Благодарность моему бета-ридеру Ashley Спасибо.
постараюсь выкладывать по главе в день.

Вопросы и предложения, а также конструктивная критика принимаются

***
Глава 1

************

Почему это случилось? Почему именно здесь, сейчас и со мной? С нами? В чем мы виновны? Я не могу найти очевидных причин. Я с трудом верю в произошедшее и происходящее в данный момент.
Оглядываюсь вокруг снова и снова. Мне кажется странным, что картина не меняется, - хотя пустота всюду; я делаю шаг вперед - под толстой рифленой подошвой ботинок движется миллиард миллиардов шуршащих серых песчинок. Серый песок? А почему бы и нет? Серое теперь абсолютно все, неспособное дышать...

Несколько лет назад, точно не помню, может, это был 2018, а может и 2113 год?.. (странно, что я вообще что-то помню) ...на Землю вернулась очередная экспедиция из Дальнего Космоса. Она была не первой, не последней, - одна из многих, фактически ничего не значащих поездок, которые слабо освещаются прессой и вызывают не самый большой интерес общественности, - но по каким-то неведомым причинам именно ей предстояло стать роковой в истории не только космо-науки, но и самого человечества. Во время нахождения корабля "Сиэтл-352" в практически самом конце намеченного пути одним из пилотов команды капитана Грэя был замечен некий объект, внезапно появившийся неизвестно откуда на пути "Сиэтла". Позднее тот пилот, Адам Майлз, опишет объект как своего рода маленькую планету, круглый по форме, с довольно ровной поверхностью, со своеобразным ореолом "атмосферы", напоминавшим энергетический щит, который он наблюдал на нескольких космодромах на Земле, ровного светло-голубого цвета. Он видел объект буквально три-пять секунд, но, видимо, на самом деле не встречал ничего подобного на нашей планете - так четко он описал свое "видение". Далее, будто бы от столкновения с "Сиэтлом", объект просто бесследно растворился в космосе. Адам, тут же опомнившись, стал рьяно расспрашивать членов команды о таинственном объекте, но, как ни странно, никто не видел ничего постороннего. Большинство сочло "видение" лейтенанта Майлза последствием стресса, усталости и прочих совершенно бытовых проблем, которые время от времени случаются даже с опытными космонавтами. Встретив в ответ прагматизм команды, Адам, согласившись с большинством, отнес странное видение к разряду "желаемое за действительное" и скоро забыл о нем.

Согласитесь, бывает в жизни такое, когда "слон" из "мухи" делается сам собой; никто его не замечает. "Слоненок" вырастает в "слона", и этот "слон" начинает топтать все в округе, - вот только тогда мы начинаем бить тревогу, понимая, что опасность и угроза жизни - реальна и смертельно близка. Мы не вспоминаем про "муху". А началось-то все именно с нее...

Случайный "фантом" Адама Майлза был вполне реален. Объект оказался космическим кораблем иной расы, тем, что назвали бы в СМИ "НЛО", "пришельцами", "тарелкой" (впрочем, вам лучше знать). Мимолетное "прикосновение" объекта к обшивке "Сиэтла-352" занесло сначала на поверхность корабля, а потом и внутрь его неизвестный науке вирус. Прибытие корабля принесло вирус на поверхность Земли.

Он бесцветен, как и все они. Он ничем не пахнет; Невидимый Серый Убийца, НСУ, так его окрестили. В высшей степени странный "паразит" не атаковал людей, животных, его разрушительная сила была направлена целиком на здания, на неживые предметы, в том числе и воду, газ; тревогу забили только после того, как, очевидно, зараженные вирусом, встали компьютеры во всем мире - НСУ моментально просочился в Интернет, заразив собой большую часть ЭВМ и саму сеть, затем просто уничтожив ее. Началась паника: ни с того ни с сего стали гибнуть люди; как стало известно, выпив зараженной воды, человек умирал буквально через минуту непонятно от чего, теряя при этом свой обычный цвет кожи: покойник имел кожу ровного серого цвета около получаса, а по истечении этого срока невероятным образом в одно мгновение распадался на небольшую кучку песка того же зловеще-серого цвета. Никто, даже вполне компетентные специалисты по вирусам, так и не смог объяснить природу этого явления, что заставляло паниковать, приводило в истерику и шок. О скорости распространения смертоносной заразы ничего не было известно; в мире исчезла стабильность; правительства всех стран вдруг, неожиданно для всех просто-напросто покинули свои посты и скрылись в бункерах, построенных противостоять радиации высокой степени. Наивные; НСУ проникал и туда, убивая постепенно глав государств, - одного за другим.

На Земле воцарились НСУ и Анархия - мощнейшие катализаторы разрушения и смерти, стиравшие с ее лица род человеческий.
**********

Люди сбивались в группы, искали незараженные источники питьевой воды. Мародерство процветало; сначала приспособились брать из магазинов (из того, что от них оставалось) бутыли с минеральной водой и с обычной питьевой, думая, что она не способна к заражению - и горько ошиблись, а НСУ показал себя с новой стороны - и без того необычный вирус, он будто обладал собственным интеллектом, появлялся там, где его меньше всего ждали...

**********
Вы, наверное, мало что понимаете из выше написанного, но, прежде чем винить меня, - представьте себя на моем месте! Хм, пожалуй, для этого мне необходимо представиться. (Нажимаю клавишу "личные данные владельца" на клавиатуре своего электронного дневника - почти плоской (всего-то 5 мм толщиной), но довольно увесистой черной коробочки размерами 10 на 20 см из какого-то страшно прочного материала)
"Бэнкрофт, Анджелина, 19 лет 7 месяцев и 2 дня от рождения, пол женский, группа крови 3, резус-отрицательный. Отличительные признаки: светлые волосы (блондинка, короткие), небольшой рост (160 см). Код МСК (Международной Системы Кодирования - Системы, принятой во всем мире, в качестве замены паспорту, сканированию сетчатки глаза и отпечаткам пальцев.) - AnSOwINGAB_4/45."
Да, этот код, уникальный у каждого человека на Земле, присваиваемый ему при рождении, остающийся на всю жизнь (ну и после смерти - в течение 72 часов, а потом бесхозные трупы, даже если их и опознавали родственники, свозились в одно место - крематорий. Почему-то власть имущим надоела эта возня с мертвяками. Что ж...), имелся и у меня - небольшими черными символами на внутренней стороне правого запястья и справа на затылке, близко к линии волос, так что даже при моей их длине был не заметен. Нано-машины, которые вживляли всем нам в роддомах, явно были эстетами.

Не знаю, почему мне пришла в голову эта мысль - завести дневник? Лицезря суету и разруху, царящую вокруг меня, мой мозг вдруг подал мне идею о том, что это необходимо запечатлеть в каком-либо виде для потомков, и я достала запылившуюся коробочку, подаренную мне когда-то моим отцом на день рождения. О да, удивляет, но я все еще помню то мирное время, и себя - ребенком, окруженным родительской заботой и теплом. Господи, как же все изменилось.

Он улыбнулся, махнул мне рукой из другого конца коридора нашей Академии - одет, как обычно, в белую футболку и светлые джинсы, сумка через плечо на длинном ремне. Отсюда не видно, но, конечно же, в ушах мини-наушники с любимыми Spring Devils. Как же я по нему соскучилась! Каникулы (редкое явление в нашем заведении) закончились только вчера, по прошествии месяца, и Крис уезжал на весь месяц в свою Юту (я живу в Лос-Анджелесе, Калифорния, Академия тоже находится здесь), ухаживать за своей внезапно захворавшей бабушкой, так что мы только изредка переговаривались по видеофону. Я с трудом удержалась, чтоб не побежать к нему на радостях - просто быстро подошла, улыбаясь во весь рот, выставляя вперед руку, сжатую в кулак. Он проделал то же самое - стукнул мой кулак сверху, потом я - его, а потом, скрестив предплечья, мы обнялись.
- Крис, братишка! Сколько лет! - я просто светилась от счастья.
- Ну как ты, Энджи? - он улыбался, но в голосе чувствовались нотки беспокойства.
- Эй, это я у тебя должна спрашивать! Ты же только вернулся из долгого путешествия на другой конец света! - я дружески хлопнула его ладонью по плечу.
Он как-то вдруг погрустнел. Глаза заблестели от навернувшихся слез. Что-то мне это не нравится...
- Эндж, давай не будем о грустном, а? Не надо портить замечательный день, - опустив голову, он смахнул слезу рукой.
- Перестань, парень. Ты же знаешь, лучше ни тебе, ни мне от твоего молчания не будет. Что-то с твоей бабушкой?
- Она... - он с такой тоской заглянул мне в глаза, что мне стало не по себе. - Она умерла.
Произошло худшее из всего, что могло произойти. Крис остался сиротой. Бабушка оставалась единственным живым родственником - после чудовищного убийства его родителей (они оба служили в полиции, были застрелены прямо в постели, каким-то чудным образом Крис присутствовал при этом, ему было шесть лет, - рассказала мне моя мать). А теперь и ее не стало.
Чувство жалости захлестнуло меня. Личные трагедии всегда глубоко задевали меня, даже если происходили с неизвестными мне людьми. Но Крис был мне очень близок. Я едва сдерживала слезы. А чувство жалости к нему я запихала поглубже в себя - жалость унижает людей.
Я крепко обняла его, будто кто-нибудь хотел забрать его от меня. Несколько раз вдохнула поглубже, чтобы прогнать накатившиеся слезы.
Он, несмотря на непривлекательную картину прошлого, сохранил душевную чуткость, был очень впечатлителен и раним - такая редкость в наше время! Я осознавала это и очень дорожила нашей крепкой дружбой. Я знаю, я могу его успокоить. Со всей уверенностью в светлом будущем я громко прошептала ему:
- Кристофер, держись. Ты - взрослый человек, ты знаешь - люди умирают, - я перешла на более громкий голос, чтобы придать значимости словам. - Ты переживешь это, мы переживем это вместе. И станем сильнее. Понял? Все будет отлично.
Я поцеловала Криса в щеку, мокрую от слез.
- Просто я... Я не думал, что такое может произойти... То есть... Не со мной...
Я еще крепче обняла Криса.
- Крисси, ничего не надо говорить. Я все понимаю. Теперь время - твой лучший друг. Ну и я, конечно. - Мне хотелось облегчить его состояние хоть чем-то. Я улыбнулась настолько жизнеутверждающе, насколько была способна.

*************
Стоит сказать пару слов об Академии. Пять высоченных зданий, вставших в полукруг; покрытые краской темно-серого цвета большие плиты из нового материала, в высшей степени стойкого к повреждениям разного рода, составляли их стены. Окна были большими, однако внутри было ненамного жизнерадостней, чем выглядело снаружи: те же стены, только белого цвета, длинные коридоры с прозрачными ячейками-дверьми по бокам. Тридцать этажей этих коридоров. Мрачновато, скажете? Да нет, норма для Академии полицейских. Она была создана совсем недавно, став альтернативой службе в армии. Принимали сюда и девушек, - а так как я с детства бредила спецслужбами и восстановлением справедливости - не раздумывая пошла сюда. Мне нравилось учиться здесь - каждый день узнавать что-то новое: о психологии преступника ли, или о расположении болевых точек на теле человека. Все мне казалось в первые годы новым, интересным, захватывающим и очень важным; я старалась научиться всему, что давали в Академии, и мне ставили высокие баллы. Особенно мне нравилась огневая подготовка; было что-то в точном попадании в цель, в холодной стальной тяжести очередной пушки в руке, во внезапном чувстве власти, охватывающем меня, вооруженную до зубов; было во всем этом ощущение спокойствия, ощущение собственного могущества и значимости. Эти уроки проходили два раза в неделю, но для желающих - таких, как я, - была возможность заниматься и дополнительно, поэтому почти все свое свободное время я предпочитала проводить на стрельбище, или на оружейном складе - всех туда не пускали, но у меня был пропуск, подаренный мне сторожем - по знакомству, ну и, да, "за красивые глазки" - он был уже далеко не молод, однако, очевидно, интереса к противоположному полу не потерял. Милый, но временами весьма назойливый старичок, мистер Ли.

Мне нравился наш преподаватель "по пушкам", как мы любили говорить. Он был высок и великолепно сложен, этот лейтенант Джон Каннинг. И, на мой взгляд (ну и на взгляд женской половины нашего курса, да, впрочем, и всей Академии), весьма красив: загорелый мускулистый брюнет с карими глазами и, по словам одной из моих сокурсниц, "очень сексуальной бородкой", правильными чертами лица и приятным баритоном; при этом он всегда носил форму - она была черного цвета, плотно прилегала к телу (то есть обличала все достоинства, равно как и недостатки, - либо рельефные мускулы, либо отвисший пивной живот, - спрятать ни то, ни другое под ней было нельзя. Хотя она все же была удобной, и, что немаловажно, - поразительно легкой.), так что лейтенант Каннинг выглядел просто Суперменом. Он владел любым огнестрельным оружием с такой же легкостью, с какой все мы орудовали ложкой или вилкой. Будто родился с кобурой на поясе. Стрелял очень метко, даже сам порой удивлялся, как ему удается попасть в голову мишени, находящейся на таком расстоянии, с которого мы едва-едва различали маячившую белую цель. Преподавал он отлично, его истории о разработке того или иного оружия, о различном применении одной и той же пушки в разных ситуациях, о его собственном опыте в этой области я могла слушать часами.
Его главным любимцем - как и моим - был "Глок" недавно разработанной модели, под номером 1000, "Штука", как называл его мистер К. Внешне он напоминал своего дальнего предка, "Глок-18" с удлиненной рукоятью. Но, в отличие от родственника, умел распознавать голос хозяина и менять тип патронов по его первому приказу - от обычных пуль калибра .380 до разрывных, раскалывающихся на пять частей в мишени, и даже небольших гранат. Каждый "Глок-1000" программировался самим будущим владельцем - достаточно было назвать свое полное имя - голос автоматически запоминался индикационной системой, а имя вносилось в базу данных Академии. Также для защиты от любителей пострелять из чужих пушек в "Штуку" был встроен индикатор ДНК. После того, как было названо имя будущего хозяина (державшего пушку в руке), определялась и его ДНК. Если оружие брал в руки посторонний, система распознавала чужую ДНК и тут же разрывала бедняге кисть двумя острыми лезвиями, выскакивающими из рукояти. Отчасти "Штука" мне нравилась именно этим - беспрекословным повиновением, сумасшедшей точностью и ледяной жестокостью.

**************

Было раннее летнее утро; я переоделась в нашу традиционную форму и направилась на стрельбище, чтобы немного взбодриться перед остальными занятиями, что делала всегда. Тем более что начинать день приходилось с приятных бесед с любимым преподавателем. Поднялась по пяти ступенькам, ведущим на первый этаж Академии, где располагались стрельбища. Поправляя на плече ремень сумки, я уже обдумывала новые вопросы, которыми собиралась удивить мистера К. Обычно на эти занятия приходило не очень много студентов - большинство состояло из сов, а лейтенант был слишком добр и снисходителен к ученикам, чтобы заявлять начальству. Я открыла дверь, ведущую в помещение для стрельбы из малокалибровок - мистер К. обещал сегодня научить нас знаменитому классическому приему ковбоев - меткому выстрелу из-за спины, не глядя. Ребята были уже в сборе, и Крис среди них. Они сбились в кучу, что-то беспокойно обсуждали.
- Привет, ребята! - я поприветствовала всех громко и весело, обняла Криса. Он смотрел на меня как-то странно, будто хотел что-то сказать, но не знал, как. Остальные перестали шушукаться, посмотрели на меня с любопытством. Вперед вышла Сандра Хейк, темнокожая девушка с непослушными курчавыми волосами, которые она вечно забирала в не более послушный хвост. Она была веселым человеком, постоянно чему-нибудь улыбалась, а теперь ее лицо было неестественно серьезным.
- Здравствуй, Эндж. Немного печальные новости с утра. Мистер К. улетел вчера ночью в больницу Массачусетса, что-то с женой.
- Да, сегодня будет другой препод по пушкам, Эндж! - нетерпеливо выкрикнул Микки Нейди, бойкий, иногда грубоватый парень с жестким ежиком на голове и кольцом в носу.
- О, очень жаль, - мне было действительно жаль. Я довольно неплохо теперь разбиралась в пушках и знала, что мало кто мог бы сравниться с мистером К. в преподавании. - Так он не сказал, сколько его не будет? - я вопрошающе оглядела сокурсников.
- Нет, не сказал, но, думаю недели две, - ответила Сандра, слегка улыбнувшись. - Может и весь месяц.
- И кем же они собрались ЕГО заменять? - я задала этот вопрос Крису.
- Некий капитан в отставке В. Регал. Сказали, что профессионал.
- Ни черта они не понимают в профессионализме! - горечь во мне смешалась с безотчетной злобой к этому капитану Регалу. - Мистер К. просто - лучший.
- Мы знаем это, Эндж, - Сандра энергично закивала головой. Остальные негромко согласились невпопад:
- Да-да!..
- Покажем этому напыщенному гусю в погонах, чего он стоит!..
- Поставим на место так, что и не почувствует!..
Наш злорадный смех прекратился в ту же секунду, как наших ушей достиг посторонний звук: кто-то негромко кашлянул. Я обернулась. Ого. Ошибки быть не могло: посторонних сюда не пускали; это точно был капитан в отставке В.Регал. Вернее, была. Это была женщина! Но какая... Первое, что бросилось мне в глаза - она была молода. Слишком молода, чтобы быть капитаном в отставке; а может я ошибалась. Лет 30-35 на вид. Следующий пункт, который я отметила для себя - она была красива; у меня сложилось впечатление, что я видела ее где-то раньше... На картине... Или в гипсе, мраморе... Красота была воплощена в ней, как гениальность воплощают в произведении искусства. Капитан была высокой, выше любого парня в нашей группе; одета в черную форму, походившую на нашу - черный был, на удивление, очень ей к лицу, словно подчеркивал ее высокое положение на иерархической лестнице; волосы цвета воронова крыла были аккуратно и строго собраны в хвост; форма обнажала предплечья, и я обратила внимание на смуглую кожу. Затем мне пришла в голову мысль о том, что существует некий засекреченный полигон, где их, наших преподавателей, клонируют, создавая все более совершенные и эстетически привлекательные модификации... Хм, что я хотела сказать..?
- Кажется, вы обсуждали пернатых? - самоуверенно и спокойно произнесла капитан Регал. Она скрестила руки на груди и прислонилась плечом к косяку, глядя на нас невинными небесно-голубыми глазами. Она дружелюбно улыбнулась. Но улыбка задержалась на ее губах только на секунду. Ее взгляд стал холодным, она опустила руки и направилась в нашу сторону. В мою сторону. Мне стало страшно, мысленно я уже проклинала себя за длинный язык и недалекий ум. Я, как и остальные, стояла в оцепенении и молчании, ожидая худшего. Хотя что она могла нам сделать, оставшись безнаказанной?..
- Ты - Бэнкрофт? - она остановилась в полуметре от меня. - Джонни рассказывал о тебе, как о прилежной ученице и человеке, на которого можно положиться. Это так? - С такой важностью были сказаны эти слова, что я подумала, что меня отправляют в космос. Хм, голос? Он мне показался весьма приятным. Я неуверенно кивнула в ответ.
- Хе, "Джонни!" - передразнил ее Микки. - Да это цыпочка самого мистера К.! - он нагло расхохотался. - А у него отличный вкус, да, ребята?! - он побратался с двумя парнями из своей "банды". - Ну, детка, мы готовы развлекаться!
Странно, почему некоторые часто сначала говорят, а потом - думают?
Лицо Регал не выражало ничего на этот раз, бесцветным тоном она проговорила:
- Рядовой Нейди, три шага вперед.
Микки выглядел взъерошенным воробьишкой, Регал - приготовившейся к прыжку кошкой. Интересно, бывают ли воробьи умнее кошек?
- Что за хрень, сучка?! Пошла к черту.
Микки стоял за мной, слева. То есть, был прикрыт мной и еще одним моим сокурсником. К моему удивлению, нам одновременно пришло в голову расступиться. Капитан сделала лишь шаг к Нейди, резко схватила его за грудки и вытащила из толпы товарищей. Микки только закашлялся, когда она приподняла его над землей и сильным толчком прижала к стене. Попался.
Регал приблизила лицо к физиономии Нейди на такое расстояние, будто хотела поцеловать. Но нет, она всего лишь заглянула прямо в его глаза.
- Рядовой, тебе, как и всем вам, - она кивнула в нашу сторону, не отводя глаз, - придется усвоить несколько правил, - она излучала спокойствие. - Первое: для всех вас я - капитан Регал, и никак иначе. Второе: я буду заменять лейтенанта Каннинга во время его отсутствия, то есть месяц, начиная с этого дня. Джонни - профи в этом деле, я знаю. Уверяю вас, что мой уровень подготовки достаточно высок, чтобы учить вас в течение месяца. Не думаю, что Джон просил бы заменить его, если бы сомневался во мне. И третье. Никогда ничего не повторяю два раза. Уяснил, сынок? - Регал широко улыбнулась Микки, с жалким видом подвешенному в полуметре над полом. На лице его был написан страх. Он быстро закивал. Регал опустила его на землю, продолжая, тем не менее вдавливать в стену.
- Так что нужно сказать, малыш? Мм?
- Я-я... - он часто дышал от страха, - ...я прошу п-прощения... - она метнула на него гневный взгляд сузившихся глаз. Он сообразил, что допустил ошибку. И тут же исправился. - М-мадам... к-капитан... То есть, я хотел сказать...
- Ты готовишься стать полицейским в одном из лучших учебных заведений мира. Тебе бы научиться говорить сначала... - она весело улыбнулась. Шутка была язвительной, очень меткой, и мы хором рассмеялись.
Бедный Микки не знал, куда деться со стыда; осознавая, что капитан Регал не отпустит его, пока не получит правильный ответ, наконец он собрался и четко выпалил:
- Прошу прощения, капитан Регал!..
Она сразу отпустила его, поправив на нем смявшуюся форму.
- Вот и молодец. Хороший мальчик. - Она с улыбкой оглядела его, а потом и нас, уперла руки в бока. - Ну что ж, рядовые. Прежде всего, я бы хотела назначить старосту над всеми вами, соответственно и помощника себе. Джон предлагал рядового Бэнкрофт - кто-нибудь имеет возражения, если моим помощником будет именно она? - Регал снова оглядела нас вопрошающе-утвердительно. Похоже, она понимала, что, даже если кто-то и имел возражения, то не осмелился бы возразить ей. - Вот и славно. Энджи, - от удивления обе брови на моем лице взметнулись вверх. Она, что, ко всем так фривольно обращается? Потом перед глазами всплыла недавняя картина перепуганного Нейди, и я плотно сжала губы. Капитан доверительно положила руку на мое плечо. - Будешь сообщать остальным, если время занятий будет изменено, ну и исполнять некоторые мои поручения, хорошо? - А может она и не такая бесчувственная, подумала я. Я ощутила какое-то непривычное чувство спокойствия, находясь рядом с этим человеком. Ну конечно, ведь теперь, являясь ее помощником, я была "в безопасности"...
По прошествии следующей недели я поняла, что ошибалась в единственности и неповторимости мистера К., - Регал была очень хороша в преподавании, во всяком случае, для меня она составляла жесточайшую конкуренцию лейтенанту. Мне нравилось наблюдать за ней, когда она с ходу оглашала все основные характеристики очередной малокалибровки или же дробовика, - она пребывала в ледяном спокойствии, ей нравились пушки, ей нравилось, как она рассказывала о них, ее глаза выражали при этом не что иное как счастье; и в такие моменты она казалась мне Богиней Оружия - я вовсе не была язычницей, но именно такое определение больше всего шло капитану Регал в такой ситуации. Незаметно она стала авторитетом для меня - непререкаемым, безусловным авторитетом. Я гордилась ею как преподавателем, мне до безумия хотелось знать то же, что знает она, не просто справляться с программой Академии, но быть лучшей. В это же самое время Регал интересовала меня как личность. Способствовал ли любопытству ее ранг капитана в таком возрасте, а может быть ее внешность, как мотылька на огонь, привлекала меня загадочностью и своим величием?.. Желание подружиться с ней, узнать, наконец, что скрывается в голове этой В. Регал заставляло меня постоянно посещать все дополнительные занятия, которые, надо сказать, она любила и устраивала чаще, чем это делал мистер К. И этот инициал - "В." интриговал меня: никто полного имени не знал, и в расписании занятий аскетично значилось "В. Регал"... Капитан, кто же вы?..

**********
- Нет, Бэнкрофт, плохо. Еще раз.
Глубокий вздох, быстрая смена обоймы - и я вновь стояла у бортика стрельбища, ноги на ширине плеч, в вытянутых руках - тяжелый "Магнум". Регал дрессировала нас так, как, наверное, не дрессируют собак в цирке - ее очередное задание заключалось в очень быстрой смене мишеней, причем появление их проектировалось компьютером, невозможно было запомнить ни очередность, ни место появления мишеней, и нам ничего не оставалось, как раз за разом стрелять "в молоко".
- Рядовые, сосредоточьтесь на задании. Забудьте хотя бы на эти 120 секунд, что это учеба. Доверьтесь инстинктам охотника, они есть в каждом из вас. Уж поверьте мне, мгновения, на которое задерживается мишень, с лихвой достаточно, чтобы выстрелить, по крайней мере, в три уязвимых точки. Не думайте - действуйте.
"Ха, довериться инстинктам! Она, что, издевается?! Но я ведь хочу быть лучшей... Забыть про учебу, я - охотник... Довериться инстинкту..." Видимо, мантра помогла, - я будто переместилась в другое измерение: все вокруг происходило, словно в замедленном повторе... Первая мишень - один выстрел в голову... Вторая - два выстрела, в центр лба и правый глаз... Третья - в центр лба и в центр грудной клетки - сердце... Четвертая - три выстрела! Пятая - три выстрела! Шестой я пробила лоб, оба глаза, сердце и печень. Я ждала еще "противников", готовая побить и этот рекорд, но на этом испытание закончилось. Только сейчас навалилась смертельная усталость, руки отказывались более удерживать тяжеленный "Магнум", ноги дрожали отвратительной мелкой дрожью, и меня клонило в сон. Но это стоило того.
Капитан, следившая за монитором, на котором появились наши результаты, удивленно, хоть и не без самодовольства, оглядывала меня, как только что вылупившегося птенца.
- Бэнкрофт, я наконец-таки начинаю понимать, что имел в виду лейтенант Каннинг! Рядовые свободны! Да, и в честь сего знаменательного события разрешаю не приходить завтра на занятия. Благодарите, разумеется, рядового Бэнкрофт.
Раздалось громогласное "ура!" и троекратное "Энджи!" в мою честь. Потом все начали расходиться; а я мечтала лишь о том, чтобы кто-нибудь забрал эту адскую тяжесть из моих рук. Гордо улыбаясь, ко мне подошел Крис.
- Ты круто уделала эти мишени, Эндж! Просто супер! Я в тебе ни на секунду не сомневался.
- Да-да, я все знаю, забери, наконец, от меня эту проклятую штуковину! - я впихнула Крису "Магнум", и мне стало полегче. - Это все капитан и ее "охотничьи" штучки. Теперь мне и руку больно поднять.
- Ну-ну, у нашего Супермена закончились батарейки? - Крис негромко рассмеялся. - А капитан Регал положительно на тебя влияет, а?
Мимо нас прошли девчонки, и каждая хлопнула меня по спине - а мне показалось, что я испытываю клиническую смерть, и меня пытались вернуть к жизни дефибриллятором... три раза.
- Крисси, знаешь что? Мне нужно, просто жизненно необходимо сейчас куда-нибудь сесть... а лучше лечь... и оч-ч-чень надолго.
- Ну, ты же понимаешь, сестренка, что нести Супермена я не смогу, так что придется тебе своим ходом добираться до места, где можно лечь... - нет, юмор совсем не помогал мне сейчас...
- Рядовой Росс, ты свободен! Или тебе персонально отменить выходной? - строгий и громкий голос капитана прервал наш несерьезный разговор. Я шепнула ему:
- Ладно, пойдем отсюда, а то она опять будет издеваться над нами...
Крис молча кивнул в ответ, и мы, было, направились к выходу.
- Бэнкрофт, тебя это не касалось, кажется? - я обернулась. "Ну что ей еще надо?" - Останься, я не надолго тебя задержу.
Крис суетливо протянул мне ладонь, насмешливо проговорив вполголоса:
- Разреши мне пожать твою героическую руку, Эндж. Не позволяй капитану замучить себя до смерти - мне еще понадобится пример для подражания. Увидимся.
Я кинула на него, уходящего, прощальный взгляд и вздохнула. С большим удовольствием я бы поговорила сейчас с капитаном Регал, но физическое мое состояние оставляло желать лучшего и угнетало меня с каждой минутой все сильнее. И что бы она мне сейчас ни поручила сделать, я не стала бы делать ни под каким предлогом. Я подошла к капитану Регал. Она, видимо, заканчивала работу на компьютере, которым пытала нас несколько минут назад, так как указала жестом руки на скамью, что стояла неподалеку от нашего стрельбища на открытом воздухе. Ладно, по крайней мере, она не будет меня мучить еще минуты две...
Я села на скамью и закрыла глаза, подставив лицо теплому вечернему солнцу. Неожиданно для себя я начала представлять себе будущее свое и Академии, и даже Регал. Вот мне вручают диплом об окончании Академии и значок полицейского; может быть, даже вручает сама Регал; я вижу в ее глазах гордость за меня, за всех остальных, теперь уже ставших полицейскими, ребят. Может даже, в ее глазах блестят слезы счастья... И я плачу, плачу потому, что осознание того, что я вижу эту удивительную женщину в последний раз, давящей болью выталкивает мое сердце из груди.
Почему в последний раз? Как глупо, но она же не улетает в другую Галактику и уж точно не умирает. Да и с чего это вдруг она станет плакать? Я улыбнулась собственной мысли. Она кажется непроницаемой, как скала. Что за странные фантазии?..
От пространных рассуждений меня отвлекла Регал, тронувшая легко мое плечо. Я вздрогнула от неожиданности, моргнула несколько раз, чтобы привести себя в чувство и спуститься на землю. Она села на скамью рядом, в пол-оборота ко мне, положила ногу на ногу и локтем уперлась в спинку скамейки. Что-то блеснуло на солнце, когда она повернулась. Я присмотрелась: стальной, небольшого размера, напоминающий формой коготь кулон висел на толстом черном шнурке на ее шее. Интересно, что это? Подарок? Находка?.. Я пристально на него глядела еще некоторое время, из-за чего Регал махнула рукой у моего лица.
- Что там такого интересного, Бэнкрофт?
Мне стало очень неловко, я почти наверняка знала, что покраснела от ее удивленного взгляда. Черт, что она могла обо мне подумать!?
- ... э-э... Ничего, капитан... Устала после долгой тренировки! - я быстро ретировалась на безопасные позиции. - Вы хотели мне что-то сказать?
- Да, хотела. Не могла при всех, иначе бы мой авторитет упал бы, - она негромко рассмеялась собственной шутке, но быстро посерьезнела. - Ты еще не знаешь, но ты почти побила мой собственный рекорд сегодня. В последней мишени я оставила в два раза больше дырок - в твоем возрасте это больше, чем просто отметка "отлично". Ты очень способная, Джон был прав. Хочу вручить тебе кое-что за твои достижения.
Она поднялась со скамьи, подошла к столу, на котором находился компьютер, сняла с поясного ремня связку из нескольких ключей, открыла один из ящиков.
Боже мой, что это?!
Нет, невозможно!..
Моя усталость испарилась в один момент. В тот момент, когда в ее руках блеснуло металлически что-то очень знакомое. Я с силой зажмурилась, чтоб прогнать мираж, но, открыв глаза, обнаружила, что капитан несет в руках совершенно новый "Глок-1000"! Я вскочила со скамьи, будто для меня было слишком большой честью принять такой подарок сидя (по правде говоря, это просто не контролировалось моим ликующим мозгом: "Штуку" выдавали только по окончании Академии всем без исключения). Регал широко улыбалась, неся мне "Глок" на вытянутых ладонях, словно меч для посвящения в рыцари... или топор... для казни.
Я улыбнулась ей в ответ, но не двинулась с места, иначе я бы просто начала прыгать на месте, как глупый щенок.
- Поздравляю, Энджи. Это твое, ты заслужила. Навсегда, конечно же.
Она, ловко ухватившись рукой за ствол оружия, протянула его мне рукоятью. Прорезиненная поверхность еще блестела чистотой и нетронутостью. Хвостик защитной деки пугливо выглядывал из окончания рукояти. Это сокровище теперь мое! Навсегда.
Я подняла руку, чтобы ухватиться за свое новое оружие, и только теперь физическая усталость снова дала о себе знать - от резкой боли в мышцах предплечья руку пришлось опустить.
- Что такое, Бэнкрофт? - капитан хищно и - как мне показалось - недоброжелательно ухмыльнулась. - Тебе не нужна лучшая пушка в мире? - Нет, она поняла, в чем дело, снисходительно рассмеялась, подошла ближе и вложила пушку в мою ладонь. Вдруг привычное чувство власти и всемогущества охватило меня, затмив собою неприятные физические ощущения; оружие показалось мне очень легким, быть может, потому, что было разряжено; мягкое резиновое покрытие приятно разжимало пальцы. Я, было, прицелилась, но Регал, скрестив руки на груди, только усмехнулась, оглядывая меня с каким-то странным выражением глаз. Презрение?..
- Знаешь, ты сейчас совершила две ошибки. Во-первых, целилась разряженным оружием, во-вторых, при получении персонального "Глока" не выдернула защитной деки из рукояти, тем самым, поспособствовав краже. Сдаешь, Бэнкрофт! Ты же полицейский, всегда должна быть в форме. - Под конец она широко улыбнулась, словно прощая мне все оплошности.
Я тут же исправилась, вытащив деку из рукояти; при этом Штука издала высокий негромкий звук, словно вдалеке поднялся истребитель. Вспыхнул ярким красным индикатор питания, и вдруг в руку впилась игла, заставив меня вздрогнуть, на непродолжительное время задержалась неглубоко в ладони. Потом я сообразила, что не назвала имени, и я сделала это. Сейчас, после несложных процедур, мое оружие было защищено настолько, насколько было возможно.
- Все, сейчас ты можешь быть свободна.
- Спасибо, капитан Регал, для меня это большая честь! - я развернулась, собравшись, было, уйти, но вдруг вспомнила, что до сих пор не знаю ее имени. - Разрешите узнать ваше имя, капитан?
Она все еще улыбалась, и, улыбаясь, назвала свое имя, беспокоившее мое любопытное сознание.
- Виктория. Вне занятий можешь звать меня Викки.

"Вот оно!"

Всем спасибо, кто читает и отзывается

Alex, ВСЕ ЕЩЕ ИНТРИГУЕШЬ.....

То, что Ты не саббер - это не твоя заслуга, а наша с Нетуз недоработка!!!

вообще... ощущение - потерянной, такой, девушки...: Слишком, высокий\низкий, светлый\темный и т.п....
вообщем девушка другого хочет, да?

То, что Ты не саббер - это не твоя заслуга, а наша с Нетуз недоработка!!!

Да ладно, я бы не сказала - вполне нормальная главная героиня)))

“I'm not waiting for somebody else to make my dreams come true.”

Ночью все вещи выглядят иначе. Даже больше, они выглядят правдивее именно ночью. Правдивее, потому что внушают больше страха; но страх неведом мне, когда, закованная в шлем и плотную ткань защитного костюма, я переключаю очередную передачу.

Я любила такие поездки, они всегда помогали собраться с мыслями, привести их в порядок, а для полицейского, пусть и будущего, это так важно.

Километр за километром... Многие ли знают, в какое состояние приводит быстрая езда на мотоцикле? Сколько людей отдали бы последние деньги на то, чтобы ощущать новый, неизведанный воздух с каждым новым вздохом? Когда кажется, что быстрее уже невозможно, это чудо технической мысли вновь удивляет тебя, неся еще быстрее. Спросите меня, как я отношусь к такому виду развлечения. Я скажу, что готова расстаться с жизнью, чтобы только еще раз испытать скорость на ее острие, на границе опасности и на пике свободы...

У каждого кабинета и аудитории нашей Академии были вывешены белые листки, испечатанные черным.

В городе маньяк.

