокойнее. Арес подарил ей шакрам – оружие, выкованное самим Гефестом. Подарил, смутно надеясь, что Зена, наконец, обратит внимание на того, кто был рядом все эти годы. Но Зена по-прежнему смотрела сквозь Ареса, и пальцы ее, сжимающие шакрам, были в крови. Арес скучал по старым временам. Иногда он воскрешал в памяти ту Зену, что едва ли не обнаженная неслась по степи верхом на взмыленной лошади, и в отведенной назад руке ее тускло блестела сталь кривого клинка. Зена срубала головы, и они катились по серому песку, выпучивая глаза и последний раз шевеля губами, произнося проклятия, которые уже никто не слышал. Зена вспарывала животы, и кишки скользкими змеями вываливались наружу, запутывая слабеющие ноги. Зена отрезала уши, носы и губы и кидала куски плоти вечно голодным псам, поджидающим ее у палатки. Зена была Завоевателем, и рука ее была тверда, а в сердце бурлила черная ненависть, столь угодная Аресу. Тоска по прежним дням усилилась, когда Зена нашла Габриэль. Арес думал, что это ненадолго. Что его Зене всего лишь нужно на пару дней отвлечься, позволить себе расслабиться. Он верил, что Зена наиграется с деревенской девчонкой и вышвырнет ее прочь. В своей вере Арес упустил тот момент, когда Зена перестала принадлежать ему окончательно. Она все еще рубила головы и порола животы, но Арес с замиранием сердца чувствовал, как все меньше в Зене становится веры в то, что она делает. Она все дальше отступала от него, а Арес никак не мог ухватить ее, потому что вся она была покрыта скользкой кровью. И тогда он показался ей. Открыл лицо и шагнул навстречу, хватаясь за остатки прошлого, надеясь, что сумеет вернуть себе то, что его по праву. – А я-то гадала, как ты выглядишь, – вот и все, что сказала Зена. А затем она призвала его в ночи, но слова оказались уловкой, и обиженный Арес поклялся, что больше никогда не поверит ей. Поверил. Много, много раз. Он предлагал Зене славу, величие, непобедимую армию и самое мощное оружие – все, что когда-то возбуждало Зену и заставляло ее глаза сверкать в предвкушении. Он предлагал ей все, забыв о том единственном, что действительно стоило предложить. А Габриэль не забыла. И ее слова о любви оказались сильнее всех тех речей, что вел Арес. Гроза бушевала над Олимпом в ту ночь, когда затаившийся в тенях Арес неотрывно смотрел, как именно Габриэль может любить Зену. Для Ареса давно уже не существовало тайн, но откровением явился ему тот факт, что и Зена может быть нежной. Пальцы ее, загрубевшие от меча, бережно касались груди и живота Габриэль, пробегали вниз, затем вверх, и снова вниз, а затем исчезали между ног девчонки, закатывающей глаза от удовольствия. Арес с отвращением смотрел, как женщины сливаются в тесном объятии, как губы Зены, так ни разу не коснувшиеся его губ, целуют Габриэль в самых сокровенных местах. Арес хотел бы больше никогда не спускаться к Зене. Никогда не смотреть на нее. Но он спускался и смотрел на те оттенки, которыми полыхала любовь его воительницы и Габриэль. Все это он тоже мог иметь. Но он слишком долго молчал. Они еще несколько лет шагали рядом: Зена, Габриэль и незримый Арес. Арес не тешил себя надеждами на то, что Зена не знает, сколько времени он тратит, чтобы наблюдать за ними. Да и нечего тут было скрывать. Зена обманула его еще не раз. Арес отплатил ей той же монетой. Он предавал ее, она убивала его родственников, он манипулировал Габриэль, она резала его сердце кинжалом, вымоченным в крови Хинды. Он становился все более человеком, она… Она умерла. И теперь Арес не мог вспомнить ничего из того, что было у них двоих. Может быть, оттого, что их двоих никогда не было? Он никогда не коснулся ее так, как хотел бы, и она осталась единственной женщиной для него, о которой он все еще думал столько лет спустя. Небо продолжало напоминать о цвете ее глаз, а ветер усмехался и произносил ее голосом его имя. «Один на миллион, Арес. Один на миллион…» «Значит, все-таки есть…»
Бета: Jordan Размер: мини, 1194 слова Пейринг/Персонажи: Арес/Исключение Категория: джен, слэш Жанр: АУ, постканон Рейтинг: R Краткое содержание:Когда ушла последняя из тех женщин, что знала и, возможно, любила Ареса, бог остался один. Написано на ФБ-2014.
