От автора: недавнее сочинение, специально для шипперов.

Арес быстрой походкой вошел в огромный зал и устало опустился на свой трон. Из темного угла появились парочка страждущих фурий и, обойдя бога войны с обеих сторон, взобрались ему на колени. Развратно запуская руки под жилет Ареса, касаясь губами его шеи, полуобнаженные фурии продолжали безответные любовные игры, пока, наконец, Арес не прервал страстные поцелуи и не махнул головой в сторону выхода, приказывая жаждущей нечисти убраться. Фурии разочарованно застонали и предприняли еще одну попытку задобрить своего господина.
- Прочь! – рявкнул Арес и столкнул одну из фурий с колен. Она пробороздила ступени трона и подняла полные слез глаза на бога. Но Арес, казалось, не замечал ее и отрешенно уставился стеклянным взглядом куда-то вдаль. Вторая фурия решила не испытывать судьбу и покорно соскользнула с колен Ареса. Опустившись рядом с подругой, она положила руку ей на плечо, и отверженные любовницы исчезли в синем свете.
Не двигаясь, не дыша, Арес, словно окаменев, еще несколько минут сидел на своем божественном троне. Потом подошел к столу, взял кувшин с вином и налил себе полный кубок. Но едва поднеся бокал к губам, он яростно швырнул его об стену и, рыча, перевернул стол.
- Все бессмысленно без нее, - прошептал он, подошел к огромному окну и задумчиво посмотрел на возвышающиеся скалы Олимпа. Он был рожден богом, это его судьба, его дом, его семья. Он должен был повелевать воинами, покорять судьбы смертных…
- Ты забрала все, Зена.
Что-то хрустнуло у него под ногами. Бог поднял с пола осколок разбитого стекла. Дотронулся острием до кожи, но крови, разумеется, не показалось.
Арес усмехнулся и отбросил осколок. Может, будь он смертным, он смог бы покорить ее. Может, только смертный способен дать Королеве воинов то, что она хочет.
Арес вновь сел на трон и, закрыв глаза, медленно провел рукой по его резной поверхности. Ее рука ДОЛЖНА была быть здесь, ее тело должно было принадлежать ему, ее душа должна была боготворить, ее любовь должна была согревать его. Ее трон стоял бы рядом с его, она сидела бы в блестящих латах, она держала бы его руку, она, его богиня войны. Если бы он мог заставить ее любить его…
У нее есть к нему чувства, говорил себе Арес, каждый раз, терпя неудачу. Она много раз давала ему бессмысленную надежду, позволяя прильнуть к ее горячим губам, прижать ее прекрасное тело к себе, ощутить запах ее черных волос. Но Королева воинов вновь и вновь отталкивала бога войны.
Ее сердце было занято.
Эта блондинка.
Арес задрожал от гнева. Он был уверен, что, если бы не Габриэлль, Зена давно была бы его. Поначалу он не принимал всерьез эту деревенскую девчонку, это невинное дитя, увязавшееся за воином с темным прошлым. Он удивился, осознав, что Зене приятно ее общество и, значит, блондинка не уйдет. Потом он, каждый раз гоня прочь эту сумасшедшую идею, признал себе, что его возлюбленная дорожит этой бестолковой девчушкой и, возможно, испытывает к ней более сильные чувства.
Когда их любовь стала явной, он возненавидел Габриэлль. Он воспылал к барду жгучей яростной ненавистью и безмерной завистью. Что могла дать ей ОНА, чего не мог он?
Зена забудет ее.
Арес похотливо улыбнулся.
Когда она вкусит все прелести бессмертной жизни, она вычеркнет Габриэлль из своей жизни, она оставит болтливую блондинку и станет его богиней.
Судьбы страшно ошиблись, подарив Зене жизнь смертной. Она прирожденная богиня, ее место на Олимпе, а не на грешной земле. Арес исправит их оплошность, он сделает Зену той, кем она должна быть по праву. Она сама будет благодарна ему.
А Габриэлль…
Она исчезнет.
Испарится.
Без следа.

День только занимался, а Зена уже давно была на ногах. Став затемно, она успела поплавать в озере, на берегу которого они остановились, позаботиться об Арго и начать готовить завтрак. Несколько раз она расталкивала спящего барда, но Габриэлль упорно отказывалась вставать. Уже несколько недель подряд они спали по несколько часов в сутки и, несмотря на то, что Габриэлль привыкла к подобным неудобствам, последние дни совершенно истощили ее. Каждое утро она едва разлепляла то и дело закрывающиеся веки, голова постоянно кружилась, под глазами пролегли темные круги – следы хронического недосыпания. Днем она едва передвигала ноги и сама удивлялась, как еще была способна сражаться. Когда они ложились, она долго не могла заснуть и поэтому просыпалась с жуткой головной болью.
Но Зену, похоже, почти полное отсутствие сна беспокоило мало. Она без устали искала все новые неприятности, все новые битвы, разжигая настоящие схватки из обычных деревенских стычек. Ее меч горел, ее шакрам жег ей пальцы и не мог долго находиться в руках воительницы. Поэтому оружие Зены то и дело разрезало воздух, снося головы бандитам и разгоняя скуку Королевы воинов.
- Гааааабриэлль, - протянула Зена, помешивая жареные яйца на сковородке. Она протянула руку, ухватилась за кончик одеяла Габриэлль и безжалостно стянула его с барда. Амазонка застонала и приоткрыла сонные глаза. Увидев лукавую улыбку Зены, она схватила свернутую пополам подстилку, которая заменяла ей подушку, и со злостью швырнула ее в Королеву воинов. Зена засмеялась и вернулась к завтраку.
- Давай, Габриэлль, нам надо успеть в Акрополис еще до полудня. Какой-то вор повадился красть у них овец, нужно разобраться.
- Это, должно быть, волк или еще какая-нибудь зверюга, - сказала Габби и, потянувшись, встала. – Будешь вправлять мозги животному?
- Габриэлль, как ты цинична, - шутливо произнесла Зена, положила половину яичницы на тарелку Габриэлль, а сама начала есть прямо со сковородки. – Разве это не весело?
- Весело, только когда я не начинаю видеть сны, едва закрыв глаза.
Габриэлль плюхнулась рядом с Зеной и стала уплетать завтрак.
- Нуфно куфить ефы, - сказала она с набитым ртом.
- Что?
- Еды. Купить. Нужно, - выдавила она, с трудом прожевав пищу.
- Да, как раз в Акрополисе все и купим.
Зена прикончила завтрак и стала собирать вещи, пока сказительница доедала.
- Габ, пошли, - поторопила подругу Зена. Она уже сидела на Арго и даже освободила место для барда позади себя. Габриэлль проглотила последние кусочки яичницы и послушно залезла на лошадь.
- Не торопись, Зена. Без тебя не начнут.
Зена усмехнулась и пришпорила Арго. Габриэлль крепко обняла подругу за талию и опустила голову ей на плечо. Может, удастся прикорнуть по дороге в Акрополис.

