- 2 –

Олимп, бывший зал Зевса, спустя два часа после гибели Дельф

- Мне плевать на то, чья она любимица! Я считаю, что наказание за призыв Дахока и сожжение одного из городов может быть только одно! – орал Аполлон, брызгая слюной во все стороны. Оно было и понятно, все-таки сгорел его любимый город, его протежируемый город.
Арес, бродивший по залу взад-вперед, досадливо отмахнулся от бога света, словно от надоедливой мухи.
- Что-то ты так не вопил, когда Дельфы сами по себе шли к упадку, - саркастично заметил он.
Божественное собрание началось уже достаточно давно, но к единому выводу они так и не пришли. Половина богов, предводительствуемая Аполлоном, кричала о том, что то, что сделала Габриэль – это попрание всех человеческих и божественных ценностей, что она безумна и что ее следует покарать, пока не стало слишком поздно. Остальные, к которым негласно относились Арес с Афродитой, считали, что сделанного не воротишь и надо продолжать наблюдать, не вмешиваясь пока что во все происходящее.
Бог войны, которому порядком надоело слушать вопли разгоряченных родственников, три раза звучно хлопнул в ладоши и тут же облегченно вздохнул: зал наполнился тишиной. Боги продолжали надрываться, но уже где-то там, в другом измерении, вне его слуха.
Теперь можно было и порассуждать.
Конечно, Габриэль поступила очень самонадеянно. Боги в Греции вообще очень критично относятся к любому новичку, посмевшему беспокоить их на предмет занимания соседней комнаты, а уж когда это самый бог и вовсе хочет вытеснить их из обжитых помещений…
Арес хмыкнул, перебирая пальцами по эфесу меча.
Как ему следует поступить в такой ситуации? Согласиться с большинством и наказать блондиночку по всей строгости? Ооо, с каким бы удовольствием он сделал это! В прежние времена…
Но сейчас – нет. Даже лучше сказать: только не сейчас, когда она так близка к своей цели.
К их цели.
Они могли ссориться, могли не выносить друг друга, могли бить друг друга, как это случилось вчера, но было что-то, чего отнять у них не мог никто.
Общая память и любовь.
Как бы Аресу это не претило, как бы он не плевался при одной только мысли об этом, но Габриэль любила Зену. Эгоистично, надсадно, тяжело – но их любовь имела место быть.
В чем-то они даже были похожи. Своим отношением к Зене. Сейчас, после стольких лет без королевы воинов, воспользовавшись возможностью заново переосмыслить некоторые моменты, Арес понимал: они оба хотели ее для себя и только. Даже методы их в чем-то были схожи: они оба попадали в беду, чтобы Зене приходилось их спасать. Габриэль, конечно, делала это чаще, зато он сам – масштабнее.
Бог удовлетворенно улыбнулся, вспомнив, какие глаза были у Зены, когда она поняла, что он отдал бессмертие за то, чтобы ее подружка вместе с ее дочерью могли и дальше дышать. Тогда, признаться, он не думал о благодарности, но потом, спустя несколько месяцев, ему начало казаться, что одним «спасибо» Зена легко и дешево отделалась. Она могла бы поцеловать его, хотя бы…
Впрочем, как же, поцеловать, на глазах подружки?
Арес фыркнул и снова хлопнул в ладоши. Вернувшийся ор на мгновение оглушил его, но мужчина ничем не выдал того, что ощутил какой-то дискомфорт.
- Тихо всем! – рявкнул он так, что перекрыл собой всех присутствующих.
- Ну что опять?! – с нескрываемой злобой воскликнул Аполлон, садясь на свое место. – Будешь снова доказывать всем, какой ты умный?
Арес смерил его взглядом, но ничего не ответил. Слишком много чести.
- Что ты собираешься делать? – поинтересовалась Афродита. Она на этом собрании держалась молча, оно и понятно: восстановившиеся почти до изначальных отношения с Габриэль богине портить не хотелось. Но она не хотела также и идти наперекор семье.
Дилемма…
Арес пожал могучими плечами, не обращая внимания на то, что все, буквально все следят за ним, пристально, готовясь накинуться или же одобрительно зашуметь.