Когда ушла последняя из тех женщин, что знала и, возможно, любила Ареса, бог остался один. Тишина окутывала его с ног до головы, следовала за ним тенью, цеплялась когтистыми руками Каллисто, ворчала подобно Дисгармонии и смотрела глазами Зены. Вечность оказалась довольно тягостной штукой, и все чаще Арес спускался на землю. Он стал лично принимать участие в сражениях, не скрываясь под личиной обычного мужчины, и меч его разил без устали. Почти счастливый, почти забывший на миг, что рядом с ним нет никого, кто разделил бы успех, Арес врывался на черном коне во вражеский строй и раскидывал его без особых усилий, хохоча во все горло. А затем, после окончания битвы, бродил, ничуть не уставший, между поверженными телами, кутаясь в дым, словно искал кого-то. Искал и никак не ожидал найти. Иолай, верный соратник Геракла, ненавистного брата, лежал, зажатый двумя дюжими и мертвыми солдатами. Сам он тоже казался мертвым, и Арес невольно остановился, не зная, как поступить. Много лет назад он помчался бы к Гераклу, чтобы первым сообщить эту неприятную новость и посмотреть, как брат отреагирует на нее. Много лет назад он упился бы болью Геракла вдоволь и потребовал бы добавки. Много лет назад… Арес, смущенный увиденным, склонился ниже. Лицо Иолая, покрытое коркой запекшейся крови, было, тем не менее, все таким же молодым, как много лет назад. Арес не считал время, как и все боги, но он помнил, что его считают смертные. По меркам людей Иолаю должно было быть уже около восьмидесяти. Арес нахмурился и протянул руку, желая отвести морок, который, по его мнению, окутывал павшего мужчину, но в этот момент Иолай внезапно открыл глаза. А затем закашлялся, и выплюнутая кровь попала Аресу на пальцы. Брезгливо поморщившись, бог встряхнул рукой и утер ее о жилет. – Арес… – прохрипел Иолай совершенно не удивленно. – Ты пришел… А мне сказали, что придет кое-кто другой… Он снова закашлялся, со свистом втягивая воздух, и Арес, скользнув взглядом, отметил, что грудь Иолая пробита в двух местах. С такими ранами не жили, и Иолай был уже обеими ногами в загробном мире Персефоны. Вот только руки его еще отчаянно цеплялись за этот свет. Арес присел на корточки, с оттенком любопытства глядя в подернутые мукой глаза Иолая. – Ты молод, – сообщил он очевидное. – Как так? Он склонил голову, не думая о том, что Иолаю может быть не до разговоров. Иолай закашлялся снова, слабо пошевелился и вскрикнул, очевидно, поняв, что делать этого не следует. Светлые слезы с примесью крови покатились у него из глаз. – Тебе какое дело до этого, Арес? – едва слышно произнес он. – Моя душа – мои проблемы. Арес понял все в тот же миг, хотя многие злые языки утверждали, что до него все доходит слишком долго. Иолай заложил свою душу – единственную ценную вещь, которая котировалась у богов. Захотел быть молодым рядом со вечным Гераклом? – Геба, – Арес не спрашивал, точно зная, кто ведает молодостью на Олимпе. Ведала. Гебы давно уже не было, как и многих других. А значит, душа Иолая уже томилась в залах Персефоны, вырвавшаяся из амулета. Иолай прикрыл глаза, ничего не говоря. Арес склонил голову к плечу. А затем без колебаний положил ладонь Иолаю на грудь, выждал мгновение и погрузил пальцы внутрь теплой дрожащей плоти. Дикий крик пронесся над долиной, потревожив покой вечно спящих воинов. Арес знал, что это больно. Очень больно. Знал, что его пальцы сейчас выворачивают Иолая наизнанку, копошатся в полости тела, нащупывая склизкие органы, ища сердце. А найдя, смыкаются вокруг него, плотно и надежно. Арес улыбался, глядя, как выгибается Иолай, как выплевывает изо рта сгустки темной, почти черной, крови. Хотел ли Арес по-прежнему отомстить Гераклу? О, да. Могла ли месть оказаться лучше, чем это: заполучить душу верного друга брата и обращаться с ней так, как