Афина дала распоряжения слугам и приказала оставить ее одну. Покорно склонив голову перед богиней, служанки в белом облачении исчезли в ярком свете. Афина велела помочь нескольким деревням, накормить голодающих, излечить больных и тому подобное. Богиня мудрости любила смертных и часто помогала им, внимая их бесконечным молитвам. Ее невидимые посланницы опускались на землю и, будучи невидимыми для смертных, исполняли приказания Афины. Одновременно они слушали людские разговоры, запоминали их песни, вникали в их образ жизни и потом в мельчайших подробностях докладывали богине. Особенно Афине было интересно мнения смертных о бессмертных богах. Ей очень льстило, что люди поклоняются и уповают на нее, прославляя богиню мудрости в стихах и сказаниях. Она понимала их, когда они проклинали Ареса и подсмеивались над Афродитой. Из всех богов смертные любили ее больше всех, и она явно наслаждалась этим.
Оставшись одна в своих покоях, она задумчиво бродила по залам. Потом неожиданно остановилась, недовольно поморщилась и, склонив голову набок, ждала появления незваного гостя. Через мгновение перед ней появился Арес.
- Афина, - кивнул ей в знак приветствия бог войны.
- Арес. Чем обязана?
- Я пришел просить тебя об одной услуги, - напрямик начал он.
- Просить? Ты? Наверное, случилось что-то действительно важное, раз ты решился на такое.
Афина села на свой трон и взглянула на брата сверху вниз.
- Я слушаю.
- Мне нужно вино Судеб.
- Только Судьбы могут распоряжаться им, ты это знаешь. Даже я не могу посягнуть на него.
- Брось, ты – Афина, можешь сделать, что угодно, когда захочешь. Судьбы верят тебе, они позволят тебе взять кубок их вина.
- Зачем тебе оно?
- Послушай, я лишь прошу о крошечной услуге. Я верну долг, клянусь.
Афина недоверчиво посмотрела на брата.
- Судьбы поят смертных своим вином, только когда хотят показать им их жизнь со стороны, позволить им почувствовать то, что чувствуют другие, заставить их изменить свою судьбу. Чью судьбу хочешь изменить ты, Арес?
- Это мое дело! – огрызнулся он.
- Не сомневаюсь, - спокойно продолжила Афина. – Если это та смертная, о которой я думаю, то для твоего же блага я не стану исполнять твоей просьбы. Ты – бог, позволяешь человеку властвовать над тобой…
- Никто не имеет власти надо мной! – заорал Арес. – Если ты не сделаешь то, чего я прошу, клянусь, я испепелю все деревни, уничтожу всех смертных, которыми ты так дорожишь! Я начну кровавые воины и все, кто боготворил тебя, проклянут богиню мудрости, ибо даже ты не сможешь им помочь!
Ни один мускул не дрогнул на лице Афины, когда она слушала гневную тираду Ареса.
- Ты жалок, - невозмутимо произнесла она, когда он закончил. – Взгляни на себя. Она никогда не будет твоей, а ты хочешь ради своей прихоти преступить все законы Олимпа.
- Ты слышала меня, - сказал Арес и исчез в синем сиянии.
Афина откинулась на спинку трона. Ей придется исполнить волю Ареса. Он одержим, а, значит, способен сделать то, что обещал.
- Будь ты проклята, Зена, - прошептала она.

- Зена, может, потом отправимся в Потейдию? Я соскучилась по Лиле и родителям.
- Договорились, - ответила Зена и погладила плечо Габриэлль.
- Тот крестьянин сказал, что это здесь, - продолжила Габби.
Воин и бард шли по узкой лесной тропе. Им понадобилось несколько часов, чтобы добраться до Акрополиса и выслушать жалобы крестьян. Похоже, одним вором дело не ограничится, решила Габриэлль. Завидев Королеву воинов, жители Акрополиса накинулись на нее с бесконечными просьбами. У одного слишком наглый сосед, другой подозревает, что его соседка занимается черной магией и прочие, прочие нескончаемые проблемы. Габриэлль раздражало все это. Не то, чтобы она не хотела помочь крестьянам, но они с Зеной должны были заниматься более серьезными делами – прогонять банду разбойников, например – а не разбираться с мелкими неприятностями, с которыми крестьяне вполне способны справиться сами.
Зена и Габриэлль шли, беседуя о том о сем, пока не вышли к лугу, на котором паслось стадо овец. Мальчик-пастушок сидел у дерева, надвинув шапку на лицо, и мирно спал.
- Как я поняла, нам придется поджидать вора здесь, - сказала Габриэлль, опустившись, подобно пастушку, на корточки у дерева и положив голову на колени.
- Да, - ответила Зена, - послушай, Габриэлль… - Она замолчала и глубоко вдохнула воздух, - … послушай, почему бы тебе не подождать здесь, а я сейчас приду.
- А если вор появится?
- Заговори его, ты же бард.
С этими словами Зена исчезла в зарослях.
- Ну ладно, - пробормотала Габриэлль и вновь опустила голову. Сладкий сон мгновенно охватил ее.

Зена пробежала несколько метров подальше от места, где оставила Габриэлль. Она остановилась около развесистого дерева и вытащила меч из ножен.
- Выходи, я знаю, ты здесь, - громко сказала она, оглядываясь по сторонам.
- Ты единственная из смертных, кто чувствует меня, Зена, - послышался до боли знакомый голос позади нее. Зена резко развернулась. Бог войны стоял перед ней во всем своем великолепии.
- Чего ты хочешь, Арес? – спросила Зена. – Что тебе понадобилось в этой деревушке? Здесь нет войны.
- Но здесь есть кое-кто, ради кого я готов пожертвовать чем угодно, - ответил Арес. – Зена, разве ты до сих пор не поняла, что кроме тебя мне никто не нужен?
- Неужели ты опять за свое? Оставь меня в покое, Арес, ты знаешь мой ответ!
- Ты рождена для гораздо большего, чем спасать ничтожных крестьян. Я хочу лишь сделать тебя счастливой.
- Я счастлива здесь, в своей смертной жизни, спасая «ничтожных крестьян». Поэтому будь любезен, оставь меня.
Арес подошел ближе к Зене и заглянул в ледяные голубые глаза.
- Нет, - сказал он твердо, – мне нужна ты. И ты будешь моей. Волей или неволей.
- Никогда, Арес, - ответила Королева воинов и скрылась в кустах.
- Другого ответа я и не ждал, дорогая, - произнес Арес.
Если его план сработает, она сама будет умолять его сделать ее своей богиней. Он знает ее слабое место. У Королевы воинов не будет выбора.