- Я знаю только одно, - раздельно, выговаривая каждую букву, произнес он. – Я слишком долго отрицал свои желания, - он запрокинул голову и улыбнулся. – А желаю я возвращения Зены.
Секундная гробовая тишина сменилась взрывом эмоций.
- Ты всегда был идиотом! – визжала Артемида, топая ногами. – Шел на поводу у своих штанов!
- Папа не зря не любил тебя! – что было сил поддерживал сестрицу Аполлон.
- Нет, ну ведь нельзя же вот так вот взять и махнуть на нас рукой, - гудел Дионис, почесывая лиловый нос.
- Либо ты с нами, либо против нас! – подвел окончательную черту крикам Гермес. Вечный юноша, он внимательно смотрел на Ареса, единственный, кто не высказался, ни за, ни против. Черные смоляные кудри его падали ему на оливковые глаза, которые, казалось, жили отдельно от лица. Он сидел, откинувшись назад, достаточно небрежно для того, чтобы подумать, будто он чем-то озабочен.
Арес посмотрел на него, чуть подумал и улыбнулся. Брат всегда был ему симпатичен живостью ума и тела. И вот теперь он единственный, исключая, конечно, Диту, кто хочет услышать зов его сердца, а не разума.
- Я не понимаю, в чем такая проблема? – Арес подошел к столу и оперся на него кулаками. – Один раз мы уже победили Дахока, сделаем это и во второй раз. С одним только исключением: я хочу, чтобы он вернул мне…
- Твоя шлюшка давно забыла про тебя в своих Райских Кущах! – выкрикнул Аполлон и жестоко за то поплатился: мощнейший удар вмиг подлетевшего к нему Ареса опрокинул златокудрого бога на пол, о который тот смачно приложился. Из носа бога тотчас же потекла кровь, и он сморщился, открывая и закрывая рот.
Арес распрямился, тяжело дыша, чувствуя, как отливает от висков черная волна ярости, накрывшая его в тот момент, когда он услышал оскорбление. Никто, НИКТО не смел говорить так о Зене!!! И не посмеет, пока он жив и может это услышать!!!
- Я. Требую. Уважения, - раздельно проговорил он, разворачиваясь к богам и игнорируя хныканья Аполлона, к которому бросилась на помощь его сестра. – Да, я не Зевс, но это не значит, что мои желания и требования можно игнорировать, - он обвел тяжелым взглядом молчащих бессмертных. – Я ясно выражаюсь?
- Ты забыл только об одном, - тихо сказала Афродита. Она по-прежнему сидела на своем месте и не собиралась двигаться. Арес живо повернулся к ней.
- О чем же?
Богиня любви повела плечами, поправляя воздушную накидку.
- Не мы тогда победили Дахока, - она взглянула на Ареса, прямо в глаза. – Это сделал Геракл.
Имя сводного брата давно уже не вызывало в боге войны никаких эмоций. После смерти Иолая и почти всех, кого так или иначе любил полубог, встречаться они стали все реже и реже, пока, наконец, не сделали вид, что забыли друг о друге. Пока была такая возможность, Арес посматривал за братом в Око богов, но теперь связь между ними прервалась окончательно.
Поскольку Арес молчал, боги начали постепенно уходить, кто, как обычный смертный, через дверь, кто - растворяясь в воздухе и оставляя после себя быстро исчезающий дым.
Дождавшись, когда последним исчезнет по-прежнему стонущий Аполлон, Афродита поднялась со стула и, подойдя к брату, положила руку ему на плечо.
- Так что же ты решил?
Арес посмотрел на нее, мрачно и без особого энтузиазма.
То, что он решил, оспаривать никто не будет.
Потому что он – Верховный бог.
Потому что он накажет любого, кто осмелится ему противоречить.
Потому что хоть раз, за свою долгую жизнь, он хочет сделать то, что от него действительно ждут.
И пусть на его стороне всего лишь надоедливая маленькая сказительница с хорошим ударом – он сделает это.
Любви необходимы жертвы. Однажды он уже пожертвовал своей семьей и остался в выигрыше. Почему бы ему не сделать так снова? В конце концов, это то, чего хочет он.
Бог не стал прощаться и просто растворился в воздухе, отправляясь туда, где его совершенно не ждали.
Ну и пусть, ведь он так любит сюрпризы!