вздумается? Арес широко улыбнулся. И не стал думать, что таким образом всего лишь создал себе нового спутника. Он забрал душу Иолая себе, раз уж маленький человек все равно уже успел избавиться от нее. Забрал и не стал допытываться, что именно сподвигло Иолая на такой поступок. В конце концов, Арес не был столь уж любопытен. С той поры Иолай следовал за ним неотступно, будто привязанный. Вместе они уходили в бой, вместе сражались, стоя спиной к спине, вместе одерживали победы, да и как могло быть иначе? Разве может бог войны проиграть в битве, особенно теперь, когда даже Афина не дерзнет вмешаться и переиначить исход? Вряд ли Иолай был доволен тем, что Арес держит его душу при себе. Но он однозначно должен был быть рад тому, что продолжает жить. Своими способами Арес узнал подробности сделки Иолая и Гебы: человек отдал богине свою душу в обмен на вечную молодость, что, однако, не предполагало вечной жизни. Арес не знал, Иолай ли неправильно сформулирован свое условие, или же Геба блеснула умом и запудрила Иолаю все, до чего дотянулась, но, так или иначе, любая рана могла стать для Иолая последней. Ему везло, и до момента встречи с Аресом ни одна шальная стрела не зацепила его, ни один меч не добрался до сердца и не пустил кровь. Они почти не разговаривали, но, часто видя их вдвоем, солдаты армий, на стороне которых сражались Иолай и Арес, преисполнились убеждения, будто Иолай – новый фаворит бога войны. Однажды Иолай все же спросил Ареса, почему он столько времени уделяет смертным. – Все мои женщины мертвы, – горько усмехнулся Арес. – Чем мне еще заниматься? Он сидел на большом камне, одинокий бессмертный, и ветер сочувственно гладил его по волосам. Иолай, точащий меч, пожал плечами, не поднимая головы. – Вся проблема только в этом? В отсутствии женщины? Можно было сказать и так, но Арес не стал отвечать. Как не отвечал Иолай на вопросы о том, почему не даст знать Гераклу, что жив, почему не встретится с ним. Когда Иолай предложил разделить с ним ложе, Арес засмеялся. Наглый маленький смертный храбро стоял перед ним совершенно обнаженный, и напряженный член его ясно показывал, на что готов пойти хозяин. – Таким образом ты хочешь получить свою душу обратно? Арес продолжал смеяться, когда Иолай, подойдя ближе, принялся развязывать его штаны. Он все еще смеялся, когда Иолай опустился на колени перед ним. И он захлебнулся смехом, когда мужские требовательные губы сомкнулись вокруг его члена. Арес хотел спросить, часто ли Иолай делал то же самое для Геракла, но промолчал, кладя ладонь на светлую голову Иолая и управляя его движениями. В другое время подобная услуга прошла бы мимо Ареса сразу после оргазма, но, лишенный внимания, сам себя полностью отдавший войне, бог захотел чуточку больше. Арес пролил оливковое масло на смуглое тело Иолая и долго растирал ладонями спину, бедра и ягодицы мужчины, покорно лежащего перед ним на животе. Возможно, из-за этой покорности Арес был осторожен. Проникнув в Иолая, он остановился на время, прислушиваясь к давно забытым ощущениям. Сколько веков назад он была с мужчиной? Не вспомнить. Да и надо ли вспоминать? Иолай не стонал и только чуть подавался назад, принимая Ареса в себя полностью. Он не был растянут, а масло на члене Ареса смешалось с кровью. Кончив во второй раз, Арес перевернул Иолая на спину и рукой помог ему возбудиться и добраться до финиша. Тяжело дыша, Иолай подернутыми удовольствием глазами смотрел на Ареса и не говорил ни слова, не тянулся за поцелуем и объятиями. Арес лежал рядом с ним на боку, подперев голову кулаком. Возможно, стоило заговорить о Геракле. Испортить момент, чтобы он не был столь уж драматичным. – Так что ты там, – сказал вдруг Иолай совершенно серьезно, опередив Ареса буквально на мгновение, – говорил о моей душе? И широко улыбнулся.