Они прождали целый день, вор так и не появился. Солнце припекало, чистое голубое небо отказывалось скрыть его хотя бы за одной тучкой, ветер не разгонял удушающий горячий воздух. В такую погоду ни у кого не было сил ни действовать, ни думать. Стадо мирно жевало траву, рядом посапывал пастушок, неподалеку похрапывала Габриэлль, положив голову на колени прислонившейся к дереву Зены, которую тоже сморил сон. Появись сейчас вор, он спокойно смог бы утащить всех овец и никто бы не помешал ему. Но, похоже, даже вору было лень воровать в такой день.
Когда Зена проснулась, начинало смеркаться. Пастушок давно увел стадо.
- Габриэлль, мы все проспали! – разбудила воительница амазонку. Габби сладко потянулась и зевнула.
- О, Зена, я еще никогда не спала так хорошо!
- Да, хороши воины, заснули прямо во время исполнения задания. Если бы мы были в армии, командир давно бы снес нам головы.
- Брось, Зена, ты была бы командиром, ты сделала бы нам поблажку.
Габриэлль удовлетворенно улыбнулась, подошла к недовольной Зене и обняла ее, прижавшись щекой к плечу воина. Зена машинально положила руки ей на плечи и закрыла глаза. Габриэлль была лучшим в ее жизни, в очередной раз подумала Зена. Они стояли так молча еще несколько минут, наслаждаясь близостью.
- Габриэлль, - прошептала, наконец, Зена и поцеловала барда в золотистые волосы. – Нужно возвращаться.
- Мммм, - произнесла Габриэлль и нехотя отстранилась от Зены.
- Пойдем, - улыбнулась Королева воинов.
Держась за руки, они побрели в деревню.

Арес наблюдал эту сцену, стоя на безопасном расстоянии, чтобы его возлюбленная не смогла почувствовать его присутствие. Гнев все сильнее разрастался в душе непобедимого бога. Он видел, как нежно держала Зена сказительницу, как ласково гладила ее по плечам и волосам, с какой любовью она смотрела на юного барда. Эта блондинка очаровала ее, затуманила ей мозги, поэтому воительница отвергает бога. Но скоро все изменится.

Они остановились в таверне в комнате на втором этаже. Она досталась им бесплатно, как благодарность за помощь в поимке вора.
- Да уж, хороша помощь, - фыркнула Зена, все еще не способная простить себе, что заснула на посту. Она не рассказала амазонке о визите Ареса, да и сама вскоре забыла о нем. Габриэлль толкнула Зену в бок локтем: бесплатная комната была как раз кстати, платить им было практически нечем. Зайдя в маленькую комнатушку, Зена сразу же развела огонь в камине и протянула руки к пламени.
- Замерзла? – удивилась Габби. Не оборачиваясь, Зена кивнула. Бард, напротив, чувствовала себя великолепно впервые за последние недели. Дневной сон очень благотворно повлиял на нее. Спать ей совсем не хотелось.
- И что только я буду делать ночью? – спросила она, растянувшись на заправленной кровати.
- В каком смысле?
- Зена, мы так чудесно прикорнули под деревом, я выспалась на месяц вперед.
- Правда? Я слышала сегодня вечером в таверне что-то вроде праздника. Иди, потанцуй.
Габриэлль фыркнула.
- Заодно сможешь рассказать одну из своих историй. Ты же бард, - второй раз за день напомнила Зена подруге.
Габби приподнялась на локте. Идея Зены звучала заманчиво и заинтересовала ее.
- А знаешь, ты права. Нужно ведь и веселиться, в конце концов. Давай пойдем.
- Нет, нет, нет. Я ни за что. Я в отличие от тебя собираюсь спать сегодня ночью.
Амазонка недоуменно взглянула на подругу. Только сегодня утром она рвалась в бой, а сейчас валится с ног.
- Ну… как хочешь. Тогда и я не пойду.
- Почему?
- Мне будет скучно без тебя.
- Брось, познакомишься с кем-нибудь. Мало там народу, что ли?
- Мне хватает тебя.
- Неужели в таверне нет симпатичных парней?
- Зена! Перестань. Что на тебя нашло? С каких пор ты отправляешь меня в объятия первого попавшегося парня?
- Расслабься, Габриэлль, ты воспринимаешь все слишком серьезно. Тебе нужно развеяться. Когда в последний раз ты была с парнем?
Габриэлль вздрогнула. Болезненные воспоминания о Пердикусе нахлынули на нее, и она судорожно проглотила комок в горле. Лицо Зены потемнело, когда она осознала смысл своих слов.
- Прости, - мягко сказала она, садясь на кровать рядом с бардом и беря ее за руку. – Я идиотка, прости.
Габриэлль не ответила и потупила взор. Боль от потери мужа так и не прошла.
- Все в порядке, - пробормотала она, - ты точно не пойдешь со мной?
- Нет, мне скучно на подобных вечерах.
Габриэлль улыбнулась. Нескучно для Зены – это битвы, интриги, воины. Вполне понятно, почему она решила лечь спать.
- А ты не обидишься, если я пойду без тебя?
- Нет, конечно, глупенькая.

