- Я ухожу, - намеренно безразличным тоном сказала она.

Зена резко обернулась.

- Уходишь?

- Да. Осмотрюсь, проверю, не ушла ли армия Гаскара.

У них обеих еще был шанс отступить.

- Мне пойти с тобой?

- Нет, - Габриэлль улыбнулась. – Я справлюсь.

Зена вышла вслед за Габриэлль на крыльцо. Клио, которая паслась непривязанной рядом с Арго, подбежала к Габриэлль в ответ на ее свист. Женщины быстро обнялись и поцеловались, как они делали каждый раз, когда кто-то из них уходил по какому-нибудь поручению.

- Будь осторожна, - сказала Зена.

Габриэлль кивнула, слегка сжала ее руку и села в седло. Темно-серое облако заволокло луну, и вскоре наездница вместе с лошадью растворилась в темноте.

По телу Зены пробежала дрожь, и она вернулась в дом.

Она убеждала себя, что то, что она получила благословение Габриэлль, не означает, что она должна что-то предпринимать.

Она гадала, собирается ли Арес оставаться в сарае на всю ночь.

Она услышала его шаги на крыльце и увидела, как он входит в дом. С облегчением Зена заметила, что его лицо немного ожило, хотя трудно было судить об этом в тусклом свете единственной масляной лампы. Их глаза встретились. Он отвернулся первым. Она хотела спросить, не нужно ли ему чего-нибудь, но решила, что лучше этого не делать. Он пробормотал «Спокойной ночи» и пошел в свою комнату.

Зена опустилась на стул и уставилась на пламя в камине.

Она может выйти и отвести Арго в сарай… а потом вернуться в дом и лечь спать, одной.

А завтра или послезавтра Арес уйдет. Любила она его или ненавидела, но он вошел в ее жизнь едва она повзрослела и пробыл в ней дольше, чем человеческая жизнь… хотя, возможно, ее старший брат еще где-то живой. И вскоре его тоже не будет рядом.

В ее голове звучали слова Габриэлль «Ты любишь его». Она ничего ему не обещала. Может, она давно любит его, когда он был еще богом или когда она знала… или думала, что знает… что он не может любить никого.

Как она может после всего, что он сделал? Она была не в том положении, чтобы гадать, может ли человек, совершивший ужасный вещи, быть любим… Может, она узнала ответ, когда впервые увидела его смертную душу, уязвимую, способную к чувствам, которая раньше была похоронена под тяжестью величия Бога войны… точно также, как когда-то она заточила собственную человечность под тяжелые доспехи Разрушителя Наций… может, когда поняла, что это она пробудила в боге его человеческую сущность. Может, поэтому даже в разгар его порочных изощренных попыток заманить ее на свою сторону, она всегда чувствовала странную связь между ними, некое особое понимание. А потом его жертва… насколько сильна должна быть его любовь, что он смог переступить через свою жажду власти, эгоизм и жестокость.

Это не будет обманом, даже если Габриэлль знает и согласна. Она не будет обманывать, нет… она просто разбередит рану, которая никогда не заживет. Но может Габриэлль была права… не сделает ли она только хуже, если будет делить ее жизнь и постель с Габриэлль и продолжать скучать по Аресу, постоянно думая, какого бы было целовать его губы, смотреть в его глубокие карие глаза, пока он с наслаждением вздыхает, чувствовать его мускулистое обнаженное тело под своим…

Она потрясла головой. Можно было даже не пытаться не думать об этом.

Мысль о Габриэлль причинила ей боль. Где-то сейчас Габриэлль скачет верхом в одиночестве… и представляет ее в объятиях Ареса. Пойдет она к Аресу или нет, но Габриэлль будет думать, что она провела с ним ночь.

Может, сейчас просто пойти и поговорить с ним и, если что-то случиться, это просто… случиться.

Пламя гасло, несколько искорок еще цеплялись за жизнь среди ярко красных тлеющих угольков и белого пепла. Зена вздохнула и встала.

На пороге комнаты Ареса она остановилась и вошла в комнату, которую она делила с Габриэлль. Идя в темноте, она осветила лампой маленький столик рядом с кроватью, достала свою сумку с лекарствами и вытащила оттуда маленький темно зеленый бархатный мешочек. Развязав шнуровку, она взглянула на траву внутри. Ее было достаточно.

Когда-то Лао Ма дала Зене эту траву, благодаря которой женщина после близости с мужчиной могла предохраниться от беременности. Зена все еще носила ее с собой, так как она обладала и другими лекарственными свойствами, а также чтобы помогать женщинам в критических ситуациях.

Не было смысла притворяться. Она собиралась заняться любовью с Аресом… и не из-за минуты слабости, не из-за увлечения, а потому что она сама хотела этого.

Зена сняла платье и нижнее белье и надела ночную сорочку. Потом подняла лампу и пошла к Аресу.