Дата: Воскресенье, 2014-11-09, 12:20 PM | Сообщение # 7
Аресолюб
Я: шиппер
Сообщений: 1697
Статус: отсутствует
Не могу сказать, Вин, что согласна со всеми... эээ... фантазиями , но прочла с удовольствием Imagine how awesome, together we'd be. So feel what I'm feeling Come melt into me.
Дата: Понедельник, 2014-11-10, 8:33 PM | Сообщение # 11
Аресолюб
Я: шиппер
Сообщений: 1697
Статус: отсутствует
Мне показалось, что жестковато ты с Аресиком Он мягче, несмотря на... Именно наш Арес, разумеется, не каноничный. Imagine how awesome, together we'd be. So feel what I'm feeling Come melt into me.
Дата: Понедельник, 2014-11-10, 8:47 PM | Сообщение # 12
Невеста Роз
Я: битекстер
Сообщений: 4130
Статус: отсутствует
Ааааа)) ну, да, сериал был рейтингом пониже))) однако ж вот, представляется мне, с той же Надеждой Арес не в ладушки играл Насчет мягкости... смотря с кем))) с Афродитой Арес и у меня мягкий)) и с Зеной)) а остальные... хм, остальных он никогда особо не любил))
Дата: Вторник, 2014-11-11, 0:09 AM | Сообщение # 13
Аресолюб
Я: шиппер
Сообщений: 1697
Статус: отсутствует
ЦитатаХель ()
однако ж вот, представляется мне, с той же Надеждой Арес не в ладушки играл
Ну там было все-таки по принуждению Да и вообще история мутная, там Арес словно нанюхался чегойто А с Габи он, тем не менее, вполне бывал мягок Imagine how awesome, together we'd be. So feel what I'm feeling Come melt into me.
Дата: Вторник, 2014-11-11, 11:34 AM | Сообщение # 15
Аресолюб
Я: шиппер
Сообщений: 1697
Статус: отсутствует
Ну, первое время. Ибо кто-кто, а уж Аресик знал, насколько Зена упряма. И как она решила, так и будет, тут хоть кол на голове теши Так что тут Габи как раз пожалеть надо, что ей выбора-то не оставили. Imagine how awesome, together we'd be. So feel what I'm feeling Come melt into me.
Дата: Вторник, 2014-11-11, 1:12 PM | Сообщение # 16
Невеста Роз
Я: битекстер
Сообщений: 4130
Статус: отсутствует
Ну вот, тут мы как раз с тобой сошлись)) Арес ненавидел Габриэль до того, как они вместе попутешествовали по Японии)) а потом она вернулась в статус "возможно уже не такой назойливой" блондиночки)) с примесью иного взгляда на почве произошедшего
Дата: Вторник, 2014-11-11, 2:10 PM | Сообщение # 17
Аресолюб
Я: шиппер
Сообщений: 1697
Статус: отсутствует
Ну, то что Аресик мог на нее глаз положить, я тоже всегда допускала. Как и обратное: что Габи была такой противной на почве ревности Imagine how awesome, together we'd be. So feel what I'm feeling Come melt into me.
, но прочла с удовольствием 
