Отойдя достаточно далеко и убедившись, что Габриэлль его не видит и не слышит, Арес с воплем ударил кулаком по дереву. И ощутил боль, разумеется. Она добилась своего. Блондиночка смогла заставить его выплеснуть на нее всю его ярость, и теперь между ними развернулась открытая война… война, в которой у него было мало шансов на победу. Несмотря на свою браваду, Арес должен был признать, что маленькая сучка права. Если Зене придется выбирать между ним и ею, он обречен на провал. Идиот, идиот, идиот… Он хотел со всей силой приложиться головой к дереву, но взглянул на свою окровавленную руку и передумал. Прижав рану к губам, он продолжил путь.
Лес почти утонул в сумрачном полумраке, солнечные лучи едва просачивались сквозь листву. Арес шагал по узкой тропе, пиная попадавшиеся под ноги камни и ветки. Внутри него все кипело от гнева, предчувствие недоброго съедало его. По крайней мере, ему удалось держать себя в руках во время стычки с Габриэлль, но это стоило ему немалых усилий, и сейчас он был опустошен и разбит. Неужели Зена чувствовала то же самое, когда ей приходилось сдерживать себя?
Было довольно паршиво, что он позволил блондинке так его довести. Но слова, которые он ей бросил, задели также и его самого. Жизнь смертных коротка… Его передернуло. Он и раньше думал об этом, но никогда еще чувство обреченности не гложило его так сильно. Сначала ты здесь, а через секунду уже там… Он не имел ни малейшего понятия, что случилось с силами Гадеса после его смерти. Может, таинственные силы, наделившие Зену способностью убивать богов, тоже отправились в загробный мир. А может, нет никакого загробного мира, а лишь бездонная серая пустота, где навечно остается душа… и больше ничего.
Арес потер свой кровоточащий палец, словно доказывая себе, что он еще жив.
Было еще кое-что. Расписывая Габриэлль, насколько жестока была Зена со своими врагами, Арес вспомнил яркую картину того, как одна из королев Амазонок проделывала то, чем он так испугал Габриэлль. Еще будучи богом, Арес, наблюдая за этой ужасной казнью, почувствовал острое желание прикрыть свое достоинство или, по крайней мере, сжать бедра. Он понял, что вновь и вновь думает об этом. Многие из врагов Ареса имеют на него зуб, и если им удастся его схватить, ему явно не поздоровится. Может, он умрет как тот несчастный, захлебываясь нечеловеческим животным воплем.
Арес поднял изогнутую палку и отодвинул ею ветки, лежавшие на его пути. Смертные такие сострадательные, но сострадание – лишь одна из разновидностей эгоизма. Ты испытываешь сострадание к кому-то, потому что можешь представить себя на месте этого несчастного… и где, черт возьми, здесь добродетель?
Остановившись рядом с небольшим ручьем, Арес опустился на колени и плеснул водой на лицо. Он не знал, вернулась ли Зена и разговаривает ли она с Габриэлль. Может, все уже было кончено. Он убеждал себя, что должен быть благодарен за то, что она ему подарила. Он этого не заслуживает. Тут блондинка права. Возможно, она права и в другом: если он уйдет сам, а не будет ждать, пока ему дадут пинок под зад, он сможет спасти остатки своей гордости. Но даже если он уйдет сейчас, он сделает это не по своей воле… он позволит Габриэлль выпинуть его и смаковать победу. Ни за что. Кроме того, мысль что он может потерять Зену причиняла гораздо большую боль, чем все те разы, когда она бросала его.
Он ткнул палкой камешки на дне ручья. Душевные страдания сделали его тело тяжелым и непослушным.
За его спиной раздался шум, едва уловимый из-за журчанья ручья и громкого щебета цикад.
- Привет, Задира, - раздался мелодичный женский голос.
Вздрогнув, Арес резко обернулся и замер с раскрытым ртом.
Он не видел Афродиту с той ночи, когда Зена сражалась с Афиной и другими богами. Когда все закончилось, Богиня Любви появилась в Большой зале Олимпа. Испуганно и грустно она посмотрела на Аресу, Зену, Габриэлль и Еву, и на лежащих на полу Афину и Артемиду.