Gringilda, как всегда - на самом интересном месте!

Жизнь надо прожить так, что бы больше не хотелось.

Gringilda, здорово.
По-моему уже видно кого все-таки выберет Зена.

Арес натянул на голову свое тонкое одеяло, словно оно могло защитить его от звука ее шагов и скрипа половиц. Если она перестанет ходить, может, тогда он сможет заснуть.

Он гадал, куда уехала Габриэлль в такой час, совсем одна. Он увидел, как она уезжает, когда вышел из сарая. Наверное, хочет проверить, не ушла ли армия Гаскара. Не терпится избавиться от него. Разумеется.

Наконец, стало тихо. Арес лег на спину и закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать.

Проклятье… ее дверь открылась и закрылась. И шаги, все ближе… затихли.

Дверь… его дверь… со скрипом открылась. Сердце Ареса бешено забилось.

Он осторожно приоткрыл веко и увидел тусклый свет. Он слегка повернул голову, не зная, стоит притворяться спящим или нет.

Зена, одетая лишь в светло фиолетовую сорочку, которая была на ней, когда они втроем спали на одной кровати в их первую дождливую ночь в этом доме, осторожно поставила масляную лампу на стол рядом с кроватью. Лампа отбрасывала тусклый круг желтого света, отчего по стенам комнатушки заскользили темные тени.

Какого черта она делает?

Она повернулась к нему. Арес быстро закрыл глаза, но было слишком поздно.

- Привет, - сказала она.

Притворять спящим было слишком глупо. Он открыл глаза.

- Что ты хочешь?

Она подошла и села на краешек кровати, глядя на него со слабой зовущей улыбкой.

- Я… - она облизнула губы. – Хотела увидеть тебя.

Когда он все понял, гнев сжал ему горло. Арес резко поднялся на локте.

- Зачем? – его голос стал хриплым. – Это мой прощальный подарок?

Зена вздрогнула и искоса посмотрела на него.

- Арес…

- Убирайся, - его голос снова стал нормальным. – Пошла вон.

- Что? – прошептала она. Ее глаза были большими и уязвленными… точно также она смотрела на него в Амфиполисе, когда ей пришлось разыгрывать эту чертову сцену соблазнения, и когда у него было достаточно здравого смысла, чтобы сначала отвергнуть ее, зная, что она что-то задумала. Без сомнения, боль была настоящая. Такой удар по ее самолюбию.

- Мне не нужна твоя жалость, - бросил он.

- Это не жалость.

- Тогда что же? Или сегодня днем тебе было мало? - Он увидел, как она вздрогнула, и с глумливой усмешкой добавил. – Держу пари, вас было слышно даже в Риме.

Она опустила голову.

- Арес… не надо.

- Не надо чего? Перестать быть тряпкой?

Зена подняла голову, их глаза встретились.

- Я здесь потому что… - она запнулась. – Я хочу побыть с тобой.

Несколько секунд он молчал, пытаясь справиться с дыханием. Было ужасно трудно злиться, особенно когда она сидит так близко к нему, ее взгляд нежен, волосы падают на ее обнаженные плечи, соски выступают из-под тонкой ткани… предлагая себя ему.

Он сглотнул.

- А что с…

- Все в порядке, - быстро ответила она. – Все хорошо.

Внезапно он понял, зачем уехала блондинка, и гнев вернулся.

- Значит, вы вдвоем уже все решили, - не веря в происходящее, он покачал головой. – У меня нет права голоса, так?

- Арес…

- Действительно, а с чего ему быть? Если вы обе сделает на меня ход, я не смогу сопротивляться.

Зена посмотрела на него, явно обдумывая что-то, и встала.

Это случилось. Он это сделал. Она пришла к нему… у него был последний шанс и он упустил его благодаря своей глупой, глупой гордости.

- Арес. Это твой выбор. Ты можешь… сделать ход. Я не буду… я не буду ничего делать.

Она подошла к окну, которое он оставил приоткрытым, и, повернувшись к нему спиной, всего в нескольких шагах от него, вглядывалась в ночь, а тусклый свет мягко мерцал на ее волосах.

Арес откинулся на подушку и закрыл глаза. Но она все еще была здесь, и он мог видеть ее даже с закрытыми глазами.

Он может просто лежать, пока она не уйдет. Это будет трудно, но он постарается. Она не будет ждать вечно. И это будет конец.

Если он займется с ней любовью, но все, возможно… черт возьми, все так и будет… закончится этой ночью. Он все равно уйдет, унося с собой память об этой ночи на край земли. Ей будет трудно, если единственное, что у него останется от нее, это несколько поцелуев и прерванные любовные игры, воспоминания о которых будут мучить его до конца жизни. Быть вдали от нее и помнить ее обнаженное тело рядом с собой, счастье оказаться внутри нее, ее стоны наслаждения в своих руках…

А если он снова позволит ей уйти? Он будет далеко и будет знать, что мог иметь все эти воспоминания, а возможно даже больше… но упустил свой шанс.