Переполненная таверна гудела от разговоров, песен, танцев, музыки, веселых криков, топота ног. В этой небольшой забегаловке, по-видимому, собралась вся деревня. Габриэлль так и не представилась возможность спросить, что все-таки отмечают жители, так как из-за шума невозможно было расслышать даже собственного голоса. Разумеется, ни о каких представлениях барда речи даже не шло. Люди веселились от души, кружились в вихре танцев, которые следовали один за другим. Вино лилось рекой, многие с трудом держались на ногах, кто-то уже храпел на полу или лицом в тарелке.
Габриэлль скромно сидела за столом, никого не зная и не с кем не разговаривая. Она уже была готова подняться наверх к Зене, как кто-то схватил ее за руку, и она оказалась в самом центре беснующейся толпы. Веснушчатый паренек примерно ее возраста закружил ее в танце и Габриэлль, наконец, рассмеялась. Она подстроилась под круговорот танца, но вскоре потеряла мальчишку из вида. Ее подхватывали другие танцующие, один из них, пьяный крестьянин, годящийся ее в отцы, не по-детски облапал ее и попытался поцеловать. Габби испугалась, стала вырываться. Она вполне могла отбиться от него, но не хотела затевать драку здесь. Чья-то твердая рука оттолкнула наглеца и взяла ее за локоть. Какой-то человек вывел ее из толпы в угол таверны, где люди не задевали друг друга, и можно было спокойно поговорить.
Когда они сели за свободный столик, Габриэлль удалось, наконец, рассмотреть своего спасителя. Это оказался молодой красивый парень, с черными, как вороное крыло, курчавыми волосами и глубокими карими глазами. У Габриэлль перехватило дыхание, ноги подкосились (слава Богу, она сидела!), по спине пробежала дрожь. Еще никто из мужчин не вызывал у нее такие сильные чувства. С Пердикусом ей было хорошо, спокойно, уютно, как со старшим братом. Но страсть, волнение, охватившие ее сейчас, были далеки от этих семейных чувств. Маленький бард почувствовала, как в ней просыпается взрослая женщина, жаждущая дикой животной страсти. Она сглотнула и попыталась спрятать свои переживания.
- Привет, - вполне спокойно сказала она, недоумевая, как это у нее получилось.
- Привет, - ответил паренек, ослепительно улыбнувшись. – Ты одна?
- Я… да, что-то вроде того, - неубедительно промолвила Габби, решив, что лучше промолчать про Зену.
- Меня зовут Таумос, - представился парень, слегка кивнув головой.
- Габриэлль, - ответила амазонка.
- Привет, Габби! – слишком громко воскликнул парень и Габриэлль немного испугалась. – Не привыкла к подобным весельям?
- Ну, я предпочитаю более спокойные занятия.
- Да, я так сразу и понял. Ты могла бы стать бардом или кем-то в этом роде.
- Я и есть бард! – на этот раз громко воскликнула Габриэлль.
Таумос засмеялся. Парочка болтала обо всем на свете, будто были знакомы целую вечность. Оказалось, что Таумос родом из Мессои и путешествует со своим отцом-торговцем по свету.
- Я тоже путешествую, - сказала Габриэлль, - с подругой. Она воин.
- Правда? А имя у нее есть?
- Зена. Ты должно быть слышал.
- Зена? Нет, что-то не припомню. Я встречаю много людей на своим пути, всех и не упомнишь. За исключением тебя, конечно. Такую, как ты, не забудешь.
Габриэлль улыбнулась. Похоже, Зена правильно угадала насчет парней в таверне. Таумос был просто чудо. Чертенок внутри Габриэлль давно нашептывал ей сделать что-то очень плохое. Ей было страшно, интересно, захватывающе. Пердикуса она знала много лет, и только потом провела с ним ночь. Она хотела проверить, сможет ли отдаться первому попавшемуся красавчику. Она напомнила себе, что Зена в свое время творила дела и похуже. Габриэлль надоело быть маленькой, ничего не знающей о жизни девчонкой. Через мгновение Габриэлль была уверена, что завладеет этим парнем. Кажется, он хочет того же.
- Может, пойдем куда-нибудь, где поспокойнее? – спросила она, понимая, что чуть ли не напрашивается. Таумос понял намек.
- Конечно, - сказал он. – Я живу в этой же таверне, на верхнем этаже. Моя комната сейчас свободна.
Они поднялись по лестнице наверх. Амазонка заметила, что официантка бросила на парочку многозначительный взгляд, но ей было все равно. Желание овладело ее. Быстрее, быстрее…
Когда дверь в комнату парня открылась, Таумос и Габриэлль уже слились в страстном поцелуе. С трудом войдя в комнату и закрыв за собой дверь, Таумос повлек амазонку к кровати.
Габриэлль откинула голову назад и закрыла глаза. Мысли путались, она едва понимала, где находится и что делает. Она чувствовала, как горячие руки Таумоса скользят по ее талии, как впиваются его жаркие губы в ее тело. Она была полностью в его власти, и даже если бы она захотела сопротивляться, то не смогла бы.
Неожиданно амазонка почувствовала, как что-то сжала ее горло. Она попыталась вдохнуть воздух, но задохнулась. Она открыла глаза, но ничего не увидела, все было в тумане.
- Тааааумос… - с трудом прохрипела она.
- Не совсем, дорогая, - раздался над ее ухом другой голос, совершенно непохожий на голос Таумоса. Он показался Габриэлль знакомым.
Ее мышцы отказались служить ей, и она осела на пол, поддерживаемая таинственным незнакомцем. Она хотела позвать на помощь, но из ее горла раздавались лишь сдавленные звуки. Чье-то лицо склонилось над ней. Чужое, холодное лицо, расплывшееся в зловещей усмешке. Габриэлль сузила глаза, и туман немного рассеялся. Дикий ужас и паника охватили ее, когда она узнала незнакомца. Она дернулась и почему-то подумала, что Зена сейчас спит в постели через комнату, а она, поддавшись собственной глупости и наивности, оказалась в смертельной опасности.
- Зе… Зена…
- Тише, тише. Она нам сейчас только помешает. А ты, Габриэлль, поможешь мне осуществить мой план.
- Арес, за… зачем тебе э… это?
- Ты мешаешь ей, Габриэлль, неужели ты до сих пор не поняла? – Арес приподнял голову Габриэлль. Амазонка лежала на полу парализованная его чарами, едва способная дышать. – Не бойся умирать. Смерть – это лишь часть жизни. Жизни смертных. А Зена… - Арес многозначительно улыбнулся, в его руке появился кубок вина Судеб, данный ему Афиной, - … Зена будет богиней. Не беспокойся, я сумею позаботиться о ней. Лучшей богини не будет во всем Олимпе.
Арес спокойно уверенно разговаривал с бардом, медленно вливая вино ей в рот, и ждал, пока она проглотит.
- Вот умница, - похвалил он ее, когда кубок опустел. – Знаешь, Габриэлль, ты мне всегда нравилась. Ты такая славная девчушка, даже жаль убивать тебя. Но ты совершила главную ошибку своей жизни, последовав за Зеной. Теперь, кстати, - сказал Арес, поднимаясь с пола и смотря сверху вниз на неподвижно лежащую Габриэлль, - мне пора уходить. Приятно было иметь с тобой дело.
С этими словами бог войны исчез. Теперь ему оставалось лишь ждать. Когда напиток Судеб подействует, Зена сама придет к нему.