- Давайте я перенесу вас отсюда, - сказала она наконец.
Они оказались на поросшей травой пляже. Первый румянец рассвета вспыхивал на горизонте. Торопливо попрощавшись, Афродита исчезла. Тогда она носила черное одеяние, скорбя по своему погибшему мужу Гефесту, а сейчас была в своем обычном розовом платье, за исключением длинных черных перчаток до локтя, которые остались у нее от одежды вдовы. Она улыбалась.
Арес встал. Даже в полутьме, которую немного рассеяло ее присутствие, он заметил, как безупречна ее белоснежная кожа, как сверкают ее голубые глаза, как совершенны ее золотые локоны. У Ареса перехватило дыхание. Так вот что чувствуют смертные, столкнувшись лицом к лицу с богом.
- Сестренка, - сказал он наконец, - давно не виделись.
- О, Ар… я скучала! – подошла к нему Афродита и погладила его щеку. – Ты неплохо выглядишь. Для смертного.
Кожа богини излучала странное тепло, столь непривычное для смертного мира. Чувствовала ли Зена эту тепло, касаясь Ареса, когда она был богом? Мысль, что его прекрасная сестра-богиня заметит морщины на его лице или седые волосы на его голове, заставила Ареса с ненавистью и стыдом отшатнутся от нее, когда она протянула ему руки для объятия. Его осенило, что возможно, это не просто дружеский визит. Может, Афродита здесь, чтобы вернуть ему его божественную сущность.
Крошечный кусочек амброзии. И все было бы позади. Смертные болеют и страдают. Он испытал эти мучения: голод, стягивающий его внутренности, боль в мышцах и ломоту в суставах. И все это исчезло бы в мгновение ока. В буквальном смысле. Кроме…
Прежде чем он успел представить, что станет с ним и Зеной, голос Афродиты отвлек его.
- Если ты думаешь об амброзии… прости… я бы с радостью отдала тебе ее, если бы могла, но… - Она пожала плечами и вздохнула. – Аполлон и другие все еще злятся на тебя, а ты сам знаешь…
- Все хорошо, - прервал ее Арес. – Она мне не нужна. Я в порядке, Дита.
Он все равно не принял бы ее. Без сомнения.
Ее лицо засияло в восхищенной улыбке.
- Конечно, в порядке! Ты правильно сделал, что присоединился к этим крошкам. Дай лишь время, братик! – Она потрепала его за щеку, не обращая внимания на его недовольство. – У меня давно не было такой хорошей новости. Это… чудесно! – Сладко вздохнув, Афродита закатила глаза в темнеющее небо. – Я так рада за вас, голубки!
Арес уставился на сестру. Подозрения, которые вызвали эти слова, были еще тошнотворнее, чем следы смертности на его лице.
- Минутку, - Арес схватил ее за запястье. Не будь Афродита богиней, ей было бы больно. – Ты… ты что-то сделала?
- Что? – на красивом личике богини промелькнуло недоумение.
- Ты сделала что-то… из-за чего она…
- О… ты имеешь в виду, наложила ли я на нее любовное заклинание, из-за которого она по уши в тебя влюбилась? – захихикала Афродита. – Если бы! Поверь, малыш, ей не нужна божественная помощь. Не волнуйся, это настоящее чувство. Ты ведь веришь Богине Любви, да?
Тяжело дыша, он отпустил ее руку. Она расправила перчатку и продолжила:
- Конечно, она любит и своего маленького барда. Это все портит, да? Обожаю любовные треугольники… драма… волнение… страсть… О! – Взвизгнула Афродита и легонько толкнула брата. – Не подведи меня, ладно? Мы с Купи поспорили, кто из вас…
- Проклятье, - он сильно схватил ее за плечи. – Это тебе не игрушки. Это моя жизнь.
- Эй, полегче! – Афродита оскорблено вывернулась из его рук. – Я на твоей стороне… я поставила на тебя. То есть, я ужасно люблю Габриэлль, но, в конце концов, ты мой Большой Братец, так?
Она снова улыбнулась, на ее щеках появились ямочки. Он может столкнуть ее в ручей, но толка от этого не будет. Она просто встанет, звонко рассмеется и высушится в мгновение ока.