Примет его, конечно же, не было. Был чертов почерк. Почерк убийцы и психопата; шел второй месяц с его первого зверства; бывалые полицейские, лет под пятьдесят, видавшее такое, о чем даже говорить страшно, закрывали рот рукой при виде фото его первой жертвы. Патологоанатомы говорили, что никогда не видели подобного: девушка была изнасилована, избита, это никого не удивляло, но ее лицо... С хирургической точностью ее лицо было разрезано на две половины. Кожа была снята, содрана живьем; пока она стенала и извивалась от боли, это животное снимало кожу со всей ее головы, как капюшон. Судя по отчету судмедэкспертизы, этот маньяк каким-то образом рассчитал все так, чтобы она не падала в обморок и не умирала, пока он не закончит свое грязное дело; возможно, он подсыпал ей что-то, чтобы заглушить болевые ощущения, хотя в крови и желудке жертвы ничего не нашли. Она была слегка пьяна, в пределах нормы, только и всего. Тело нашли за зданием ночного клуба, в котором бедная девушка справляла свой восемнадцатый день рождения. Никто не слышал криков жертвы из-за громкой музыки; большая часть гостей была сильно пьяна в тот вечер, поэтому на следующие сутки многие плохо помнили, с кем она была, с кем говорила, ссорилась и тому подобное. Некоторые даже не знали имени жертвы.

Бетти. Ее так звали. Элизабет Нортон.

По непонятной причине меня беспокоил этот маньяк, все эти истории и убийства. Да, я не расследовала эти дела. Не мне поручили разыскать маньяка. Да что там, у меня до сих пор не было значка.

По всем приметам и по виденным мною фотографиям девушек я подходила под описание жертвы. Всего эта скотина изуродовал и убил 7 девушек. Все были светловолосые. Причем натуральные блондинки. Мелкие черты лица, светлые глаза. Все были не выше 170 см. И всем вот-вот должно было исполниться 18 лет...
В его действиях не было системы, не было периодики, будто это был ребенок. Однако совсем по-взрослому он не оставлял отпечатков и следов. Убийства происходили в разных частях города, не подчинялись никаким схемам или логике. И это пугало меня, пугало по-настоящему. Я подхожу исключительно по всем "параметрам" какому-то больному придурку, который бродит по городу!

Я продолжала гнать мотоцикл по дороге, мучаясь этой мыслью. Хотя бы на скорости 200 км/ч я в безопасности...

С другой стороны, было ужасно любопытно, как отреагирует всегда благоразумная и холодная Регал на эти события. Я ждала многого, хоть слова отвращения к этой мрази, но капитан оставалась в своем репертуаре, и, всего лишь, увидев первые фото Нортон, нахмурилась больше обычного, в глазах появилось абсолютно непереводимое выражение. Часто с таким выражением она смотрела на меня. Она что, испугалась? Неужели... за меня?.. Сначала мне было приятно, что именно я доставляю ей беспокойство, но эта ее боязнь за меня иногда принимала совсем неподходящие формы, например, она предлагала "подвезти" меня до дома, и с тех пор мои родители стали странно на меня смотреть; а если я отказывалась, она, освободившись от своих дел, следовала за мной, как телохранитель. Не скажу, что мне это не нравилось, но Викки (непривычно называть ее так, но раз уж она разрешила) была сама не своя, и без того неразговорчивая, часто молчала, не отвечала на мои вопросы.

Шоссе, по которому я ехала, всегда казалось мне особенным. На нем даже в час пик можно было развить большую скорость, не опасаясь полиции или аварий. И я часто пользовалась этим, а Крисси не понимал. Не понимал, в чем я нахожу бОльшую прелесть - в глотании дорожной пыли или в процессе очищения ее с одежды после очередного "рейда". Крис сам предпочитал, как он выражался, более "цивилизованное" средство передвижения - его приводили в восторг спорткары. Сам он не имел даже обычной тачки; его хороший друг работал в автосалоне, куда завозили относительно новые машины, а иногда старинный раритет; так Крисси, узнав о пополнении в ассортименте, несся туда, и за определенную сумму друг разрешал ему брать то один, то другой автомобиль на "тест-драйв". По возвращению оттуда Кристофер был почти не в себе, словно его ударили электрошокером, возбужденно рассказывал мне о "Феррари, от рева мотора которой оглохнуть можно" и о "МакЛарене, просто звере".
Да, Крис и правда мой "братишка".

Боялась ли я? Больше всех были напуганы мои родители, естественно. Узнав о маньяке, они сначала вообще запретили мне выходить из дома, даже в Академию. Но что я могла "высидеть", находясь под домашним арестом? Рано или поздно мне пришлось бы выйти, чтоб хотя бы вынести мусор. Я объяснила им все, приведя неоспоримые доказательства бессмысленности моего заключения, и мама с отцом согласились, хоть и с неохотой. Наверное, с того дня они навсегда лишились спокойного сна.

Часто ли мы боимся, когда опасность зримо близко, а мы ее не чувствуем? По привычке мы закрываем глаза, и нам уже ничего не страшно. Меня это сильно беспокоило, очень раздражало (так как все окружающие начали уделять мне внимания больше - как мне показалось - раза в 4, чем обычно, чем нужно. Крис так просто чуть не ночевать просился), но не пугало...

********

Клуб "Red Curve", куда меня пригласил Крис, якобы чтоб показать мне "сюрприз", находился на окраине нашего огромного города. Ну, то есть, как Крис мне объяснил.

Я крутилась перед зеркалом битый час, чтоб привести свой внешний вид в порядок. Я жалела, что мама уже уехала в клуб, так и не подсказав мне, что надеть. В итоге я, покопавшись в своем шкафу с вечерними нарядами, нашла нечто красивое и, на мой взгляд, в меру торжественное, - длинное белое платье какой-то легкой материи, похожей на ту, из которой шьют нашу форму, с тонкими лямками и небольшим вырезом.
Я поправляла прическу, отмечая, что неплохо поработала над внешностью; и теперь, глядя в зеркало, я видела там... себя. Беззащитную девушку, без оружия, без статуса будущего полицейского, лучшей ученицы. От такой мысли стало неуютно, и я выбросила ее из головы. Внезапно я вздрогнула от резкого и необычайно громкого автомобильного гудка. Я выглянула через окно в прихожей во двор. Крис уже вышел из авто и стоял у открытой задней двери, великодушным джентльменским жестом приглашая меня внутрь. Удивительно, на нем был настоящий фрак... Я помахала ему рукой из окна, он улыбнулся в ответ.

Вечер казался прохладным, и я накинула на плечи пиджак бежевого цвета. Выходя с нашего дворика, я остановилась в нескольких шагах от Криса и зачем-то оглянулась на наш дом... Сколько здесь всего произошло... плохого... радостного... А он все стоит так, как будто только построен... Уверенно, деловито и на века... И, даст Бог, простоит еще столько же. Я мысленно сказала дому "пока" и, развернувшись, пошла навстречу Крисси. Только сейчас я заметила, что передо мной стоит роскошный черный лимузин, изнутри обитый темно-коричневой кожей. Крис, увидев мой ошеломленный взгляд, прокомментировал:
- Приятель одолжил на вечер... на "особый" вечер, Эндж, - он тепло улыбнулся и снова указал мне на открытую дверь лимузина. - Прошу, мисс Бэнкрофт!

Мы доехали довольно быстро до пункта назначения; или мне так показалось оттого, что я не успела допить шампанское, которого все подливал мне Крис. Двигатель заглох, и дверь с моей стороны открылась, со своего места я увидела черный фрак Крисси, а потом и его улыбающуюся физиономию. Пришлось выходить, хотя и с трудом.

Ночь была темна, и на фоне совершенно черного неба виднелась вывеска клуба, пульсирующая красная линия, пульсирующая в быстром темпе; в таком же, в каком бился мой собственный пульс. Думаете, от волнения? Ничуть. Алкоголь сделал свое дело, и сердце мое билось учащенно в предвкушении.

Крис, истинный джентльмен в эту ночь, распахнул передо мной двери клуба. Странно. Ни звука музыки или болтовни. Темнота, плотная и тягучая, окутала меня, пересекшую порог заведения. Шампанское чудным образом вывело меня из строя, я попалась в который раз на одну и ту же шутку. Ну конечно, еще пара шагов, - и двери закроются, вокруг будут родные и друзья с воздушными шарами в руках, большинство, естественно, уже напившееся, воскликнет:"Сюрприз!"

Нет-нет, не на ту напали! Не пойду дальше порога. А еще лучше, пойду, найду выключатель, раз уж светомузыки не предвидится. Я только протянула руку, чтобы не наткнуться случайно на что- или кого-нибудь, - как Крисси отрезал мне путь к отступлению, захлопнув дверь, - теперь в клубе была кромешная тьма и тишина. В следующий миг хаотичная смесь оглушительного звука и мерцающего света буквально дезориентировала меня, ноги отказывались держать мои 55 килограммов пьяного удивления, но Крис подхватил меня, рассмеялся прямо мне в ухо и громко, перекрикивая музыку, которую, как я думала, невозможно было перекричать, также в ухо сообщил:"С днем рождения, сестричка! С восемнадцатилетием!"

Здесь были все мои знакомые из Академии, не только студенты, но и преподаватели, знавшие меня, и, по-видимому, уважавшие. Мистер К., похоже, сговорившийся с Крисом, и одетый во фрак; мистер Ли, лукаво подмигнувший мне, когда я глянула на бутылку водки, стоящую в непосредственной близости от него; главная шишка Академии - мистер Уильямс, как всегда в своей парадной форме... Регал! Видимо, мой непривыкший к алкоголю мозг, объятый его парами, был дезориентирован на всю ночь, потому что первое, что я сделала, увидев ее, - немедленно подавилась апельсиновым соком, который мне настоятельно рекомендовала мама.

Да-а-а... Ей определенно шел черный цвет. Она была одета просто, если не сказать более, но все равно выглядела... по-королевски. Черные волосы все так же убраны в хвост на затылке, только пряди обрамляют скулы. Черная майка, совершенно обычная, без надписей, страз или блесток. Черные джинсы, низко сидящие на талии, клешеные к низу, обычные, разве только ремень блестел заклепками. Она, сидевшая далеко, за барной стойкой, увидев, как я захлебнулась, усмехнулась и подняла бокал с шампанским в мою честь. Черт побери.

Я наивно полагала, что явление Регал - единственное событие, которое заставит меня подавиться. На этот раз сотрясаться в кашле меня заставило событие, имевшее место на сцене. Стивен Морроу!! Живьем, в двух метрах от меня! Резонный вопрос:"Что это за человек такой?" Ответ менее резонен:"Стивен Морроу?! А-а-а!!! Обожаю его!" Потрясающий певец, в 45 лет отлично выглядящий, с таким приятным голосом и такой музыкой, что хочется танцевать, неважно, что и где. Его "Desert Rose" - до сих пор моя любимая песня. И мне никогда не удавалось сходить на концерт, по разным причинам. А теперь он собственной персоной на моем дне рождения! И стены клуба сотрясаются от грома аплодисментов, адресованных ему. Я, наконец, прокашлялась и подошла ближе к небольшой сцене, на которой стоял Стивен. Он был одет в своем обычном стиле, очень ему шедшем: в простую рубашку и брюки из легкой ткани. Он оглядывал людей, столпившихся около сцены, словно кого-то искал.

Мне легко удалось пробиться сквозь толпу ребят к самой сцене, так что ботинки Стивена были теперь на треть метра выше моей головы. Аплодисменты закончились, теперь все ждали, когда же он начнет выступать. Я смотрела на него, наверное, как на пришельца или кого-то еще в этом роде, а он, в конце концов, нашел предмет поиска, то есть меня. Посмотрел на меня добрыми глазами и с улыбкой произнес в микрофон:
- Энджи, ты прекрасно выглядишь! Разреши в день твоего совершеннолетия подарить тебе "Розу Пустыни"! Музыку, пожалуйста.
Он махнул рукой кому-то, и в зал полились звуки музыки, знакомой мне с детства, заставляющие меня танцевать - не только телом, но и душой. А потом запел Стив... и я решила не рисковать здоровьем подвыпившего организма и присела за столик у сцены, наслаждаясь звуками и зрелищем.

Партии в песне располагались таким образом, что вначале шли мелодия и голос Стива, затем вступали ударные, и начиналось самое веселье: выходили танцоры, и буквально начиналась эйфория в зале. Пока на сцене никого не предвиделось, кроме Стивена, я повернулась в зал, чтобы оценить "расположение сил" вокруг меня. Справа, совсем рядом стоял Крисси, ухмыльнулся, довольный "сюрпризом"; рядом с ним ребята из Академии и несколько незнакомых лиц, еще дальше мои родители, счастливые до слез лицезреть процесс вручения "подарка", я махнула им рукой, одними губами сказала:"Спасибо"; справа располагался преподавательский состав, мистер К. заметил меня, видимо прокричал, но я все равно не расслышала, прочла по губам:"С днем рождения!" и кивнула в ответ; мистер Уильямс в своей парадной форме с выпяченной грудью походил на гуся, даже ел, как гусь...
- Эндж, ты только посмотри на сцену! - прокричал над ухом Крис, и я обернулась, слыша, что барабаны уже отстукивают заводной ритм, а танцоры, скорее всего, двигаются под его волны.

Так оно и оказалось на деле. Вокруг Стивена танцевали пятеро девушек, обернутые в тоги удивительного цвета, словно переходящего из черного в густой кроваво-красный, пожалуй, лучшего цвета для розы пустыни и придумать нельзя. Девушки выстроились клином: впереди одна, за ней справа и слева двое, и за ними еще пара, только на большем расстоянии друг от друга. Стив отошел в сторону, чтобы все внимание было обращено на них. Несмотря на кажущуюся простоту движений, танец был невероятно красив и завораживающе притягателен, притом девушка, стоящая в начале "клина", казалась... знакомой.

Нет-нет, не может же быть, что я напилась до такого состояния, что мне уже видится Виктория Регал, танцующая на сцене под песню Стивена Морроу на моем дне рождения!? Или может?!
- Ничего себе капитан зажигает, да, ребят?! - воскликнул Микки, показав всем "козу" в знак того, что ему нравится.

Значит, может.

Ох, черт. Сколько бы мне подарков сегодня еще не вручили, этот... неожиданный "презент" был лучше всех остальных за последние 18 лет!

И я смотрела на нее; она была красива, так, как и всегда; однако на ней теперь вместо строгой формы красовалась та самая тога поразительного цвета, подчеркивающая то, что и так было видно невооруженным взглядом, - потрясающий магнетизм и властность, неповторимое сочетание, вкупе с роскошной внешностью и фигурой... вспомнилась песенка "Meant to Drive Me Crazy" любимцев Криса, Spring Devils...

Я смотрела на нее; как она двигалась - плавно, ритмично, временами даже откровенно. Я отметила, что от военной выправки не осталось и следа, Викки была пластична и, очевидно, музыкальна.

Я смотрела в ее глаза, пытаясь поймать взгляд, но она или глядела себе под ноги, следила за движениями, или осматривала зал одним из своих "фирменных" взглядов, который практически невозможно было выдержать.

Музыка на третьей четверти песни притихла, вокальная партия закончилась, Стивен теперь стоял боком к зрителям, в стороне, наслаждаясь танцем. Девушки во главе с Регал проделали еще несколько па синхронно, затем четыре танцовщицы образовали широкий полукруг с заключенной в него Викки, барабаны ударили вновь, и теперь танцевала только она, девушки же просто били в ладоши в такт ритму. А затем я поймала ее взгляд.

Сначала в них появилось какое-то непонятное выражение, я бы перевела его как "страх", но ведь "капитан Регал бесстрашна". Это выражение быстро сменилось на один из знаменитых "фирменных" взглядов, и мне сразу захотелось отвести глаза. Уж слишком большая сила была заключена в глубине этих кусочков сапфира: она будто знала, какие эмоции у меня вызывает, знала, что хороша, что красива и просто неотразима. И пользовалась этим, чтобы управлять людьми. Мной, то есть.

В горле пересохло, но я учла прошлый опыт и подавила в себе желание выпить. Видимо, зря.
Регал улыбнулась мне так, что от смущения я была готова провалиться прямо там, наверное, все видели, как я покраснела, несмотря на тусклое освещение. Однако я продолжала смотреть в ее глаза, а она - танцевать, когда уже весь зал рукоплескал только ей.

Она, заканчивая танец, поклонилась всем и подмигнула мне с улыбкой, отчего мне захотелось улыбнуться в ответ и выпить... очень много. Я смотрела в пол, задумавшись, а когда подняла глаза, то Регал на сцене не нашла. Ушел и Стивен. Началась дискотека, большинство вышло на танцпол. Я же после выпитого решила отсидеться у барной стойки. Регал не было видно поблизости, все остальные преподаватели, к моему великому удивлению, танцевали. Поэтому я решила просто предаться своим мыслям под мерный стук техно.

Вдруг кто-то легко тронул меня за плечо. Я вздрогнула от неожиданности, обернулась. Моему взору предстало приятной наружности мужское лицо: светло-русые волосы, зачесанные назад, карие глаза, правильные черты лица, тонкие губы и маленькая бородка, тонкая полоска волос точно по центру подбородка. В нос ударил резкий запах его одеколона, резкий, но приятный, свежий и невероятно мужественный. Незнакомец широко улыбнулся, и я про себя отметила, что у него хорошие зубы.
- Простите, пожалуйста. Вы меня не знаете, но показались мне очень одинокой. И я знаю, что вам сегодня восемнадцать. Примите мои поздравления от всей души. Я за свои тридцать лет не видел девушки прекраснее вас. - Голос оказался звучным и низким. Он протянул мне свою руку и взглядом будто просил дать свою. В его глазах было что-то непонятное, незнакомое, но совершенно обезоруживающее. Я протянула руку, а он прикоснулся к ней теплыми губами. Я едва подавила в себе желание отдернуть руку, совсем не ожидая такого жеста.
На незнакомце красовался дорогой строгий костюм черного цвета, из-под него выглядывал ворот белой рубашки в голубую полоску. Такой шикарный мужчина - и обратил внимание на меня? Сегодня определенно мой день.
Тут как по заказу зазвучала медленная песня.
- Потанцуем? - Он опять улыбнулся. - Кстати, меня зовут Джошуа.
Я не стала сопротивляться. То, как он говорил, как двигался, выдавало в нем голубую кровь, словно он являлся принцем или королем, и меня это привлекало. Успокаивало, точнее. Он был выше меня, широк в плечах, и меня действительно успокаивала мысль о том, что такой "ухажер" смог бы защитить меня от кого угодно. Даже от этого больного маньяка.
Следующая часть вечера прошла как нельзя лучше - Джошуа оказался не только редким джентльменом, но и остроумным собеседником. Он цитировал древнегреческих философов, читал мне стихи о любви, попутно расспрашивая о моей жизни, однако отмалчивался о своей, что бы я ни спросила, он переводил разговор в другое русло. Я не удивляюсь - это понятно - с его положением...
Вы, наверное, уже поняли, что я была очарована им, и не замечала окружающего мира. Джошуа читал мне очередной стих о любви, когда до моих ушей донесся звук знакомого голоса.
- Извините, что прерываю, Энджи, помоги мне на кухне. - Викки стояла с извиняющимся лицом.
- Я вернусь через пару минут, извини. - У нее должен быть чертовски хороший повод, помимо "кухни".
Она отвела меня в подсобное помещение, где не было посторонних.

- Что бы он тебе ни наговорил этот "Дон Жуан", остерегайся его.
- В чем дело, Вик?
- Я давно наблюдаю за ним. То, как он смотрит на тебя... Он будто ставит капкан. Я серьезно.
- Вот что. Я благодарна тебе за беспокойство обо мне, но жизнь моя, и мое дело, с кем общаться. Не хочу ссориться с тобой, но ты меня вот-вот вынудишь.
- Энджи, послушай, ведь это чистая психология...
- Нет, все, и слушать не хочу. - Что за чушь она несет? Я быстро вышла из подсобки, вернувшись к стойке, где все еще сидел Джошуа.
- Ты вернулась. - Он смотрел на меня так, словно я отсутствовала часов пять. - На кухне все в порядке?
- Да, конечно. На чем мы остановились?

Вечер заканчивался, некоторые уходили, кто-то собирался, примерно половина от всех по-прежнему танцевала под плотный ритм. Я очень устала, хотелось спать, и я сообщила об этом Джошуа. Он вежливо попросил подвезти, и я опять сказала ему "да".
Я попрощалась со всеми, мистер К. крепко обнял меня, снова поздравил с днем рождения. Я искала глазами Регал, хотела извиниться перед тем, как уйти, но не нашла ее.
Джошуа, обнимая меня за талию, сказал каким-то глухим тоном:
- Выйдем через черный ход. Моя машина припаркована там.

В этот момент что-то внутри меня хотело возразить ему, оттолкнуть его и убежать. Я остановилась, он вопрошающе смотрел на меня. Часть меня была перепугана до смерти незнанием того, что нужно от меня этому мужчине, что он думает обо мне, говоря такие приятные слова. Другая часть, усыпленная алкоголем и магнетическим шармом Джошуа, хотела следовать за ним и беспрестанно нашептывала мне, что вот он, человек, который, возможно, является моей судьбой, первой настоящей любовью...

Я колебалась между ними.

Чтобы что-то решить, я посмотрела в его глаза. Обычно мне удавалось угадывать мысли по выражению глаз собеседника, словно читая открытую книгу. Его взгляд был открыт; помимо вопроса, в нем было что-то еще. Нетерпение, с которым кошка, учуявшая, что хозяин распаковывает нечто съестное, приготовленное специально для нее, знает, что эта добыча - ее, но все равно продолжает возбужденно прыгать вокруг хозяина, мяукать и царапаться, будто приближая вожделенный момент насыщения.

Это почти животное выражение напугало меня до дрожи. Ноги отказывались повиноваться, и кружилась голова. Судорожно в голове крутилась одна фраза:"Черный ход". Черный ход... Куда он обычно ведет? Уж точно не на главную улицу...

Ему надоело ждать, он резко схватил меня за руку.
- Джош, мне больно!
- Так ты идешь или нет? - Тон его голоса был удивительно спокойным, даже скучающим, он действительно сделал мне больно, но быстро отпустил руку, извинившись. - О чем задумалась?

Нет, мы очень сблизились за этот вечер, но не настолько.
- Так, просто голову кружит. Надо было меньше пить. - Мы рассмеялись одновременно, и его раскатистый звучный смех успокоил меня. Я взяла его под руку, и мы вместе вышли через дверь черного хода.

"Черный ход. Черный... Здесь такая глушь, кругом... лес..?"

Мы оказались на площадке за клубом, огороженной с трех сторон забором из металлической сетки в три метра высотой. Слева была большая свалка - коробки, бутылки и прочий хлам. Конечно, никакой разметки на асфальте или припаркованной машины.

Мой мозг вмиг протрезвел. Я быстро освободилась от его хватки и отшагнула назад, к двери. Он вдруг повеселел и, хохоча, выкрикнул:
- Тупик!
Мне же было не до смеха. У него на уме явно что-то не особо веселое. Я, пока он хохотал, сгибаясь чуть ли не пополам от смеха, пыталась успокоить себя и судорожно дергала ручку массивной двери, которая никак не поддавалась.
- Черт побери, Джош, что за шутки?! Это не смешно.
- Ха-ха, нет, ты даже не представляешь, девочка, насколько это... забавно! - Он отдышался, теперь стоя спокойно и молча, спиной ко мне. Его силуэт был черен и зловещ, мне вдруг вспомнились старые ужастики и Фредди Крюгер, его когтистая "лапа".
- Джошуа, я серьезно, мне не смешно. Что ты задумал? Почему дверь не открывается?
- Задумал... ха-ха... - Он все еще стоял спиной ко мне, но поднял руки, словно доставал что-то из нагрудного кармана. - А дверь... Нет-нет, ты ее не отопрешь теперь. Она захлопнулась, и сейчас ее можно открыть только изнутри. Ты, конечно же, будешь кричать. - Его голос разительно отличался от того приятного на слух баритона, который я слышала до сих пор. Теперь он стал визгливым, слишком высоким для мужского, и больше подходил карлику или сказочному троллю, чем человеку. - Но тебя никто не услышит. Кроме меня, разумеется.
Он развернулся, наконец, ко мне лицом, однако лицо и глаза его скрывала тень - скудный свет от лампы над дверью не касался его.

Я все поняла теперь. В руке игриво блеснуло тонкое лезвие ножа, и эта вспышка света оказалась для меня чем-то вроде катализатора мышечной активности. Инстинктивно я слегка присела и напрягла все мышцы, готовясь обороняться и нападать, чуть только появится возможность.

Он не двигался, так и стоял с ножом в руке, полуосвещенный и зловещий. Он продолжал говорить таким противным голосом, что мне захотелось прикрыть уши ладонями.
- Ты оказалась самой "легкой" из всех... Обычно девки вроде тебя не доверяют первому встречному, но ты так напилась, ха-ха, - он дико хохотнул. - А потом и ушла ненадолго сама, мне даже не пришлось придумывать предлог, чтобы успеть подсыпать тебе в выпивку одной замечательной травки. Мда-а... - Он явно получал удовольствие от этой незатейливой "игры". - А кто эта высокая темноволосая красотка? Пожалуй, ради нее я бы изменил свой почерк! - Он хихикнул, ну почти как школьница на уроке анатомии. Прекратив хихикать, он, насколько я могла судить по силуэту головы и плеч, ссутулился очень неестественно, будто шакал, увидевший падаль издалека. Он вышел из тени, и вид его лица, освещенного жидким белым светом... ужаснул меня больше, чем нож в его руке.
Симпатичное лицо исказилось до неузнаваемости, оно напоминало маску... древнегреческую маску Трагедии. В глазах не было ничего, только безумие и дикий голод. Он двинулся на меня. Медленно. Нас разделяло несколько метров, а я уже слышала его прерывистое дыхание. Решать, куда отступать, было предостаточно времени, но страх сковал меня, и когда я все-таки заставила себя двигаться в сторону, между нами оставалось каких-то жалких полтора метра.
- Нет, не беги от меня, девочка, ты только разозлишь меня еще больше. А злым я тебе не понравлюсь. - Он оглядел меня быстрым взглядом.
- Раздевайся.
Я старалась молчать все это время, чтобы не нарываться на еще большие неприятности, но это так разозлило меня, что в сердцах я выкрикнула:
- Черта-с-два, ублюдок! - Ну уж если я начала, то меня не остановишь. - Если ты думаешь, что так просто отделаешься, то зря. За этой дверью полсотни элитных полицейских, а вечеринка в мою честь, и они быстро заметят, что меня нет.
Он фальшиво удивился и расхохотался в очередной раз.
- Тупая девка, думаешь, я не знаю?! Я выслеживал тебя месяц! Я знаю, куда ты ходишь, как ты ешь и с кем спишь! Я удостоил тебя такой чести ради этого самого момента, так что, будь добра, оцени это и раздевайся.
Он шагнул ко мне еще ближе, и вот полметра отделяли нас. Внезапно кто-то сзади обхватил его шею рукой, сильно сжав ее, так, что нож сам выскользнул из его руки и звонко ударился об асфальт. Маньяк уже лежал на земле лицом вниз, а на нем, опираясь на одно колено и надевая наручники, сидела Регал с хищным выражением на лице. До меня, как во сне, долетали обрывки фраз:
- Стерва, мне же больно!
- Больно будет в тюрьме. Там любят таких, как ты.

Я осела на землю, прислонившись спиной к забору. Никак не могла прийти в себя, - всегда трудно поверить в то, что, как ты думаешь, никогда с тобой не произойдет. И вопрос крутился в голове: почему я, почти полицейский, замерла, не сделала того, что должна была..? И Регал... Фактически, она спасла мне жизнь. Я посмотрела на нее. Она подняла маньяка на ноги и подталкивала к двери, а когда она открылась, и изнутри выбежал десяток полицейских, которые сразу окружили Регал и Джошуа, они всей группой зашли внутрь, оставив нас наедине. Она подошла ко мне, с теплотой во взгляде протянула мне руку, помогая встать на ноги. Заглядывая мне в глаза, спросила участливо:
- Ты в порядке? Он ведь ничего с тобой не сделал? Эндж? - Она положила руку на мое плечо.
- Да, я в порядке. Нет, ничего. И, понимаешь, я тоже - ничего! Ничего не сделала, чтоб остановить его! - У меня сама собой начиналась истерика - сказался стресс моего недавнего положения и количество выпитого. Глаза наполнились слезами, и, спустя мгновение, я рыдала, содрогаясь и всхлипывая.
Викки была неприятно удивлена моим состоянием, и это ясно читалось на ее лице. Однако она участливо обняла меня, крепко, так крепко, что мне даже стало физически тяжело всхлипывать. И понемногу чувства во мне улеглись. Она погладила меня по голове и сказала:
- Все хорошо. Ты же человек. Все люди допускают ошибки. Все образуется, не плачь. - От этих слов мне, почему-то, стало еще горше, и новая волна слез поднялась во мне.

Давай еще. жду продолжения!

То, что Ты не саббер - это не твоя заслуга, а наша с Нетуз недоработка!!!

p.s. только почемуто:) эээ. у меня эти части какт-то не складываются в единое целое..., пока, ДА? пока не складываются?:) дальше же там все понятно будет? да?:)?

То, что Ты не саббер - это не твоя заслуга, а наша с Нетуз недоработка!!!

мне чего, самой опять додумывать! ? как после последней серии ЗКВ...:)

То, что Ты не саббер - это не твоя заслуга, а наша с Нетуз недоработка!!!

Глава 4.

Был обычный летний день. Солнце светило вовсю, обдавая жаром и духотой, отчего все тело покрывалось тонкой пленкой пота; все время хотелось пить и принимать душ. Старенький кондиционер в нашем доме едва справлялся со своей прямой задачей: обеспечивать нам свежий воздух. Отец наотрез отказывался покупать новый, твердя, что этот еще не отработал свое.
- Он отработает свое после Третьей мировой, да, пап? – Любила повторять я ему. Он только улыбался в ответ. Мама покорилась воле отца и спасалась древним веером, который она нашла на чердаке. Я же находила спасение в посещении кафе и ресторанов с кондиционированием напару с Крисси. Мы сидели за одним из столиков популярного кафе нашего города, болтали о разной ерунде и просто хорошо проводили время за большими порциями коктейля со льдом.
- Нет, ну я тебе говорю, я сама видела сегодня, как у одной дамы каблук просто провалился в асфальт! Ну, как нож в сливочное масло, серьезно!
- Да, такая жарища, что даже асфальт плавится, - подытожил Крис, жадно глотнув своего коктейля. – Человечеству срочно нужно изобрести обувь, которая может летать, - он рассмеялся. Я только усмехнулась.
- Все шутишь, да? Представь, сколько гипертоников слегло из-за теплового удара! – От жары мне было невесело, и хотелось нудить. – Природа сошла с ума. – Я вздохнула. – А как там ребята из Академии? Видел Сандру или Мика?
- Да, пару раз. Сандра на лето устроилась в какой-то госпиталь на подработку. А у Микки своя команда, знаешь?
- Он, что, вокалист? – Шевельнулось во мне любопытство.
- Да нет, вроде на басу. Ему же чем проще – тем лучше, знаешь ведь. – Я кивнула – Мик действительно не особо утруждал себя в делах, которыми занимался.
- И что за стиль?
- Хардкор, старый добрый хардкор. – Ну да, что еще от него ожидать.
- А ты видел Регал? Была в Академии пару раз после сессии, не застала ее.
- Я видел Мистера К.! – гордо заявил Крис. – Только вид у него был какой-то грустный.
- Ты говорил с ним?
- Да, поздоровался, сказал, что сессия закончилась. Не стал расспрашивать – он куда-то торопился.
- Мда, ну будем надеяться, что у него все в порядке.
Крис кивнул.
- Хочешь есть? – Спросил он. – Я вот сейчас схожу в туалет и, пожалуй, съем что-нибудь питательное.
- Да, не откажусь. Кубиками льда сыт не будешь, - он рассмеялся на это, поднимаясь из-за стола, и ушел в указанном направлении. Чтобы как-то занять себя в отсутствие Криса, я стала смотреть в окно, рядом с которым мы сидели. Там жизнь казалась такой спокойной, размеренной. Жара согнала всех на пляжи или по домам, и сейчас на улицах оставались смельчаки, которым духота была нипочем. Вот скейтер босиком катит на доске, на нем только бейсболка и шорты. Банда ребятишек резвится в фонтане напротив. Какая-то пожилая женщина вывела свою болонку на верную смерть от солнечного удара – бедная собака высунула язык и дышала так часто, казалось, что она задыхается. Псина отказывалась двигаться, и ее хозяйка, наклонившись, руками подпихивала ее вперед. Это выглядело очень забавно, и я невольно улыбнулась. Потом мое внимание привлек темноволосый парень, шедший навстречу этой женщине. Он совершенно, по моему мнению, не вписывался в эту картину: на такой жаре его лицо было бледным, он был одет в черный свитер, закрывавший шею, светлые брюки и черные лакированные ботинки. Мне стало жарко от одного взгляда на его одежду, каково же, интересно, ему? Шел он как-то неестественно, словно вот-вот упадет. Правой рукой каждые пять секунд поглаживал и без того лоснящиеся волосы, а левая, по всей видимости, была опущена в карман брюк. Я решила проследить за ним взглядом, пока он не выйдет из поля моего зрения. Видимо, чутье меня не подвело – поравнявшись с женщиной, которая уже выпрямилась, подняв свою собаку на руки, парень вдруг резко обхватил ее за плечи правой рукой, левой приставив к горлу нож. Я даже подумать не успела, как ноги сами вынесли меня наружу. Меня обдало жаром улицы, стало тяжело дышать, и все лицо покрылось потом. Я решила не медлить, опереться на чутье. Все в этом человеке говорило о его пристрастии к наркотикам. Скорее всего, у него ломка и нет денег на новую дозу. Вот он и мечется, не знает, что предпринять. Может, он сразу ее зарежет, а может, использует ее в качестве заложника. Я поняла, что сказать, что я из полиции, - подписать смертный приговор этой женщине.
- Эй, привет! – Крикнула я ему издалека, медленно походя. – Чудесный день, правда?
Он сильно нервничал, что выражалось в постоянном подергивании руки с ножом и в его беспокойном взгляде. Спокойствие с моей стороны должно было усыпить его бдительность.
- Я зарежу ее, я клянусь! – Его голос был почти плачущим, он сильнее прижал к себе перепуганную женщину с собакой в руках. – Мне так плохо, никто не понимает, как мне чертовски плохо!
- Я понимаю. Как тебя зовут?
- Ты понимаешь? – Спросил он с надеждой, что было явным свидетельством того, что мой план работает. – Ты знаешь, как мне больно? Я не спал три ночи! Не ел столько же, но то, что мне сейчас нужно, - это ширнуться еще разок, и я клянусь, больше ни миллиграмма! – Он подумал несколько секунд, будто вспоминая. – Меня звать Фрэд. – Он всхлипнул.
- Меня зовут Энджи. Я знаю, Фрэд, тебе очень нужна помощь. Помощь друга. У тебя ведь есть друзья?
- Нет, - он расплакался, словно ребенок. Мне стало жаль этого парня, хоть я и знала его всего несколько минут. – Я никому не нужен, все бросили меня, даже родные, когда узнали, что я – торчок. – Он рыдал. – А что я могу поделать с этим?! Мое тело каждый раз требует еще и еще! Я продал все, в моей квартире ничего нет! Я влез в долги, и теперь никто не хочет со мной знаться! Будь оно все проклято! Господи! – Он выронил нож, присел, закрыв лицо руками, его тело сотрясали рыдания. Я оттолкнула нож ногой подальше от него, велела женщине вызвать скорую, а сама осталась с ним.
- Фрэд, хочешь, я буду тебе другом? – Я погладила его по спине.
Он прекратил плакать, поднял голову. Щеки его были в слезах, на лицо он был худ и чрезвычайно бледен. Я протянула ему руку, он оперся на нее и поднялся на ноги.
- Правда?
- Конечно. Ты можешь мне доверять, я ведь держу свое слово. Тебя поместят в больницу, где ты будешь наблюдаться специалистами. Я буду тебя навещать. – Я крепко обняла его и заметила, что к нам подходит Крис. – Смотри, это Крис, вы тоже можете подружиться. Крис, это Фрэд.
Крис не стал ничего спрашивать, как ни в чем не бывало протянул ему руку для рукопожатия и улыбнулся. Фрэд пожал ее, вздохнул.
- Будем друзьями, да? – Спросил он неуверенно.
- Конечно, Фрэдди. Будем навещать тебя там так часто, что успеем надоесть. – Крис рассмеялся весело и легко, как он это умел, и Фрэд широко улыбнулся в ответ. Тут послышался вой сирен скорой помощи, и вскоре показалась машина с красным крестом. Из нее выскочили санитары. Быстро подбежали к нам. Я отозвала одного из них в сторону, пока Фрэдом занимались остальные.
- Я прошу вас не связываться с полицией по поводу нападения на женщину. Он не хотел, он просто запутался. Он бы и мухи не обидел. Пожалуйста.
- Хорошо, мисс. Мы сделаем то, что должны.
- Спасибо вам.
- Наша работа, мисс. Всего доброго.
Фрэда увезли, наконец.
А мы с Крисом направились обратно в кафе, где заказали большие порции салата из омаров, копченые свиные ребрышки и кучу других вкусностей. Мы наслаждались непринужденной беседой и едой, так необходимой мне после нервной встряски, когда я неожиданно почувствовала себя неважно. Вдруг закружилась голова, хотя прежде перепады давления меня не беспокоили.
- Сестренка, ты как-то побледнела, - обеспокоился Крис. – Тебе нехорошо?
Я хотела, было, встать, но ноги неожиданно подкосились, и я не распласталась на полу только благодаря Крису, который успел меня подхватить. Уже, как во сне, я слышала его далекий голос: «Кто-нибудь, вызовите скорую! Только держись, Эндж»

Глава 5.