Зена засунула голову под подушку и сильно сжала ее руками. Глухой шум внизу раздражал ее и не давал уснуть. Но не только это гнало прочь ее сон. Беспокойство за Габриэлль, находящуюся внизу, не давало ей покоя. Она много раз прокляла себя, зачем убедила ее пойти на эту сумасшедшую пьянку. Когда Габби только начала путешествовать с ней, она всегда боялась оставлять ее одну в подобных местах, хотя иногда ей и приходилось делать это. Но теперь ее Габриэлль в состоянии сама позаботиться о себе и сможет любому дать отпор.
Однако чувство тревоги не покидало воина. Она села на сбившиеся простыни и вонзила пальцы в спутанные черные волосы. А если Габриэлль решит последовать ее совету и уйдет с каким-нибудь парнем? Он воспользуется ее наивностью, а наутро и не вспомнит ее. Зена удивлялась, как она могла посоветовать такое барду. Если с ней случится что-то плохое, она будет виновата в этом.
Зена встала с кровати и торопливо надела на себя доспехи. Взяв оружие, она вышла из комнаты. В коридоре шум толпы стал громче. Она найдет ее и вернет в комнату, нравится ей это или нет, решила Зена. Она спустилась вниз и стояла некоторое время на лестнице, пытаясь сверху увидеть знакомый зеленый топик. Но в таверне было слишком много народу, люди мелькали перед глазами, и различить отдельного человека в этой толпе было практически невозможно.
Зена обшарила всю таверну, расталкивая людей и спрашивая каждого, не видели ли они светловолосую девушку. Но многие были уже не в состоянии уловить смысл ее слов. Кто-то сказал, что Габриэлль вышла на улицу. Зена обошла кругом всю таверну, заглянула во всевозможные закоулки, спугнула несколько уединившихся парочек, но не нашла Габриэлль. Когда она вернулась обратно в хижину, она была не на шутку обеспокоена. Паника и страх за подругу охватили ее. Она еще долго вглядывалась в толпу, надеясь заметить Габби. Наконец в ее голову пришла блестящая идея: «Может, пока я здесь ношусь как ненормальная, она поднялась наверх и уже давно спит?» Эта мысль окрылила ее. Она взбежала по лестнице и пошла по коридору. Их комната была в самом конце. Проходя мимо одной из комнат, она услышала скрип двери и инстинктивно оглянулась. Из темноты комнаты показалось ничего не понимающее лицо Габриэлль. Она щурилась, будто ее только что разбудили. Слабо держась за приоткрытую дверь, она недоуменно посмотрела на воина.
- Зена…
- Габриэлль, что ты делаешь в этой комнате? – Зена подошла ближе к ней.
- Я… не знаю.
- Я думала ты внизу. Я искала тебя там.
- Я… не помню.
Зена вывела ее из чужой комнаты и обеспокоено взглянула на барда. Лицо Габриэлль было бледным, она вся дрожала и затравленно озиралась по сторонам.
- Что с тобой? – спросила Зена.
- Хочу спать.
- Да, пойдем.
Обвив ее рукой за талию, Зена отвела подругу в их спальню. Эти несколько метров они шли очень долго, так как Габриэлль спотыкалась на каждом шагу. Когда они, наконец, добрались до кровати, Зена была вынуждена практически нести на себе амазонку. Уложив ее на кровать, воительница сняла с барда сапоги и укрыла простыней. Глаза девушки были прикрыты, она шарила руками по своему телу, будто желая отряхнуться. Она бормотала бессвязные отрывки фраз, но Зена никак не могла уловить их смысл. Тело юной амазонки била дрожь и, несмотря на теплые летние ночи, ей было холодно. Зена достала из шкафа теплое одеяло и укутала Габриэлль. Габриэлль перевернулась на бок, Зена легла позади нее, прижалась грудью к ее спине и обняла ее рукой за талию.
- Габриэлль, - ласково прошептала она и убрала с ее лба спутанную прядь. – Габриэлль, что с тобой? Тебя кто-то обидел?
Амазонка тихонько застонала.
- Шшш, - успокоила ее Зена. – Засыпай.
Она крепче прижала ее к себе. Через несколько долгих минут Габриэлль, наконец, согрелась, и озноб прекратился. Она погрузилась в лихорадочный беспокойный сон. От любого постороннего шума Габриэлль вздрагивала и начинала плакать во сне. Зена всякий раз утешала ее, проклиная веселившуюся внизу деревню. Она много раз порывалась встать и прекратить вечеринку, но не хотела оставлять Габриэлль одну.
К рассвету жители угомонились, Габриэлль уже несколько часов спала спокойно, и даже Зена задремала, уткнувшись носом в золотистые волосы барда.

Конечно, может, это такая авторская задумка, а я не поняла...