- Я хочу, чтобы ты был счастлив, Ар. Ты же знаешь, я волнуюсь за тебя. Иди ко мне.
Она обняла его и прижалась своими невероятно мягкими губами к его щеке. Немного поколебавшись, Арес довольно неловко обнял сестру. У него действительно не было причин злиться на нее.
- Оооо… я так рада снова тебя видеть, Ар. И, как я уже сказала, здорово, что ты и крошка-воин теперь вместе.
«А, может, уже нет» - печально подумал он.
- Я тоже рад тебя видеть, Дита. - Арес хотел спросить, как дела на Олимпе, но в этом тоже не было смысла. Он погладил ее шелковистые волосы. - Мне нужно возвращаться.
- Повеселись, проныра. Я знаю, ты это умеешь.
Афродита посмотрела на его руки и сочувственно сказала:
- О… ты только взгляни.
Она провела пальцем по его поцарапанной коже. Он ощутил, как ее кожа источает тепло на его руку. Через мгновение кровь, царапины и боль исчезли. Так просто.
- Спасибо, сестра, - он сжал ее руку, надеясь, что она не заметит, насколько он несчастен. Она не заметила.
- Увидимся, - протянула она, отойдя назад. Послав брату воздушный поцелуй, она исчезла, как и появилась, в сиянии золотых искр.
Арес не двигаясь, смотрел на место, откуда она исчезла. А потом медленно побрел обратно в лагерь.
***
Это было обычное сражение с кучкой головорезов, напавших на парочку неудачливых путешественников в болотистой части леса. Через несколько минут четверо из бандитов лежали на земле, еще двое удирали в лес. Зена бросилась за ними. Испуганные путешественники пробормотали слова благодарности и тоже убежали.
Габриэлль сложила меч в ножны. Неожиданно раздался шум. Она обернулась. Один из бандитов, который оказался живым, в отличие от его приятелей, очнулся и бросился на Ареса. Двое мужчин схватились: бандит, пытающийся добраться до горла Ареса, и бывший Бог войны, которому никак не удавалось вытащить свой кинжал.
Габриэлль не двигалась и наблюдала.
Бандиту удалось нанести удар, который отбросил Ареса назад. Схватив меч, головорез бросился на Габриэлль. У той уже были наготове саи. Раздался лязг металла, и через секунду все было кончено.
Она посмотрела на Ареса. Потеряв равновесие, он упал в болото, завязнув выше колена в зеленой жиже, и тонул все глубже и глубже, несмотря на все попытки вытащить ноги из трясины.
- Габриэлль? – его голос был фальшиво беспечным. – Не хочешь помочь?
Она подбежала к Клио и вытащила длинную веревку из седельной сумки. Подойдя к краю твердой земли, Габриэлль остановилась, в двух шагах от Ареса.
- Забавно, правда, Арес? Я – единственное, что стоит между тобой и дном этой трясины. А ты – единственное, что стоит между мной и женщиной, которой я люблю.
- Очень смешно, - несмотря на его браваду, в его голосе послышались нервные нотки.
- Разве ты не видишь закономерности?
- Проклятье, брось мне веревку, - прошипел он сквозь сжатые зубы.
- И это все, на что ты способен? Я разочарованна.
Арес был бледен как смерть, его лицо покрылось капельками пота, а глаза были широкими от ужаса. Он сделал еще одно тщетное усилие выбраться.
- Знаешь, Арес, - сказала Габриэлль. – Недавно я сказала тебе, что однажды ты оттолкнешь меня слишком далеко. Тебе надо было послушать.
- Ты просто пытаешься напугать меня.
- И, по-моему, у меня получается, - хихикнула Габриэлль, мотая концом веревки.
- Ты сумасшедшая маленькая сучка, - прорычал Арес. – Я спас тебе жизнь!
Она поморщила нос.
- Верно. Как ты тогда сказал… «я спас тебя заодно». А помнишь, как ты сказал, что я всегда буду отличной спутницей. Ну что ж, это неплохо… Только этот я статус я давно переросла.
Некоторое время они молчали. Было слышно лишь прерывистое дыхание Ареса. Наконец, он откинул голову назад и закричал:
- Зенааааааааааааа!
Несколько испуганных птиц вылетели из кроны дерева.