Такой вот выбор. Кого он обманывал?

Арес отбросил одеяло в сторону и встал. Он был рад, что одел на ночь эти идиотские линялые штаны. Так он чувствовал себя… не таким раздетым.

Он подошел сзади и положил ладонь на ее руку. Она немного дрожала. Он наклонился и, закрыв глаза, прижался губами к ее плечу. Поцелуи поднялись выше. Зена вздохнула и откинула голову назад. Он откинул в сторону ее волосы и поцеловал под ухом. Подняв руку, Арес пробежался кончиками пальцев по ее щеке, уголку рта, подбородку, скользнул вниз по шее, по груди… чувствуя ее дрожь, слыша ее частое низкое дыхание.

Другая рука заползла под ее сорочку, едва касаясь кожи. Он хотел сжать ее грудь, но подавил этот импульс и круговыми движениями провел по ее соску. Теперь она громко стонала. Он задрожал и медленно опустил руку и по ее животу и ниже, к густым завиткам.

- Арес…

Боже… слышать, как она произносит его имя таким голосом.

Он хотел поиграть с ней немного, свести ее с ума… быть главным на какое-то время. Но вскоре он понял, что ничего не выйдет. Во-первых, он сам сходил с ума. Обычно в таких ситуациях он контролировал свое тело, но сейчас его слабая смертная плоть требовала немедленного продолжения, и если он с этим затянет, то вскоре все закончится. Не только из-за этого он не мог быть игривым. Он слишком хотел ее, хотел лежать рядом с ней в ее объятиях, держать ее, чувствовать теплоту ее губ…

Когда Арес повернул ее к себя, Зена, словно только этого и ожидая, прильнула к нему и припала губами к его рту с голодом, который больше нельзя было отрицать. Она отстранилась, позволяя ему снять с нее сорочку, и, вновь поцеловав его, схватила его штаны и стянула их вниз…

От ее прикосновений он испытал настоящий шок, заставивший его вскрикнуть. Он уронил голову на ее плечо, дыша в такт ее ласкам. Он должен был остановить ее, но чувствовал, что умрет, если она прекратит. Он смог выдавить «Зена… Зена, нет», и она убрала руку, что заставило его разочарованно застонать. Она отступила на шаг назад. Ее тело обволакивала светло золотая дымка. Был ли это свет от лампы позади нее или его глаза его предают?

Может, это и не происходит на самом деле… сейчас он проснется, или что-то помешает им, или она повернется и уйдет. Но нет, это была она, берущая его за руку, влекущая его на кровать, топящая его в еще одном лихорадочном поцелуи, пока они падали на кровать. Ее тело оказалось под его в прекрасной гармонии податливой силы воина и женской мягкости. Он опустился, чтобы прильнуть ртом к ее груди. Он хотел обласкать губами и руками все ее тело, но не мог больше ждать.

Они целовались очень нежно, касаясь друг друга кончиками языков, слегка приоткрыв губы, ловя дыхание другого.

Арес хотел подготовиться, чтобы не потерять самообладания. Но к этому нельзя было подготовиться. Не только к сладостному таянию от жара тел, но и к наслаждению слышать ее стон, чувствовать, как она движется в такт с ним, видеть в ее глазах неподдельное счастье. Он шептал ее имя и покрывал ее лицо поцелуями. Даже если бы это длилось всю ночь, ему все равно показалось бы мало.

Хотя это не будет длиться всю ночь. Это не станет воплощением одной из его фантазий, где он снова, и снова, и снова занимался любовью с Зеной. Его смертное тело было готово подвести его, наслаждение билось внутри него подобно хрупкому пузырю, который был готов прорваться в любой момент.

- Зена… - хрипло прошептал он. – Я не могу…

- Ммм… - она поцеловала его нижнюю губу. – Что?

- О, боже… я не могу сдержать…

- Все в порядке, - она дотронулась до его лица, стирая пот с его лба.

- Нет, - Арес сжал зубы, пытаясь совладать с собой. – Ты не… - ее внутренние мышцы сжались вокруг него, и он застонал, закрывая глаза. – Ты не… Зена… я хочу, чтобы тебе было хорошо…

- О, мне хорошо, - прошептала она ему в ухо, гладя его спину, - мне… лучше, чем хорошо.

Он сделал еще одну попытку замедлить движения, но тело не подчинялось ему. Ее рука скользнула вниз, лаская его. Прильнув к ее рту, он закричал от наслаждения, поскольку новая волна удовольствия нахлынула на него. Пузырь прорвался, и сладкий яд разлился по его крови, и на этот раз ему на самом деле показалось, что он умирает, растворяясь в небытие, растворяясь в ней.

Арес лежал неподвижно, зарывшись лицом в волосы Зены. