winter, а ты сама придумала Дахока? Я его, если честно, другим представляла

- 2 –

Это же самое время, Залы Войны на Олимпе

Арес не находил себе места, бродя по Олимпу неприкаянной тенью и пугая обитателей странными разговорами. Ему очень хотелось вернуться на корабль к Зене и пасть ниц, умоляя ее принять его таким, каков он есть. Но в то же самое время непримиримая гордость, свойственная богам, подсказывала ему сидеть тихо и ждать. Рано или поздно она сама позовет его и вот тогда можно будет отыграться за все унижении, что ему приходится испытывать по ее вине.
Бог, остановившийся напротив розового куста, невесть как проросшего сквозь стену, и сладко вздохнул, вспомнив о той ночи, что подарили ему Судьбы. Иногда он удивлял сам себя, становясь сентиментальным и романтичным. Это не было так плохо, но и открывать всем свою новую ипостась Арес не спешил. Еще чего, прослывет каким-нибудь «божком любви», обрядится в белые одеяния и пойдет проповедовать мир и любовь по методике Элая.
«Бррр!» Ареса передернуло, и он поспешил выкинуть в окно только что сорванный бутон. Один из алых лепестков спланировал на пол, возле носка правого сапога бога, и тот, немного помедлив, все-таки наклонился, чтобы поднять его.
Алые розы любила Зена. Она никогда не говорила об этом, но Арес знал точно, потому что однажды, усыпав ее ложе розами с шипами, он заметил на следующий день, что королева воинов не выбросила цветы, а поставила их в вазу, которую, правда, спрятала подальше от чужих глаз. Потом он приносил ей лилии, ромашки, много чего другого, но больше ни разу взгляд его не натыкался на сохраненные букеты. Впрочем, могло, конечно, быть и так, что Зена заметила, что ее тайна оказалась раскрытой, и больше никогда не позволяла себе так раскрываться. Однако Аресу хотелось думать, что и у нее есть маленькая слабость.
Бог войны подавил вздох и, качая головой, пошел вдоль стены, ведя по ней в такт своим шагам указательным пальцем.
Сегодня Олимп пустовал. Боги разбрелись по своим делам, предоставив Аресу одиночество, о котором тот, в общем-то, не так уж сильно и мечтал.
Афродита, как и намеревалась, созвала знакомых богинь, правда, сплетничать они решили на воздухе, поэтому отправились на Елисейские поля, которые, после смерти Аида и с приходом к власти Персефоны, управляющей хозяйством железной рукой, приобрели вид вполне цивилизованного парка. От прежних кущей остались только небольшие озера и деревья. Остальное пространство заполнили скамейки, фонтаны, статуи, лотки с разнообразными яствами – как выяснилось, души иногда тоже весьма непрочь отведать земных угощений, вспомнить, так сказать, молодостью. Ах да, теперь там еще прохлаждались боги, когда им нечего было делать.
Артемида снова занялась охотой. Арес не знал, остались ли на Земле еще места, где не ступила бы разрушающая все на своем пути ножища богини-охотницы. Она выкашивала целые виды, и Арес вполне серьезно полагал, что скоро потребуется завести специальную книгу, где крупными буквами будет написано, сколько, кого и где осталось.
Аполлон, найдя себе новую любовь, целыми днями и ночами шатался где-то. Где – Арес даже и не думал выяснять. Если светозарного бога постигнет где-нибудь кара от разъяренных богов, которым тот насолил – так тому и быть. Бог войны не был злопамятным. Он просто был злым и обладал отменной памятью. Вот так вот.
На самом деле, хорошо Аресу было только с Бахусом. Вот с кем он мог посидеть, раздавить на двоих бутыль отменного вина, пожаловаться на Зену и не найти отчуждения или непонимания: бог виноградарства, сам будучи вечно в раздорах со своими женщинами, как никто другой понимал Ареса. Посоветовать он ему, правда, не мог ничего, да богу войны и не нужны были чьи-либо советы.
Арес остановился в который раз, напротив окна, и вгляделся в туманную дымку, вот уже не первый день окружающую Олимп.
На завтра у него были большие планы. Во-первых, Зена. Во-вторых, ЗЕНА! И, в-третьих, пожалуй, Зена…
Бог войны довольно ухмыльнулся, когда подумал, что завтра он принесет ей уникальное оружие, то, которым сражались титаны: меч, обладающий собственной душой, способной влиять на ход событий. Арес долго выбирал между мечом огня и мечом воздуха: оба казались ему одинаково мощными и подходящими Зене по нраву. Огненный меч, в котором жил элементаль пламени, был дерзок и вызывающе красив, по ложбинке, проходящей точно посередине лезвия, то и дело пробегали искры пламени. Меч же воздуха, серебристый, с клинком, напоминающем жало, был тих и спокоен, но за его внешним спокойствием скрывалась душа настоящего убийцы. Аресу стоило многих трудов раздобыть их – подземные духи тщательно берегут свои сокровища и не отдают их первым встречным, - однако мысль о том, что Зене обязательно должны понравиться эти мечи, придавала богу дополнительные силы.
И, быть может, она не станет сердиться на него за его маленькую ложь. Она же была во благо…
Арес пригладил свою бородку, за которой следил едва ли не тщательнее, чем за всем остальным, и направился в бывшие залы Зевса.
Око Богов, работающее лучше, чем обычно, тихонько гудело, когда мужчина подошел к нему. Это означало, что кто-то им недавно пользовался. В принципе, Аресу было все равно, но он нахмурился: нечего богам просто так входить сюда, мало ли что… Зевс не любил, когда у него толкался кто попало, Арес подумывал о том, чтобы заблокировать двери, потому что просьбы не помогали.
Арес склонился к Оку, думая над тем, что бы ему узреть. Аполлона с голой задницей, вымазанную в чужой крови Артемиду или пьющего Бахуса?
Решение пришло само собой, и лицо Ареса озарилось довольной, но глуповатой усмешкой.
О чем тут думать?!
Едва ли не потирая руки, Арес всмотрелся в мутное, медленно разгорающееся Око Богов. И, побледнев, отшатнулся назад, спешно исчезая безо всяких спецэффектов.