- Она, скорее всего, все еще разбирается с плохими ребятами, - спокойно сказала Габриэлль.
Теперь он был в трясине по пояс. Его губы дрожали, слезы, бежавшие по его щекам, смешались с ручьями пота.
- Габриэлль, - сбивчиво прошептал он. – Пожалуйста. Прошу тебя. Я не хочу умереть вот так.
- Да ладно тебе, Арес, - раздраженно ответила она. – Зато выйдешь из игры с некоторым достоинством. Ну, знаешь, бывший бог войны и все такое.
Всхлипнув, Арес попытался выбросить вперед свое тело. Ему удалось ухватиться за конец тонкой, словно виноградная лоза, ветки упавшего дерева. Габриэлль увидела, что он сам начал вытягивать себя из болота. Она покачала головой.
- Арес. Арес. Арес. Ну почему ты все так усложняешь? – она огляделась, подняла меч и подошла к дереву. – Ведь это я должна подать тебе руку.
Она взялась за ветку и подняла меч.
- Так вот кем ты стала. Хладнокровной убийцей?
Габриэлль засмеялась.
- Забавно слышать это от тебя, Арес. А то, что ты сделал с Элаем? По-твоему, это была справедливая битва?
Закусив губу, она надрубила ветку.
- Нет, - едва смог вымолвить он. – Нет.
Габриэлль наклонила голову и задумалась.
- Хм. А знаешь, ты заслуживаешь шанс на спасение. Давай сыграем в игру.
- Что?
- Я процитирую строчки из поэзии, а ты скажешь, кто их автор. Ответишь неправильно – я еще раз ударю по ветке мечом. Ответишь правильно - я позволю тебе немного вытянуть себя из болота. Сделаешь хоть движение без моего разрешения и…
Она замахнулась мечом.
- Ты сошла с ума.
Она засмеялась.
- Палки и камни… что, ты не хочешь играть? Можем начать прямо сейчас.
Она снова замахнулась.
- Хорошо… хорошо, - задыхаясь, ответил Арес. – Давай.
- Давай. Так, посмотрим… - они прижала палец ко лбу. – Как насчет…
Она начала цитировать драматическую песню:
- На свете есть раса людей и раса богов. И хотя одна Мать подарила нам жизнь, мы не равны. Человек – ничто, а боги вечно будут жить на вечных небесах, в своих домах, крепких как сталь. Ну?
На мгновение гнев в его взгляде вытиснул страх.
- Я считаю до пяти, Арес. – Она приготовилась ударить. – Один… два…
Он закусил губу.
- Софокл?
Послышался хруст ветки.
- Неверно, Арес. Правильный ответ, - улыбнулась Габриэлль, - Пиндар. Пиндар из Фив. Великолепные стихи, да? Так… попробуем что-нибудь полегче… «Вся деревня рыдает у похоронного костра. О, Великий воин, в ужасе сражения…
- Анакреон, - торопливо ответил Арес. – Да, Анакреон.
- Эй, эй, эй, - погрозила Габриэлль пальцем. – Я еще не закончила… «в ужасе сражения никогда еще кровожадный Арес не убивал столько молодых жизней». Ты прав, это Анакреон. Вытягивай себя. Только чуть-чуть. – Она смотрела, как он с помощью рук предпринял отчаянную попытку выбраться из трясины. – Довольно. Так, посмотрим… вот хороший стих. «Женщины слишком пугливы и робки, и не могут даже взглянуть на картину сражения и железную сталь. Но если кто-то позарился на их семейное ложе, на свете нет никого кровожаднее женщины».
- Прекрати, - едва слышно прохрипел он.
Она покачала головой.
- Прости, Арес. Я никогда не слышала поэта по имени «прекрати». К твоему сведению (хруст ветки), это Эрипидус.
Ветка оказалась удивительно крепкая, но долго это не продлится. То, что Арес в панике дергал за ветку, еще больше надламывало ее. Арес погрузился уже до подмышек. Его руки были испачканы грязью и кровью. Еще два надруба и…
На ее плечо опустилась рука и раздался голос Зены:
- Габриэлль?
Ура!!!!!! 
Спасибо, Gringilda, теперь я смогу спать спокойно