Счастливо вам отдохнуть и спасибо за кусочек))

- 3 –

Сожженные Дельфы, чудом уцелевший храм Аполлона

Габриэль было холодно. Она, стоя на пепелище, где воздух все еще был пропитан тягучим жаром и ломким чужим страхом, куталась в одежду, пытаясь хоть как-то укрыться от пронизывающего ледяного ветра, достающего, казалось, до самой души.
Прошло уже достаточно много времени после гибели Дельф, но Дахок никак не мог успокоиться. Он бродил по городу, сгребал ладонями седой пепел, оставшийся после всего, и любовался им, словно шедевром одного из мастеров старой школы. Габриэль не могла да и не хотела следить за ним. Она знала точно, что бог, пусть и набравший силу, никуда от нее не денется: обещания должны выполнять даже самые темные из тех сущностей, что обитают во вселенной, потому что, обманув, они лишатся всего. Таков закон мироздания и нарушать его могут только смертные люди, что живут здесь и уже давно мыслят не подчиняться богам.
Сказительница прикрыла глаза, чтобы не смотреть на багрово-красный закат, чьи отблески проникали даже в старый храм Аполлона, в котором она находилась.
Она уничтожила целый город по собственной прихоти. И пусть прихоть эта была для нее важнее всего на свете, правы будут те, кто осудит ее, беспощадно осудит. Но правы также будут и те, кто поддержит барда в ее стремлении сделать мир хоть чуточку счастливее и чище. Ведь не только она одна будет радоваться, когда заглянет в те самые синие в мире глаза, которые до сих пор снятся ей каждую ночь.
Женщина присела на обломок ступеньки, ведущей на второй этаж храма, и задумалась.
Ритуал воскрешения так и остался для нее загадкой. Если бы она смогла разгадать его самостоятельно, то ничья сила ей бы не потребовалась. Тем более, сила Дахока. Но даже Арес, когда она попросила его о помощи впервые много лет назад, отказался что-либо сделать. Нее мог или не хотел – это уже другой вопрос. После его отказа она принялась изыскивать другие способы, которые, в конце концов, привели ее к Дахоку.
Позади раздался какой-то шорох, и сказительница с ее обострившимися в нервами вскочила на ноги, хватаясь за саи: она носила их с собой не так уж и часто, отдавая в последнее время предпочтение простому мечу, какой был у Зены, но сегодня почему-то решила вдруг вспомнить, как удобно они лежат в ладони.
- Кто здесь?! – повелительно выкрикнула она, чувствуя, как мелкие капли страха побежали по спине. Она в городе мертвых, кто еще может идти сюда по ее душу?
Снова шаги, но пока никого не видно.
Габриэль поудобнее перехватила саи и вся напряглась, готовясь к возможной схватке.
Кто идет за ней? Кого ей следует бояться?
Появившаяся на обугленном пороге женская фигура, подсвеченная закатными лучами солнца, показалась Габриэль знакомой. Она чуть расслабилась, не спеша, однако, опускать оружие.
- Габриэль, - знакомая фигура говорила до боли знакомым голосом. – Ты не узнаешь меня?
Сказительница растерянно моргнула.
- Ева? – шевельнулись губы, но без особой уверенности.
Последний раз она слышала о Еве…
Последний раз она слышала о Ливии, и эти слухи не доставили ей много радости. Хотя, разруха в Риме не радовать по определению не могла. Грустно было сознавать, что не они приложили к этому руку, хотя Ева – Ливия! – очень старалась. А потом вести из римской столицы прекратили поступать в виду того, что города попросту не стало. Забыв о Риме, Габриэль забыла и о Еве.
И вот теперь, после стольких лет…
Габриэль сглотнула. В ее планы не входило намерение встретиться с дочерью Зены. Впрочем, можно было догадаться, что молва о ее действиях разнесется далеко за пределы Греции.
Ева, видя, что Габриэль не спешит кидаться к ней с радостными объятиями, осторожно ступила вперед, надеясь, что бард, с которой они так хорошо общались при Зене, все же не станет кидаться в нее саями. Это было бы очень больно, особенно, если бы она не сумела их поймать.
- Только не говори, что не помнишь меня, - Ева приподняла брови, подходя еще немного ближе и с удовлетворением отмечая, что сказительница уже почти совсем расслабилась и смотрит на нее не так враждебно. – Или ты очень невовремя припомнила все те бессонные ночи, что провела по моей милости, когда я только родилась?
Незамысловатая шутка немного разрядила обстановку, и Габриэль, наконец, улыбнулась.
- Здравствуй, Ева, - в голосе барда не было особенной теплоты, однако, с этим как раз все было ясно: она не могла не понимать, почему Ева вдруг оказалась здесь, в сожженном дотла городе. – Ты пришла укорять меня и пытаться наставить на путь истинный?
Габриэль убрала саи и отошла, приближаясь к развалившемуся алтарю, кажущемуся слишком старым. Дочь королевы воинов внимательно следила за ней, ловя каждое движение.
- Я пришла понять, почему ты так делаешь, - тихо отозвалась она, словно боясь потревожить кого-то.
Наступило время молчания, нарушаемое лишь пением одинокой птицы, которой было невдомек, что на кладбищах не поют. Молчание, которое прервала усмехнувшаяся Габриэль:
- Ну да, если ты говоришь с богами – ты верующий, если боги говорят с тобой – то твое имя Зена, - она покачала головой, всматриваясь в разбитое окно. – Ева, а мне не понять, как можно не желать возвращения Зены? – сказительница развернулась, глядя на последовательницу Элая. – Я помню, чем учит твой бог: если тебя бьют по одной щеке, то подставь другую.
Ева нахмурилась, видя, как загораются в зеленых глазах барда гневные огоньки.
- Не слишком ли часто меня били по щекам, а, Ева? – тон Габриэль стал вызывающим. Она не хотела обсуждать свои поступки. Она не испытывала радости от свидания с дочерью любимой подруги, потому что ничего, кроме упреков, не будет.
А упреки ей не нужны.
Ева покачала головой.
- Ты не ведаешь, что творишь, - начала она, но Габриэль не дала ей закончить:
- Творить будет Дахок, - жестко сказала. – Если ты не можешь мне помочь, то лучше не стой на дороге, - она вскинула голову. – Пощады не будет, Ева. Только не тогда, когда я так близка к своей цели.

Это же время, южная окраина Дельф

Здесь все было так же, как и у входа в Дельфы. Впрочем, вход в город теперь был повсюду, однако светловолосый мужчина, расхаживающий неподалеку от одного из сгоревших домов, сейчас и думать не хотел о том, что он может повстречаться с мародерами. Кто же по доброй воле сунется туда, где, судя по быстро распространяющимся слухам, бесчинствует само зло?
Геракл оставил женщин наедине, справедливо полагая, что им есть о чем поговорить. К тому же, он надеялся, что Ева все-таки сумеет образумить Габриэль, и втроем они придумают что-нибудь, что не позволит им погибнуть от рук Дахока, когда тот наберет полную силу.
Он не понимал, почему Габриэль, будучи прекрасно знакома с повадками, хитростью и жестокостью черного бога, все-таки решилась на такой поступок. То есть, конечно, явная причина была ясна. Но что заставило ее просить о помощи именно ЭТОГО бога? Неужели не нашлось никого другого, кто мог бы взять бремя ответственности на себя?
Геракл боялся предстоящей схватки. Не боятся только глупцы, а глупцом он никогда не был. Однако же, он уже однажды выбросил Дахока из этого мира. Что помешает ему поступить и второй раз так же? Ведь сейчас не будет Иолая, в чье тело так легко вселиться…
Синяя вспышка озарила окрестности, и полубог резко обернулся, с легким удивлением глядя на то, как выходит из воздуха его божественный брат. Брат, о котором вспоминать сейчас ему хотелось бы меньше всего.
Арес, не убирая руку с эфеса меча, сделал попытку улыбнуться настороженно глядящему на него Гераклу.
- Ты один и без охраны? – он с преувеличенным интересом огляделся по сторонам, не обращая внимания на то, как предупредительно шевелит его волосы западный ветер. – Где же твой вечный болтливый блондинчик? – Арес вдруг подумал, что у его брата и Зены слишком много общего: даже спутников они будто бы выбирали одной лавке.
Глаза полубога заледенели. Арес, готовый к схватке, отступил на шаг, но ничего не произошло.
- Иолай умер много лет назад, - бесцветно сказал Геракл. Арес подумал чуть и пожал плечами. Стыдиться того, что он ляпнул что-то не то, бог не собирался.
- Смертные умирают, - сухо констатировал он и, не дожидаясь, пока брат хоть как-то прореагирует, добавил: - Нам не справиться с Дахоком поодиночке. Быть может, стоит объединить силы?
И мир не рухнул, когда Геракл приподнял брови, услышав такое предложение.

Странно... почему Netuz?

Я могу ошибаться. Не судите строго...

Не... ну Габ! Прям... стерва!