А так неплохо написано, мне нравится

Зена проснулась как от толчка. Тяжелая затуманенная голова гудела, она не сразу вспомнила, что делала вчера. Она увидела лежащую рядом Габриэлль, и в ее памяти стали медленно всплывать картины вчерашней ночи. Зена вспомнила, как отчаянно искала ее в таверне, в каком состоянии она нашла барда в коридоре. У нее было много вопросов к амазонке насчет вчерашнего: что она делала в соседней комнате? что так испугало ее? Зена решила подождать, когда Габби проснется, и расспросить ее обо всем.
Но плану Зены было не суждено осуществиться. Габриэлль не проснулась ни утром, ни после полудня, ни ближе к вечеру. Целый день она пролежала на кровати, беспокойно ворочаясь и дрожа. Ни разу она не открыла глаза, ни разу не сказала внятного слова. Из ее горла вылетали сдавленные звуки боли и страха, на лбу амазонки выступили капли обильного пота, а руки несчастной похолодели и тряслись.
Зена не отходила от ее кровати, ласково разговаривая с бардом, надеясь, что та услышит ее и проснется. Пришел врач, сказал, что у девушки, должно быть, лихорадка, однако жара не было. Посоветовав дать больной отвар целебных трав, врач ушел. Но Зена проигнорировала все его рецепты. Она понимала в медицине гораздо лучше любого деревенского доктора и, при том, внутреннее чутье подсказывало ей, что состояние подруги не связано с болезнью. Что-то мучает ее изнутри, не давая покоя и не позволяя вырваться в реальный мир.
Днем пришла шестнадцатилетняя дочь хозяина таверны, принесла куриный бульон и помогла Зене накормить барда. Габриэлль смогла проглотить несколько ложек бульона, а потом впала в оцепенение. Зена оставила девочку присматривать за амазонкой, а сама пошла в соседнюю комнату, откуда в ту ночь вышла Габриэлль. У хозяина таверны она узнала, что эта комната свободна и вчера вечером была заперта, поэтому войти в нее никто не мог. Он нехотя разрешил Зене осмотреть комнату и дал ей ключ.
Зена отперла дверь и вошла внутрь. Обычная комнатушка, как две капли воды похожая на их. Ничего удивительного и примечательного. Разочарованная Зена хотела было уйти, уже потянулась к дверной ручке, но вдруг почувствовала ЕГО присутствие. Она не знала, как ей удается каждый раз делать это. Она слышала его запах, чуяла его, как охотничья собака чует добычу. Замерев, стоя лицом к двери, она ждала.
- Что меня всегда восхищало в тебе, Зена, так это то, что ты никогда не отступаешь. Никогда, даже когда шансов на спасения нет, - голос Ареса, как всегда, звучал насмешливо и самоуверенно.
- Что ты имеешь в виду? – Зена повернулась к богу лицом, с презрением взглянув на него.
- Разве ты не поняла? Я говорю о твоей подружке.
- При чем здесь Габриэлль? – глаза Зены расширились от ужаса и гнева. – Говори, Арес. То, что сейчас происходит с ней, это твоих рук дело?
- Ты не оставила мне выбора, Зена. Я много раз пытался убедить тебя по-хорошему, но ты бросала мои старания мне в лицо. Пришлось воспользоваться помощью Габриэлль.
- Что ты с ней сделал? – прошипела Зена, выхватив меч.
- Габриэлль выпила вино Судеб. Может, слишком много вина для столь невинной девушки. Сейчас она переживает боль своих прошлых и будущих жизней, все страдания, уготованные ей Судьбами, обрушиваются на нее в один момент. Не знаю, сколько еще ее сознание будет в состоянии бороться с этой болью. Скоро оно сдастся, и Габриэлль погибнет. Не самая лучшая смерть.
- Зачем ты делаешь с ней такое? – прошептала Зена. – Чего ты хочешь?
- Мои требования остаются теми же. Ты становишься моей богиней, мы заключаем брак перед судьбами, у нас рождается наследник, и мы вечно правим миром. Как тебе?
- Никогда, - тихо ответила Зена. Ее взгляд был полон боли, гнева и презрения. – Никогда я не стану твоей богиней, Арес. Лучше я умру.
- Не сомневаюсь, ты избрала бы именно такую участь. Но на кону жизнь Габриэлль, а не твоя. Сможешь ты пожертвовать ее? Дать ей умереть в муках, лишь потому, что ты не привыкла выполнять чужую волю? Что ж, выбор за тобой. Если ты сделаешь, как я прошу, я исцелю Габриэлль, она вернется домой в Потейдию и будет жить счастливо и спокойно со своей семьей. Не думай слишком долго, у твоей подруги нет столько времени. Когда я понадоблюсь, лишь позови.
Арес исчез, а Зена еще долго стояла, оцепенев, глубоко дыша, пытаясь избавиться от боли и чувства беспомощности. Она попыталась взять себя в руки, но мысли разбегались, кровь била в висках. Она бросилась в спальню к Габриэлль. Сказительница тихонько постанывала, сжимая ладони в кулачках, изгибаясь всем телом, будто пытаясь вырваться из невидимых цепей, ее лицо искажала гримаса боли. Зена села на кровать и взяла ее на руки, как дитя. Покачивая Габриэлль, она думала о своей покалеченной судьбе, которую ей придется отдать Аресу ради жизни барда.

Арес развалился на троне, ожидая, когда Зена позовет его, и предвкушая очевидную победу. Ради Габриэлль Зена пойдет на что угодно, был уверен Арес. Он не сомневался в своих действиях. Он хочет – он получит.
- Привет, братец! – раздался жизнерадостный голосок рядом с ним. Арес вздрогнул, вырванный из своих раздумий, и рассерженно взглянул на появившуюся в его покоях Афродиту.
- Как дела, сестрица? – в тон ей ответил Арес и поднялся с трона ей навстречу.
- У меня все как всегда. Любовь, чары, наслаждение, радость. Не жизнь, а сказка.
- Рад за тебя. Знаешь, ты немного не вовремя, может, зайдешь попозже. У меня важные дела.
- Да, знаю. Зена, - Афродита улыбнулась. – Поэтому я и пришла.
- Причем здесь Зена? – Арес наиграно поднял бровь. Он не хотел, чтобы Дита узнала о его планах.
- Брось, Ар, не нужно притворства. Я все знаю. Афина рассказала мне.
- Правда?! – театрально гаркнул Арес ей в лицо. – Не твое дело, - отвернулся он от нее.
- Нет, братец, ты ошибаешься. Когда речь заходит о любви, никто не может помочь больше меня.
- Я твоей помощи не просил.
- Но она понадобится тебя, мой друг, и очень скоро. Ты ведь любишь Зену, так?
- Ты сомневаешься в этом?
- Ну, вообще-то, я знаю, что ты любишь ее. И эта любовь чиста, и сильна, и… взаимна.
- Повтори, - Арес взглянул Афродите в глаза. – Что ты только что сказала, сестренка? Взаимна?
Богиня любви звонко рассмеялась.
- Как все это мило. Если бы Зена ничего не чувствовала к тебе, я и не пришла бы спасать вашу любовь, братец.
- Спасать? Нашу любовь? Что ты несешь?
- Пошевели мозгами, бог войны. – Афродита игриво потрепала брата по волосам. Арес раздраженно убрал ее руку.
- Чего ты хочешь?
- Помочь тебе, глупыш. Сейчас ты готов раздавить самое святое, что есть в твоей жизни, как я полагаю. Хочешь заслужить вечную ненависть своей возлюбленной, пожалуйста, поступай, как знаешь.
- Она полюбит меня, Дита. Она полюбит меня, и ты еще пожалеешь о своих словах, клянусь.
- Тебе решать. Мой долг – предупредить тебя. Не скучай.
Взмахнув рукой, богиня любви растворилась в воздухе. Арес облегченно вздохнул.
- Не скучай, - проворчал он. – Еще чего придумала.
Вряд ли в последующие века он будет скучать, усмехнулся бог войны.

Еще несколько часов Зена держала на руках барда, пытаясь запомнить ее тепло, ее дыхание, ее запах. Лежа в объятиях Зены, Габриэлль немного успокоилась и заснула. Неподвижно уставившись в одну точку, Зена предалась воспоминаниям своей уже прошлой смертной жизни, которая хоть и была тяжелой и порочной, но она принадлежала ей и только она могла ей распоряжаться. Теперь же она вынуждена стать богиней войны. От одного только этого звания по ее телу пробежала волна отвращения. Она презирала богов, не верила в них и, несмотря на их мощь и бессмертие, считала их слабыми и зависимыми. Теперь она должна стать одной из них и, что еще хуже, ей придется провести вечность рядом с Аресом: каждый день у его трона, каждую ночь в его постели.
Зена опустила голову и взглянула на спящую Габриэлль. Только ради нее она была готова принести такую жертву. Она была самым дорогим человеком в ее жизни, ради кого она была готова принять вечные муки. Когда Арес исцелит амазонку, она уйдет домой в Потейдию. Сможет ли она когда-нибудь понять и простить ее? Не будет ли она считать себя виноватой в том, что случилось?
- Прости меня, родная, - прошептала Зена, поцеловав Габриэлль в лоб. – У меня нет другого выхода.
Королева воинов крепко обняла подругу, обняла в последний раз. Слезы заструились по ее щекам и упали на грудь Габриэлль. Наконец, Зена отстранилась и осторожно положила амазонку на кровать. Встав с кровати, она вытерла слезы и вздохнула, чтобы ее голос не выдавал ее недавних слез.
- Арес! – громко сказала она. – Арес, я готова ответить.
- Я ждал, когда ты все обдумаешь, - сказал бог войны, представ перед Королевой воинов. – Твой ответ?
- Я согласна, - твердо сказала она и увидела, как Арес довольно ухмыльнулся. – Исцели Габриэлль.
- Нет, нет, дорогая, сначала наше соглашение. Ты должна подтвердить его.
- Исцели ее!
- Сначала докажи, что ты моя, - Арес притянул Зену к себе и прильнул к ее губам. В первые секунды поцелуя Зена слабо отвечала на нежность бога, но потом желание захлестнуло ее, и она углубила поцелуй. Страсть разжигалась в ней с каждым мгновением, с каждым вздохом. Зена забыла об умирающей рядом Габриэлль, о своей предстоящей участи. Единственное, что существовало для нее сейчас – мужчина, который жил для нее; вожделение, смешанное с его крепким запахом.
Габриэлль застонала, и Зена вздрогнула, столь жестоко возвратившись к реальности. Чувство страха за амазонку вернулось к ней. С яростью, с которой мать защищает родное дитя, она накинулась на Ареса, как сумасшедшая в любовной горячке.
- Я докажу, Арес… сегодня ночью… я докажу тебе… все… исцели ее… я сдержу… обещание.
Она говорила прерывисто, жарко, покрывая страстными поцелуями грудь и шею Ареса. Бог войны слабо отвечал на ласки воительницы, размышляя. Он не хотел рисковать.
- Ты смеешься надо мной, Зена! – он схватил ее руки, блуждающие по его телу. Вскрикнув, она испуганно взглянула на него. – Думаешь, я поверю тебе? Как только я исцелю ее, ты заберешь назад свои слова.
- Клянусь, я…
- Я не исцелю ее, пока мы не обручимся перед Судьбами, и ты не станешь моей навеки! – почти рявкнул Арес. – Только тогда я спасу Габриэлль.
- Но ей больно! – отчаянным голосом сказала Зена.
Арес направил руку на барда. Синий свет закружился над ее головой. Через несколько секунд свечение погасло.
- Теперь она доживет до завтрашнего вечера. Обещаю, я сдержу слово, если ты сдержишь свое.
Он взял ее за руку.
- Я люблю тебя, Зена. Ты будешь счастлива со мной, клянусь.
Королева воинов промолчала. Она посмотрела на Габриэлль, упиваясь чертами ее лица, цветом ее волос. Она любила смотреть, как Габриэлль спит. Теперь она смотрела на нее в последний раз. Она не отрывала взгляд от амазонки, пока синие свечение не заволокло ее глаза.
Арес и его богиня войны исчезли.