Было раннее летнее утро; я переоделась в нашу традиционную форму и направилась на стрельбище, чтобы немного взбодриться перед остальными занятиями, что делала всегда. Тем более что начинать день приходилось с приятных бесед с любимым преподавателем. Поднялась по пяти ступенькам, ведущим на первый этаж Академии, где располагались стрельбища. Поправляя на плече ремень сумки, я уже обдумывала новые вопросы, которыми собиралась удивить мистера К. Обычно на эти занятия приходило не очень много студентов - большинство состояло из сов, а лейтенант был слишком добр и снисходителен к ученикам, чтобы заявлять начальству. Я открыла дверь, ведущую в помещение для стрельбы из малокалибровок - мистер К. обещал сегодня научить нас знаменитому классическому приему ковбоев - меткому выстрелу из-за спины, не глядя. Ребята были уже в сборе, и Крис среди них. Они сбились в кучу, что-то беспокойно обсуждали.
- Привет, ребята! - я поприветствовала всех громко и весело, обняла Криса. Он смотрел на меня как-то странно, будто хотел что-то сказать, но не знал, как. Остальные перестали шушукаться, посмотрели на меня с любопытством. Вперед вышла Сандра Хейк, темнокожая девушка с непослушными курчавыми волосами, которые она вечно забирала в не более послушный хвост. Она была веселым человеком, постоянно чему-нибудь улыбалась, а теперь ее лицо было неестественно серьезным.
- Здравствуй, Эндж. Немного печальные новости с утра. Мистер К. улетел вчера ночью в больницу Массачусетса, что-то с женой.
- Да, сегодня будет другой препод по пушкам, Эндж! - нетерпеливо выкрикнул Микки Нейди, бойкий, иногда грубоватый парень с жестким ежиком на голове и кольцом в носу.
- О, очень жаль, - мне было действительно жаль. Я довольно неплохо теперь разбиралась в пушках и знала, что мало кто мог бы сравниться с мистером К. в преподавании. - Так он не сказал, сколько его не будет? - я вопрошающе оглядела сокурсников.
- Нет, не сказал, но, думаю недели две, - ответила Сандра, слегка улыбнувшись. - Может и весь месяц.
- И кем же они собрались ЕГО заменять? - я задала этот вопрос Крису.
- Некий капитан в отставке В. Регал. Сказали, что профессионал.
- Ни черта они не понимают в профессионализме! - горечь во мне смешалась с безотчетной злобой к этому капитану Регалу. - Мистер К. просто - лучший.
- Мы знаем это, Эндж, - Сандра энергично закивала головой. Остальные негромко согласились невпопад:
- Да-да!..
- Покажем этому напыщенному гусю в погонах, чего он стоит!..
- Поставим на место так, что и не почувствует!..
Наш злорадный смех прекратился в ту же секунду, как наших ушей достиг посторонний звук: кто-то негромко кашлянул. Я обернулась. Ого. Ошибки быть не могло: посторонних сюда не пускали; это точно был капитан в отставке В.Регал. Вернее, была. Это была женщина! Но какая... Первое, что бросилось мне в глаза - она была молода. Слишком молода, чтобы быть капитаном в отставке; а может я ошибалась. Лет 30-35 на вид. Следующий пункт, который я отметила для себя - она была красива; у меня сложилось впечатление, что я видела ее где-то раньше... На картине... Или в гипсе, мраморе... Красота была воплощена в ней, как гениальность воплощают в произведении искусства. Капитан была высокой, выше любого парня в нашей группе; одета в черную форму, походившую на нашу - черный был, на удивление, очень ей к лицу, словно подчеркивал ее высокое положение на иерархической лестнице; волосы цвета воронова крыла были аккуратно и строго собраны в хвост; форма обнажала предплечья, и я обратила внимание на смуглую кожу. Затем мне пришла в голову мысль о том, что существует некий засекреченный полигон, где их, наших преподавателей, клонируют, создавая все более совершенные и эстетически привлекательные модификации... Хм, что я хотела сказать..?

На занятиях обычно я глаз не сводила с преподавателя, а на дисциплинах, которые вела Регал, старалась не смотреть лишний раз на нее. Почему? Я просто испугалась тех чувств, которые во мне вызывала ее персона. Мое подсознание будто твердило: «Она слишком хороша, чтобы ты так на нее пялилась». Боялась еще и того, что она заметит мой восхищенный взгляд и интерпретирует его нелицеприятным образом, а потом все это разнесется по Академии... И, не дай бог, узнают мои родители... Наверное, это было бы самым страшным из всех поступков, за которые мне было по-настоящему стыдно перед ними. Они не были гомофобами, совсем нет, просто они были людьми старой формации, и все, что относилось к веку следующему, после того века, в котором они родились, было чуждо и матери, и отцу.

***
Жизнь шла своим чередом; все студенты в Академии предвкушали грядущую сессию, многие записывались на дополнительные занятия по предметам, чтоб быть уж точно уверенными в их сдаче. Крисси был уверен в себе на сто процентов, поэтому не утруждал себя лишними часами за огневой подготовкой, химией или чем-либо еще, а я чувствовала, что пара дополнительных часов английского мне не повредит, поэтому записалась в группу к мисс Келеуэй, довольно грузной и неповоротливой женщине 48 лет. О ней ходили слухи, будто в ее сорок восемь у нее не было ни одного мужчины, и ее лишний вес здесь ни при чем. Говорили, что она двуличная лицемерка: всю ее кажущуюся искренней доброту и тактичность затмевает эгоцентричная ведьма, спрятавшаяся глубоко на задворках подсознания, и что ни один мужчина не смог выдержать ее рядом с собой больше двух недель.
Вот иногда попадаются в жизни такие случаи, которые стирают давно устоявшиеся и внушаемые нам еще со школы стереотипы. Например, стереотип о том, что все полные люди - добряки в душе. Лично я всю жизнь встречала людей, опровергающих это утверждение полностью, и мисс Келеуэй - не исключение. Уж за девятнадцать-то лет я научилась разбираться в людях и их психологии! Да, внешне она выглядела веселой, доброй, тактичной собеседницей. Но я знала, что вся ее кажущаяся доброта - пустой звук для нее самой, просто один из способов привлечь внимание незнакомых людей. Совершенно незначительные слова, действия и движения выдавали человека небрежного, грубого, лицемерного. Хотя, не спорю, она была интересной личностью, кроме того - прекрасным преподавателем, и именно последний пункт стал решающим в моем выборе.
Предполагались три недели дополнительных занятий по четыре часа на неделю. Мисс Келеуэй распорядилась выделить 2 часа на каждый понедельник и пятницу в эти три недели.
В понедельник предполагался новый материал, в пятницу - контрольный тест на час, а остальное время мисс Келеуэй оставляла за собой, мотивируя тем, что у нее "могут быть важные дела". Мы хихикали каждый раз, когда она это говорила - "важное дело" для мисс Келеуэй - это не только педагогический совет. В такое понятие она еще вкладывала смысл фраз "поесть в столовой Академии", "пофлиртовать с новым преподавателем теории языка", а также "припудрить носик в уборной".
В группу набралось семь человек, включая меня, поэтому заниматься было достаточно легко, мисс Келеуэй подавала материал очень внятно, с ее стороны я заметила даже попытки индивидуального подхода к каждому студенту.

Пришла, наконец, пятница, еще один день, приближающий сессию. И, конечно, день теста по языку. Мы с Крисси поели в кафе напротив Академии, потому что он терпеть не мог еды, приготовленной нашими поварами, попрощались, и я направилась в нашу "альма матер", чтобы очередной раз протестироваться.
Я шла по коридору в направлении аудитории, где мы все собирались каждую неделю, как вдруг увидела мисс Келеуэй, выбегающую из той самой аудитории. Она держала в руке свою сумочку, взгляд ее был, насколько я могла заметить, встревоженным, каким-то нервным что ли. Она заметила меня, быстро подбежала, ну насколько ей мог позволять вес.
- Энджи, здравствуй, хорошо, что ты попала мне навстречу, - затараторила она. - У меня срочное важное дело, и надо бежать, а у вас из группы еще никто не пришел. Вобщем, - она выдохнула, вдохнула снова и опять понеслась, - я кого-нибудь найду на замену, вы же знаете материал. Бланки с заданиями лежат на партах, потом собери готовые работы и положи мне в стол. Ладно? - она тяжело дышала.
- Да, конечно, мисс Келеуэй.
- Вот и отлично.
Она направилась к лифту, дверцы которого, к ее счастью, как раз открывались. Оттуда вышла вся наша группа, поздоровалась с мисс Келеуэй, которая, тяжело дыша и не говоря ни слова, протискивалась сквозь толпу студентов в лифт. Ребята смотрели на нее удивленно. Ну конечно, такая невежливость средь бела дня.
Я помахала им рукой, подзывая к себе. Они подошли.
- Важное объявление! - Громким и уверенным голосом начала я. - У мисс Келеуэй очень срочное важное дело. - Тут меня оглушил взрыв хохота, к счастью, он быстро угас. - Поэтому ее подменит другой преподаватель, который проследит за порядком во время теста. Бланки с заданиями на партах, так что, думаю, лучше приступить к ним. - И мы всей толпой зашли в аудиторию, рассевшись по своим привычным местам.
Прошло минут пятнадцать от назначенного времени начала теста, а замены мисс Келеуэй все еще не было, потому, посовещавшись, мы пришли к мнению о том, что начнем тест без преподавателя, и будем вести себя тихо.
Мы коллективно, хоть и почти шепотом, обсуждали решение вопроса под номером восемь части первой теста, когда мне вдруг послышались знакомые шаги. Я замолчала, прислушавшись.
- Эндж, что такое? - спросила Кейт, которая разместилась за партой позади меня (я сидела за первой, прямо перед столом преподавателя.)
- Думаю, к нам кто-то идет. - Почему я это сказала так неуверенно?
Послышались вздохи сожаления с задних парт:
- Теперь не посоветуешься!
- Да уж. Придется по старинке - собственными силами.
Все замолкли, теперь отчетливо слыша уверенный стук шагов.
- Ну, идет, как по плацу, - заметил кто-то. И правда ведь. Наверно, кто-то, в чьи обязанности входит преподавание строевой подготовки. Возможно, очередной солдафон.
Дверь открылась, и на пороге возникла - ну нет, не может быть! - Виктория Регал собственной персоной!

- Добрый вечер, класс. - Спокойно сказала она, проходя к столу. Мы дружно ее поприветствовали. Она встала позади стола, упершись в него обеими руками. Я заметила в очередной раз, как же ей идет эта черная форменная рубашка, и какой опасный вид ей придают волосы, забранные в хвост. Она подняла свои глаза на нас, обводя всех и каждого ледяным взглядом своих голубых глаз, похожим на луч прожектора на башнях тюрем, - кто не спрятался - сам виноват. Я оглянулась назад из чистого любопытства - как ни странно, все сидели смирно, не занимаясь ничем, кроме разглядывания Регал. Надо же. Повернувшись обратно, я, неожиданно для себя оказалась в "свете прожектора": преподаватель смотрела на меня так, словно хотела просверлить отверстие в моей голове. Сквозное, причем.
- Ну, и что ты там потеряла? Или кого? - Ну, начинается. Сейчас начнет распекать, как расшалившегося ребенка, по крайней мере, ее тон говорил об этом. - Все оставшееся время, - она вскинула левую руку - чтоб взглянуть мельком на часы, - и уточнила, - а это тридцать три минуты, ты и все вы будете смотреть только в свои тесты и только на меня, когда у вас появится какой-либо вопрос. Я ясно выражаюсь? - Ее голос к последней фразе смягчился, она почти улыбалась.
У меня вдруг, ни с того ни с сего, поднялось настроение. Хорошо, капитан, если вы изволите играть, то партия будет на двоих.
- Да, вполне, капитан, - я слегка улыбнулась, дав понять, что не одна она здесь такая крутая. Кто-то из девчонок на последних партах хихикнул. Регал лишь измерила их любопытствующим взглядом, чтобы потом опять посмотреть на меня, хоть и не с любопытством, но с явным интересом. Я, как ни в чем не бывало, продолжала.
- Но, из-за некоторых обстоятельств, от нас, - я обернулась к группе, - не зависящих, мы начали тест на пятнадцать минут позже назначенного времени, поэтому, я полагаю, мы имеем право на дополнительные минуты для завершения заданий, - мне, почему-то, хотелось смеяться, глядя на Регал, - настолько меня забавляла ситуация, в которую я ее ставила. Интересно, поняла ли она истинные мотивы моей "игры"? Возможно, хотя я и сама не могла их понять.
- Если у вас, рядовой Бэнкрофт, или у ваших товарищей не хватает дисциплины, чтобы вовремя начать тест, то это исключительно ваши проблемы. - Тон ее голоса опять сменился, теперь он был раздраженным, сухим и властным, что меня даже несколько удивило, довольно приятно, надо сказать.
Она приняла правила игры и следовала им. - Мисс Келеуэй сообщила, что к шести часам вы всей группой находились около аудитории. То, что вам помешало начать вовремя, меня, - она наклонилась в мою сторону, слегка согнув руки в локтях, сузила глаза и пониженным - не только в смысле громкости, но и тембра - голосом закончила, - не интересует.