- 3 –

Ферма, полночь

Дахок снова издал звериный вопль, и капюшон слетел с его головы, обнажая гнилой череп, едва обтянутый сухой, отваливающейся, кожей, в котором безумным пламенем горели пустые глазницы.
Габриэль даже не пошевелилась, только сильнее прижала к груди обломок ножа.
И в этот момент с крыльца дома раздался чей-то кудахтающий смех.
Зена прищурилась, не в силах поднять руку и утереть лицо. Но даже так она могла сказать совершенно четко: блондинку, стоящую на ступенях и чему-то смеющуюся, она уже где-то видела. Только вот где?
Ева моргнула, потом моргнула еще раз и отодвинулась подальше.
Дахок, уже не пряча свое лицо, зарычал, пригибаясь к земле, как собака, почуявшая добычу и готовящаяся схватить ее.
Каллисто – а это, конечно же, была она – кокетливо погрозила ему пальцем.
- Тихо-тихо, красавчик, не спеши, а то успеешь, - глумливо проговорила она, стреляя глазками, то есть, испуская из них крохотные, но жгучие, искры. Одна из таких искр попала на Зену, и та вздрогнула, частично приходя в себя. Кровь перестала течь из раны на голове, и теперь уже к ней вернулся полный обзор. Хозяйка Морей прищурилась, пристально глядя на появившуюся блондинку.
Она знает. Совершенно точно.
Дахок приподнял верхнюю губу, открывая взгляду гнилые зубы, и Ева с ужасом увидела, как тело его начало меняться. Быстро, слишком быстро для того, чтобы можно было уследить, черный бог превращался в зверя, главной целью для которого была смерть.
Каллисто притушила улыбку, и смех ее замер, запутавшись в рычании Дахока, успевшего полностью преобразиться. От прежнего облика, хоть чем-то напоминавшего человеческий, почти не осталось следа: на людей и богов смотрело нечто невообразимо мерзкое, с громадными несоразмерными телу, крыльями за спиной, на каждом пере которых виднелся глаз, совершенно живой и следящий за происходящим. Вероятно, глаза эти очутились там потому, что на лице Дахока их не обнаружилось: нижняя часть его, череп обтянутый гнилой кожей, разительно отличалась от верхней, имевшей формы какого-то странного полукруга. Лицо было слепо, но крылья видели все за него.