Погруженная в сумрак комната напоминала о тоске и вечности. Все немногочисленные предметы спальни утопали в темно-синих печальных красках. Из не завешанных огромных окон смутно виднелись возвышавшиеся громады Олимпийских гор. Вершины скал скрывались в клубах чернеющих туч.
Королева воинов властно сидела на краю кровати, ожидая бога войны. На ней была полупрозрачная черная шелковая накидка, волнами струившаяся по ее плечам и большая часть которой покоилась на кровати. Обнаженные ноги Зены были скрещены, черные волосы спадали на грудь. Хищный взгляд этой женщины заставлял мужчин дрожать от желания и благоговения. И Арес не был исключением.
Она, как всегда, почувствовала его появление. Он медленно обошел кровать и встал перед ней, глядя на нее сверху вниз – властно, требовательно, в то же время нежно, мягко. Она встала: мужчина и женщина слились в поцелуи, долгом и пылком. Он не спешил срывать с нее прозрачную накидку – ее единственную одежду, однако она не обладала таким завидным терпением. Ее нежные руки уже скользнули под его кожаный жилет и заблудились на его могучем теле. Наконец, ее черная накидка была брошена на пол, и две их огромные тени, играющие на стене в смутном свете единственной свечи, стали едины и погрузились на роскошную поверхность Олимпийского ложа.
Он умел смирять свой голод. Столько долгих мучительных лет ждал он этого момента, но сейчас отнюдь не выглядел оголодавшим зверем, жадно поглощающим свою добычу. Ласков, тверд, своевременен, искусен, сдержан, пылок – таким представился он ей в эту ночь.
Она не чувствовала того, что боялась больше всего на свете: зависимость, насилие, подчинение. Это была равная битва, где властвовали оба, поминутно сменяя друг друга, побеждая и принимая поражение. В ней пробудилась хищница, жаждущая самка, которая желала и брала. Эта Зена просыпалась в ней каждый раз, когда ее прекрасное тело оказывалась в мужских объятиях.
Он накрыл ее тело своим и вошел в нее, двигаясь ритмично, умело, не на секунду не забывая ЧЬЕ тело соединилось с его. Когда жадные поцелуи на время прекращались, он вдыхал аромат ее волос, ее тела. Ему нравилось, как она улыбается – улыбка наслаждения и счастья, проскальзывающая порой на ее лице. Афродита была права, подумал он (или, вернее сказать, тень мысли появилась в его сознание и также быстро исчезла, ибо думать сейчас не был способен даже бог). Она любит его. Это не маска лицемерия – так искусно притворяться не могла даже Зена.
Она не любила находиться в позе побежденной, то есть лежать под мужским телом. Она хотела властвовать над ним, удовлетворяя его и при этом глядя на него сверху вниз. Их следующая битва состоялась именно в этой позе – она едва дала ему передохнуть от первой. Она была сверху, двигалась еще медленней, чем он, продлевая удовольствие, не позволяя ему сдаться так быстро. Ее сердце дрожало и пело, получив, наконец, то, что всегда желало. Она всегда хотела этого, но не позволяла признаться в этом желании даже себе. Она никогда не признается в этом потом, хотя еще часто будет вспоминать эту ночь.
Чем было вызвано ее желание – вожделением и похотью или чистой любовью? Только Афродита, сидящая в этот момент на троне в своем храме и довольно улыбающаяся таинственному невидимке, смогла бы ответить на этот вопрос. Как и эти двое, она была счастлива этой ночью, потому что богиня любви всегда счастлива, когда два любящих сердца соединяются вместе.

Арес сидел на каменной ступеньке в одном из садов Олимпа. Солнце ярко светило над его головой – смертные же увидят солнечный свет лишь через несколько часов. Широко расставив ноги, он уперся локтями в колени, то и дело поглядывая на роскошную зелень вокруг него, покачиваясь в так мелодии, звучавшей в его душе.
Он не сразу заметил, что Зена уже давно наблюдает за ним, стоя в дверях замка, расположенных сбоку от Ареса. Наконец, его взгляд поймал любимую. Она облокотилась на дверной косяк, скрестила руки на груди и не отрывала умиротворенный взгляд от бога. Еще долго смотрели они друг на друга, не говоря ни слова.
Зена легко сбежала со ступеней и направилась к Аресу: мимо фонтана, искрящегося лазурной водой, мимо клумб, что утопали в цветах, ослепляющих своей красотой, по шелковистой зеленой траве, ласкающей ее босые ноги. На ней было легкое одеяние, достающее ей до пят; ее волосы были растрепаны после неистовой ночи и короткого сна, который они позволили себе только на рассвете. Никакого меча, никаких лат, никакого воинственного накала – все просто и естественно, спокойно и непринужденно. Глядя на них, трудно было поверить, что эти двое возглавляли жестокие битвы, проливали кровь виноватых и невинных, - так далеки были они от всего этого сейчас.
Арес любовался ее походкой, грацией, красотой. Когда она подошла, он, не вставая, протянул ей руку, а когда она дала ему свою, прикоснулся губами к ее пальцам.
- О чем ты думаешь? – спросила она.
- Да так, знаешь… - начал он, но не закончил мысль.
Они молчали еще несколько мгновений. Она стояла перед ним у подножия лестницы, а он сидел на верхней ступени, поэтому их глаза были на одном уровне.
- Когда наша свадьба? – нарушила она молчание.
- Я отменил ее.
- Ауч, - улыбаясь, она игриво поморщилась от мнимой боли, и, подойдя поближе, прикоснулась губами к его губам.
- Я понял, наконец, что нужно тебе, Зена, - сказал он. – Но я так и не понял, что нужно мне.
- И что же нужно мне?
- Этого у меня нет.
Она вновь улыбнулась.
- Может, я и могла бы стать твоей богиней, Арес…
- Ты была бы прекрасной богиней. Но заполучив тебя таким способом, смог бы я быть достойным тебя богом?
Она опустила глаза.
- Я исцелил Габриэлль, - продолжил он. – Она ничего не помнит. Ей этого и не надо.
Молчание.
- Поклянись, что не забудешь эту ночь, Зена.
- Как я могу?
Они глядели друг на друга нежным взглядом, потом она ушла обратно в замок.
- Ты была права, Афродита, - сказал Арес, когда Зена исчезла из вида. Богиня любви стояла позади брата. – Если бы я держал ее силой, она возненавидела бы меня. Я не мог так поступить с ней, - он говорил, стоя спиной к Афродите. – Кто знает, может, однажды она сама захочет стать моей богиней войны, - он взглянул на сестру.
Афродита ласково улыбалась ему. В ее умиротворенном взгляде сквозили печаль и сочувствие. Она чуть пожала плечами и сжала руку брата. Ее безмолвный ответ был лучше любых слов.

- Габриэлль, просыпайся.
Мягкий голос Зены повторял одни и те же слова уже несколько минут. Габриэлль открыла глаза и увидела, что лежит на кровати в их комнате. Зена сидела рядом с ней и улыбалась.
- Зена?
Амазонка приподнялась на локтях.
- Тише, тише, - остановила ее Зена. – Не так быстро. Ты еще слаба.
- Что? Что случилось? – пролепетала Габриэлль.
- У тебя был сильный жар. Ты спала почти двое суток.
- Двое суток?
- Сейчас, слава Богу, жар спал. Я говорила тебе, не стой на ветру, - ласково укорила Зена Габриэлль.
- Я… хорошо.
Зена улыбнулась. Нагнувшись, поцеловала Габриэлль в голову.
- Отдохни. Я принесу тебе поесть.
Габриэлль недоуменно посмотрела на подругу.
- Что такое? – спросила Зена.
- Да я… как-то все странно. Ты точно ничего не хочешь мне сказать?
- Я тебя не понимаю. Вот выпей, - Зена протянула ей стакан с водой.
- Да нет… - сказала Габриэлль, сделав несколько глотков. – Просто у меня туман в голове.
- Ну, бывает. Скоро все пройдет.
Зена погладила ее по руке и подошла к окну. Взглянула на лазурное небо, которое только коснулось лучей рассвета. Теперь она была свободна. Она была счастлива.