Ребята через мгновение зашуршали листками с тестом, потом послышался скрип карандашей по бумаге, а я все так и сидела, не зная, что сделать или сказать, просто тупо смотрела на неожиданного противника в лице Виктории Регал. Она, не отрывая от меня холодного взгляда, выпрямилась, выдвинула стул и села, облокотившись на стол мисс Келеуэй.
Потом я одумалась, вспомнив, что на тест вообще не останется времени, если я буду так вот сидеть и пользоваться Регал в качестве телевизора или какой-нибудь картины, и приступила к его решению.
К счастью, закончить его не составило большого труда, но, глянув на наручные часы, я была разочарована - оставалось еще около семи минут до официального окончания теста. Моя просьба "выйти в туалет" была встречена саркастическим отказом и странным взглядом не только со стороны Регал, но и ребят. Пришлось покрепче прижать свою пятую точку к стулу.

Ясно, что, например, дома на диване семь минут пролетают незаметно, но, поверьте, семь минут в аудитории, которую нельзя покинуть даже по уважительной причине, тянутся целую вечность. Чтобы не умереть от совершеннейшей скуки в неуютной тишине кабинета, я решила смотреть на Регал (а что, теперь уже можно - тест-то я написала!), стремясь показать ей тем самым, что игра не окончена, и еще неизвестно, кто выйдет победителем из нее.
Для отвода глаз я устремила взгляд сначала на настенные часы позади Регал. Шесть минут до конца. Вот, уже какой-никакой, а прогресс.
Потом посмотрела на Регал. Надо же. Что обычно делают преподаватели, которых поставили на замену, сидя в одной аудитории со студентами, пишущими тест? Ну, по своему опыту могу сказать: мало чего интересного. Чистят ногти; разглядывают пустой стол, будто ищут в нем смысл жизни; смотрят в окно; просто ходят туда-сюда, заложив руки за спину, что, конечно, не может не раздражать; у кого-то просыпается инстинкт домохозяйки, и они протирают доску, подбирают мусор с пола, выравнивают парты и стулья. Но Регал не занималась ничем из вышеперечисленного.
Она смотрела прямо на меня и сидела все так же, облокотившись на стол, что вызвало во мне волну удивления. Что это она, медитирует? Или гипнотизирует меня, чтоб я еще ее чем-то позлила?
Но нет, взгляд ее был спокоен, открыт и, будто бы, интересовался мной.
Вы думаете, я отвела глаза? Возможно, на долю секунды, чтоб показать ей, что я не намеренно выбрала ее в качестве объекта для лицезрения. После этого, не отрываясь, смотрела ей в глаза, пыталась улыбнуться, чтоб как-то смягчить ее, вызвать ответную улыбку, но она, наоборот, сделалась еще серьезнее, хоть взгляда и не отвела.
Мне очень хотелось понять, по какой причине она так долго смотрит на меня. И понять, что такого в ее взгляде, что и я не могу оторваться. Я попыталась смотреть внимательнее.
Во взгляде нет укора учителя, нет презрения более старшего по званию. Как будто какой-то скрытый интерес, но интерес под маской безразличия и сухости.
Мне стало вдруг как-то не по себе, потому что было непонятно, зачем ей маскироваться передо мной. Или я слишком много на себя беру, считая, что являюсь такой особенной, что якобы интересую одного из самых строгих преподавателей Академии?
Мои мысли резко прервала короткая фраза Регал:"Время вышло". Она встала, задвинула за собой стул.
- Сдаем работы, повторяю, время вышло! - настойчиво, несколько раздраженным тоном произнесла преподаватель. Я протянула ей свой тест, она взяла его, не глядя. Ребята потянулись с задних парт к столу Регал, и, сдав листки, покидали аудиторию. Я поднялась, наконец, медленно собрала с парты свои вещи, сложила в сумку; даже не знаю, отчего, но по какой-то причине я почувствовала, что должно произойти нечто неприятное. Я, было, направилась к выходу, но меня остановил резкий и громкий, как выстрел из дробовика, голос капитана Регал, обращенный к Келли, довольно слабой студентке, судя по ее ответам на занятиях. Плюс ко всему, в понедельник, когда нам давали новый материал, она отсутствовала, причем по уважительной причине, и я вобще не понимаю, как она умудрилась что-то написать; но, очевидно, она очень увлеклась тестом, так, что даже не слышала грозного голоса Регал.
- Рядовой Родберг! Я не люблю повторять, и, - тут тон ее повысился, - либо вы сдаете сейчас же вашу работу, либо вместо оценки за ваш тест, а она, судя по всему, и так будет низкой, мисс Келеуэй выставит вам незачет, и экзамен вы не сдадите.
Келли вдруг перестала писать свой тест и так и замерла, не поднимая головы, над ним. Я взглянула на капитана: она молча, подняв одну бровь и поджав губы в равнодушной ухмылке, безо всякого интереса смотрела в одну точку, как я приметила, где-то по центру макушки Кел.
- Капитан, - я решила вступиться за Келли, так как она вперила взгляд в парту перед собой, и не решалась поднять головы, - Келли не было на прошлом занятии...
- Меня не интересует. - Отрезала Регал.
Келли едва слышно всхлипнула, вздрогнули ее плечи. На лице Регал слабо выразилось отвращение.
Меня это в высшей степени возмутило.
- Капитан Регал, вы не можете...
- Бэнкрофт, свободна.
Тут голова Келли поднялась, слезы стояли в ее глазах.
- Капитан, пожалуйста! - Тон был умоляющим, видно было, что она ни на что не надеется, но верит в последний шанс. - Я не смогу пересдать этот экзамен, мы всей семьей уезжаем...
- Это ваши проблемы, Родберг. Знаете, в вашем возрасте можно уже продумывать свои действия наперед. - Она сухо усмехнулась. - Видно, Родберг, не только английский дается вам тяжело. - Опять ее лицо резко сменило свое выражение. Приказным тоном она громко произнесла, - ваш тест на стол, и вон из кабинета.
Это удивило меня; от холодной и жесткой Регал я ожидала всего, только не издевательств над человеком ниже ее рангом. А если об этом узнает деканат?
Я решила поговорить с капитаном после того, как уйдет Келли, чтоб обойтись без свидетелей. Кел как будто услышала мою мысль - она буквально вылетела из аудитории, швырнув свою работу на преподавательский стол. Регал, как ни в чем не бывало, сложила ее вместе с остальными и, взяв ключи со стола, собралась уходить. Нет, только после того, как вы меня выслушаете, капитан.
- Капитан Регал! Мне нужно с вами поговорить. Подождите.
Она вернулась к своему столу, оперлась боком на него, прижимая стопку тестов рукой к груди.
- В чем дело, Бэнкрофт?
- Что вы себе позволяете?! - Ярость поднялась во мне, требуя восстановления справедливости. - Как вы могли так говорить с Келли? Мисс Келеуэй знает, какой у нее уровень, и всегда разрешает писать дольше остальных на двадцать минут. Она же ничему не научится, если вы будете так ее унижать!
Регал парировала жестко.
- Если у нее такой уровень, ей нужно было поступать в спецшколу, а не в Академию. Бэнкрофт, она - рядовой. Рядовой! Вдумайся в значение слова. Она должна быть как все рядовые. Не хуже.
Ее тон несколько успокоил мой гнев.
- Но зачем вы насмехались над ней? Над ее умственными способностями? Разве вы знаете ее?! Вы же видели ее впервые в жизни!
Бровь ее, черная, как смоль, поднялась, обозначив удивление.
- А ты, Бэнкрофт, что, записалась на курсы юристов? Нашлась защитница. - Она резко придвинулась ко мне, от нее внезапно повеяло холодом. - Не зарывайся и не забывай: ты - рядовой, я - капитан, - произнесла она пониженным тоном.
- Посмотрим, как отнесутся к этому в деканате, капитан, - мне так хотелось ее позлить.
- О, да у нас, оказывается, есть претензии! - Она рассмеялась. - Ха. Еще раз повторить? Капитан я, ты - всего лишь рядовой, и твое мнение значит очень мало, тем более в деканате, тем более по сравнению с моим мнением. - Она перешла на шепот. - Даже если ты пойдешь туда и даже если посмеешь что-то сказать, тебе все равно не поверят. А даже если и поверят - никто не станет ничего предпринимать.

Проклятье. Ведь она чертовски права. Кто поверит простому рядовому? Да и что я там буду рассказывать в деканате? Как "капитан устно усомнилась в умственных способностях"? Самое большее, что там сделают - посмеются. От осознания беспомощности на меня начала наваливаться депрессия. Кто я, если слово мое ничтожно? Но Регал вырвала меня из моих размышлений.
Она резко и очень больно схватила меня за запястье своей железной хваткой, подтянув еще ближе к себе.
- Ну а если ты посмеешь, все-таки, что-то там ляпнуть, - от ее совершенно ледяного голоса по коже побежали мурашки, и вдруг стало страшно, - то пожалеешь, что у тебя такой длинный язык. - Я попыталась вырваться, но, похоже, это было невозможно. - И даже твое чувство справедливости тебя не спасет, - добавила она, и, отпустив меня, быстро вышла. Я тоже вскоре покинула здание Академии.

После этой сцены во мне прижилось еще одно чувство, вызываемое Регал, - страх. Слова угроз ее были просты, но грубая интонация, бесцветность и холодность тона ее очень напугали меня. Она, наверное, может меня убить, и ей за это будет... максимум - увольнение из Академии. Черт. Уж она знает, о чем говорит. Хм, и я точно знаю, что зря она угрожать не станет...

Эврика. Значит, есть кто-то в деканате, кого она, возможно, боится. А, значит, есть и шанс прищучить ее. Но кто этот человек? Я пыталась вспомнить хотя бы одного декана, что оказалось весьма сложной задачей, ведь я даже не помнила декана нашего факультета.

Запястье противно ныло. Я оттянула рукав куртки - ну отлично, остались синяки от пальцев, придется неделю носить одежду с длинным рукавом. И где только она так накачалась? Прямо как машина. Чертов Терминатор в юбке.

Ничего. Я пожалею, - вы тоже, капитан, вы тоже.

***
Закономерно после случившегося всё положительное, что я видела в Регал, стало быстро исчезать. Все моё восхищение ею как преподавателем и как человеком сошло на нет. Подумать только, при каких обстоятельствах мне раскрылась вся ее натура, - случайные встречи, которых могло и не быть вовсе...
Наверное, именно про таких людей говорят - внешность обманчива; сейчас только я начинаю об этом задумываться и понимать, что то, что прежде всего в ней привлекает (не только меня, любого), - ее внешняя красота: правильные черты лица и потрясающей глубины глаза. Да, совершенно точно, доверясь старой поговорке "глаза - зеркало души", я поверила этим глазам, увидев что-то в них. И навряд ли это была ее "душа" - как тайник в ящике с двойным дном, ее нелицеприятные качества были скрыты под "первым дном" безупречных небесно-голубых глаз.

“I'm not waiting for somebody else to make my dreams come true.”

Алекс, привет передавай!

То, что Ты не саббер - это не твоя заслуга, а наша с Нетуз недоработка!!!