Взмахнув руками, пальцы на которых непропорционально удлинились за счет отвратительных когтей, Дахок с ревом, напоминающим рокот волн во время шторма, кинулся вперед.
Зена прикрыла глаза, когда он пронесся мимо нее, обдав могильным смрадом, и подумала о том, что надо подняться. Сил было очень мало, но она все еще должна защитить Габриэль и остальных. Пожалуй, исключение можно составить лишь для этой блондинки, которая сейчас как раз сама себя защищает.
Каллисто же, не подозревая о мыслях Зены, с визгом отражала наскоки Дахока. Впрочем, визг этот был не испуганным, а скорее победным: богиня огня почему-то не сомневалась, что останется первой в этом сражении. Выбрав удачный момент, она нанесла три быстрых и точных удара, заставившихся Дахока покачнуться. Брызги крови разлетелись в разные стороны, и Каллисто ухмыльнулась, взвешивая на ладони огненный шар.
Ева прищурилась, заметив, как на указательном пальце блондинки что-то блеснуло.
Кольцо Нибелунгов?
- Зачем Дахоку убивать Зену? – спросила она Габриэль в то время, как сражение продолжилось с новыми силами.
Сказительница, продолжающая держать нож у груди и зорко всматривающаяся в темноту, разряжаемую вспышками молний и огня, ответила:
- Вероятно потому, что на данный момент она единственная, кто может его победить. Беспамятная и беспощадная, - она благоразумно умолчала о собственных возможностях. Хотя бы потому, что все было не совсем так, как она в свое время рассказала Дахоку…
Взметая огромные клубы пыли, монстр со всего размаху налетел на Каллисто. Но боги – они на то и боги, чтобы, сражаясь с такими же богами, иметь возможность отвечать ударом на удар.
Каллисто с закладывающим уши воплем, с двух рук, метнула огненные шары прямо в Дахока так, что тот, получив ожог грудной клетки, отлетел на добрый десяток шагов, вереща, как подбитая белка. Каллисто подбежала к нему с явным намерением пнуть ногой, но едва преуспела в том, чтобы уклониться от касания длинных когтей черного бога: кто знает, что там с них сочится? Даже для бессмертных существуют свои яды…
Запах крови, ярости и ужаса кружил Зене голову. Встав сначала с одного колена, потом с другого, она, наконец, полностью поднялась, опираясь на подобранный меч. И постояла так немного, приходя в себя, воплощение войны и смерти. Живое воплощение.
Габриэль, отвлекшись от битвы, взглянула на воительницу. И опустила нож, чувствуя, как дрожат губы.
Зена была чужой. Здесь и сейчас, она ничем не напоминала барду ту королеву воинов, с которой они исколесили всю Грецию в поисках тех, кого надо защищать. Сейчас Габриэль видела перед собой оглушенную убийцу, для которой обагрить меч – легкое движение руки. Зене рядом теперь была нужна не она. Рядом с ней в этот момент отлично смотрелся бы Арес.
Сказительница опустила голову, борясь с подступающими слезами, и, только заметив какое-то движение рядом с собой, резко вскинулась.
Дахок полз к ней, извиваясь, словно большая и странная змея, и перья в его крыльях подрагивали, словно живые, подмигивая сказительнице всеми глазами сразу. Ева, парализованная зрелищем, не сделала ничего, чтобы уступить черному богу дорогу, и тот прополз прямо по ней, по ее ногам, словно бы и не заметив, что кто-то сидит на земле.
Габриэль сглотнула, делая попытку снова приставить нож к груди, но что-то будто сдавило ее запястье, отгибая его в сторону.
Дахок обнажил зубы в некоем подобии улыбки, не обращая внимание на то, что сзади его появилась тень, подсвеченная пламенем.
- Я всссссе знаю о тебе, - свистящим шепотом сообщил он, и крылья за его спиной резко сложились, мощным порывом воздуха сметя с ног взвизгнувшую Каллисто. – Знаю то, чего ты сама о себе не знаешь… Моя маленькая предательница!
Габ вздрогнула всем телом, когда Дахок склонился к ее уху, и безгубый рот сообщил ей то, о чем она даже боялась думать.
Быть может, черный бог сказал бы ей еще что-нибудь, но вернувшаяся Каллисто наскочила на него сзади, обхватив ногами, отрывая его от побледневшей Габриэль и нанося удары попеременно то левой, то правой рукой.
Страшные когти монстра рыхлили мягкую землю, пока Каллисто оттаскивала его обратно к крыльцу. Силы его явно убывали: оно и понятно – чужой мир давил на него, вынуждая спрятаться обратно в свою раковину.
Еще немного усилий – и Дахок, извернувшись, навалился всем весом на огненную богиню, блокируя все ее попытки задеть его. Каллисто, правая рука которой оказалась придавлена, завопила что-то нечленораздельно, мотая головой во все стороны, и тут взгляд ее упал на продолжающую стоять неподвижно Зену.
Карие безумные глаза зажглись, на тонких губах появилась истеричная усмешка.
- Ты так просто от меня не отделаешься, Зена! – и с этим воплем Каллисто направила руку с кольцом в сторону Хозяйки Морей. Столп огня, вырвавшийся из кольца, на мгновение ослепил Габриэль, и она, зажмурившись, закрыла лицо руками. А огонь ударил в Зену, прямо в грудь. И воительница согнулась пополам, как от сильнейшей боли.
Дахок взревел, заметался, закружил, взлетая вверх на своих крыльях и отпуская Каллисто на волю. Та не замедлила воспользоваться этой возможностью и швырнула вдогонку черному богу огненную молнию, которая цели достигла, но вреда не принесла. И черный бог, исчерпав большую часть своих сил, распался на рваные перья, усеявшие землю.
Габриэль распахнула глаза как раз в тот момент, когда вновь рухнувшую на колени Зену окутало дымчатое сияние, исходящее от появившегося рядом с ней бога войны.
- Зена! – хрипло выкрикнув ее имя, Арес упал рядом с ней, трясущимися руками ощупывая ее, ища раны, попутно лихорадочно залечивая их. Он отчаянно боялся, что опоздал, что случилось непоправимое, но все, казалось, было в порядке.
За исключением того, что Зена вдруг посмотрела на него глазами, полными боли.
- Арес, - прошептала она, и бог затрясся, понимая, что все кончено.
Она вспомнила. Воспоминания окружили ее плотным кольцом, цепко захватив в свои объятия. Все и сразу навалилось на нее, мешая дышать, скребя по коже острыми иглами.
Ева, Дахок, Каллисто, Арес, Габриэль… И ее смерть.
Боль торжествовала, вгрызаясь в разум, собираясь остаться там навсегда, но… Но время ее бесконечного владения пока не пришло, и с появлением Ареса Зена уже успела прийти в себя.
Ева, не веря, смотрела на нее со слезами, пока не вспомнила, что Геракл все еще не пришел в сознание, и кинулась к нему.
Превозмогая боль и шум в голове, Габриэль как можно быстрее подошла к Зене и, помедлив чуть, опустилась на корточки рядом с ней. Она боялась, что ее снова оттолкнут.
Арес, даже не обративший внимания на появление сказительницы, осторожно гладил Зену по голове, в любой момент ожидая удара.
- Прости меня, прости, прости, - шептали сухие губы, а глаза, полные невидимых слез, смотрели на воительницу и не могли насмотреться. – Я был не прав, теперь я понимаю, но пойми и ты… Я все хотел сделать для тебя, начать заново, исправить то, что не получалось… - голос прервался, и бог опустил голову, глотая слова.
Руки опустились.
Зена не слышала его. Она грустно смотрела на Габриэль, неподвижно застывшую рядом, и светло улыбалась ей.
- Там был рай, Габриэль, зачем ты вернула меня сюда? – в словах не было упрека, простое любопытство. И сказительница, ждавшая совсем других слов, дрогнула, как от удара.
Снова раздался смех: это Каллисто подобралась совсем близко, непонятно с каким целями. Арес вскочил на ноги, вытаскивая меч и бормоча проклятия, но богиня не обратила на него никакого внимания. Она смотрела только на Зену.
