До моей смерти оставалось чуть более получаса.

А вечернее солнце все также равнодушно взирало на мир сквозь пелену облаков подслеповатым, мутным глазом. И скрипел под ногами последний, ещё не растаявший снег. Снег ждал весны. чтобы пролиться наконец звонкими ручейками, чтобы избавиться от разъедающей его плоть соли, от песка, превращающего его в бурую грязь. Но весна все не шла. И, казалось бы, что её вообще не существует, если бы не редкие оттепели, что давали снегу надежду. Он поддаивал, а на следующее утро покрывался ледяной коркой, словно заживающая рана струпом.

Снег умирал уже довольно долго и привык.

Знакомый маршрут растянулся до бесконечности. Я бездумно переставляла ноги и думала, что никогда не дойду до конца. Так и буду идти всю мою оставшуюся жизнь.

А в конце пути меня ждал ОН.

ОН прятался от ветра за стеклянной стенкой автобусной остановки, а в его руках на общем черно-сером фоне ярким пламенем горел цветок. Словно вырванное из груди сердце. Я не люблю, когда мне арят цветы. но ОН почему0то никак не хотел этого понять и каждый раз приходил на свидание с ярко-красной розой. Я как0то намекнула ему, что такой как я, больше подходят лилии, нежели розы. Но ОН сказал, это традиция. Наверное, ЕГО традиции важнее моих.

Говорят, цветы, подаоренные любящим человеком, стоят долго. У меня же они вяли практически на следующий день.

Перед моим домом подрезали кусты, которые разрослись за прошлое лето и не пропускали свет в окна первого этажа. Таперь срезанные прутья лежали вдоль дороги, словно приготовленные для погребального костра. Костра, на котором суждено сгореть этой последней в моей жизни зиме.

Чтож, однажды начавшееся. обязательно приходит к своему логическому завершению. Как сорванный цвкток незаметно, но неотвратимо начинает вянуть с той самой секунды, когда его отделили от корней, так и моя жизнь после встречи с НИМ начала меняться, с каждым мгновением превращаясь в ссохшуюся копию самой себя, приближая развязку. Наверное, таков и есть установленный порядок вещей. И нарушать его никчему.

Может быть, поэтому я, зная, что через каких-то полчаса меня уже не будет, все же шла вперед. И под моими ногами обреченно хрустел последний умирающий снег.

В конце пути меня ждал ОН. И это знание билось неистовым пульсом в висках.

Мы встретились в середине зимы, перед самыми праздниками. И, хотя праздники наши были разными, мы оба были однаково опьянены безудержным весельем и каким-то совершенно детским предчувствием чуда, которое снисходит на людей зимой. И разговорились.

ЕГО имя обжигало. Живым огнем растекалось по телу, выжигая внутренности, раславляя мысли, смазывая слова в одну невразумительную бурую кашицу. И, казалось бы, шут с ним, вздохни -- и догори до конца. Но снаружи тело покрыла какая-то непроницаемая ледяная короста, не выпускающая наружу и капельку тепла. Так я и жла -- не в силах сгореть, не в силах растаять, -- на перекрестке между двух миров.

ЕГО мир манил меня резкостью и яркостью красок. ЕГО мир был миром, где люди стали равны Богам, а Боги, став ненужными, сошли со сцены. Миром, в котором, казалось, все было возможно. он так сильно отличался от мира, в котором жила я. Мира, сплетенного из туманов и серебра северного ветра. Мира теней и призраков, живущих по своим издревле установленным законам. Мира, в котором все было расплывчато и неуловимо, словно весенние облака в ещё по-зимнему тяжелом небе. И единственным ярким, цветным тятном в этом мире были ЕГО глаза.

И вот однажды я захотела быть с НИМ. Быть ЕГО.

Нет, сказал ОН, наша встреча -- чудо. Еслибы ты ушла со мной, это тоже было бы чудом. Но ты ведь не веришь в чудеса. К чему делать то, во что не веришь?..

Чудеса... Всю мою жизнь я имела дело с магией, тем странным искусством, с чудесами никак не ассоциирующимся. Магия заменяла собой все: отца, мать, семью и друзей. Магия былажестоким и ревнивым божеством, которому нужно было посвятитьь всего себя, чтобы наконец стать свободным.

Две дороги, сказал ОН, твоя и моя -- выбирай, какой ты идешь дальше.

В тумане я видела лишь ЕГО протянутую ладонь.

Как и ожидалось, ОН прятался от ветра за стеклянной стенкой автобусной остановки. В серой пелене увадающего дня ярко-красный цветок в ЕГО руках казался мне неуместно нарядным. В тот миг, когда ОН шагнул мне навстречу, я поняла, что сделала выбор.

Оставленные мне полчаса катастрофически истекали.

...мир взорвался снопом ослепительных золотисто-оранжевых искрю И на короткое мгновение я увидела этот мир ЕГО глазами. Казалось, кто-то протер тряпочкой запылившееся, давно немытое окно. И теперь пейзаж за окном сверкал ярко и празнично, словно и правда появился на свет лишь мгновение назад.

ОН притянул меня к себе и положил мою голову себе на плечо. На обнимающей меня руке были часы. Со странным спокойствием я поняла, что мое время уже давным-давно истекло.

-- Почему? -- тихо спросила я, -- почему я выбирала? Почему не ты?

ОН не отвечал. Развернувшись на подушках я с удивлением обнаружила, что ОН уже спит, счастливо прижимая меня к себе.

За окном наступила ночь. И в сгустившихся сумерках в город прокралась весна. Завтра снег прольется наконец звенящими ручейками и больше уже не замерзнет. А я? Меня завтра уже не будет.

В свой самый последний миг я увидела себя со стороны. Так, как меня видел ОН. И не узнала. Та, другая я, пошевелилась во сне и снова положила голову ЕМУ на плечо. Назавтра её ждала весна.