- Это я вернула тебя, слышишь? – она склонила голову к плечу, глядя на совершенно спокойную Зену. – Ты в долгу передо мной, королева воинов. ВЕЧНОМ долгу! – она хотела добавить что-то еще, но не успела.
Внутри Габриэль заклокотала ярость. Ярость странная и необъяснимая, потребовавшая немедленного выхода. И, когда сказительница посмотрела на свои руки, пытаясь понять, отчего же они так сильно дрожат, она заметила, что ладони, по-прежнему гладкие, засветились вдруг неярким алым цветом и принялись покалывать. И чей-то голос, до боли напоминающий голос сожженной на костре женщины, принялся нашептывать барду о том, что нужно сделать.
Каллисто даже не успела шевельнуться, когда Габриэль с гневным выкриком выбросила руки вперед себя, и с кончиком пальцев ее сорвались серебристые иглы, полетевшие в безумную богиню. Дикий крик той оборвался почти мгновенно, и осколки одной из игл, сломавшейся о доспехи Каллисто, вернулся к Габриэль, вонзившись той в плечо. Она осела на землю рядом с подхватившей ее Зеной, смотря, как Каллисто, беззвучно корчась и в немом крике открывая рот, исчезает, поглощаемая землей, которая затягивала ее, как болото.
Не было сочувствия, не было благодарности. Только внезапная пустота от того, что сила, до того момента переполнявшая Габриэль, вдруг ушла куда-то. И Зена, осторожно взявшая барда за руку, нежно погладила ладонь, проводя пальцами по шершавым линиям жизни и смерти.
Габ улыбнулась своей королеве воинов и вдруг совсем осела вниз, будто бы теряя сознание. Арес в мгновение ока оказался рядом с ними, внося свою лепту в спасение Габриэль и бережно, можно даже сказать, нежно поддержал ей голову.
Воин осторожно опустила окровавленную Габриэль на землю, отыскала взглядом Еву, убедилась, что она и Геракл в порядке, и снова вернула свое внимание подруге. Арес, тоже убедившись, что бессмертие на этот раз отдавать не придется, прижал ладони, под которыми сразу же заструился мягкий голубоватый свет, к ранам барда.
Взгляд белокурой сказительницы был устремлен в сторону бога и Зены, и Арес не мог с точностью сказать, на кого из них она смотрит.
- Почему Дахок не сумел сделать это? – тихо спросила Зена, признательно взглянув на бога и поглаживая щеку Габриэль. Арес, продолжая делать свое маленькое, но такое важное, дело, искоса поглядывал на воительницу, однако та, не отрываясь, смотрела на барда. Она откуда-то знала, что требовал черный бог взамен на свою услугу: рождение второй Надежды. И однако же этого не случилось. Но почему?
Габриэль улыбнулась одними губами, а глаза ее остались серьезными и печальными.
- Невозможно налить воды в сосуд, который уже полон, - медленно проговорила она, и вдруг, к безмерному удивлению Ареса, накрыла его ладонь своей, отталкивая его от себя. Он засопротивлялся, однако, не слишком усердно, чтобы никто не подумал, будто он действительно хочет помочь блондинке.
- Что ты? – обеспокоенно произнесла Зена, накрывая их руки поверх своей рукой. – Пусть Арес поможет, твои раны могут быть опасны.
Бог незаметно расправил плечи, тихо радуясь тому, что Зена не гонит его прочь.
Зеленые глаза, ставшие еще более печальными, обратились к воительнице.
- Я жду ребенка, Зена.
Дахок был слишком любезен, сообщив ей об этом.
- Все-таки… - ладонь королевы воинов сжалась, и Арес дрогнул, ощутив давление.
Что-то было не так, он чувствовал это каждой порой на теле и, однако же, никак не мог понять, что же так гнетет его. Быть может, просто остатки могущества Дахока, растворившегося на время в ином мире, давили на плечи?
- От Ареса.
Голубоватое свечение медленно угасло.
Руки разжались.

Я специально перечитала все страницы, начиная с 3-ей. Не нашла кусочка, где Арес пришел пьяный и улегся в постель с Габриэль, может я плохо искала?

А прода когда? Теперь, наверное, Винтер здорово всех помучит ожиданием.

Жизнь надо прожить так, что бы больше не хотелось.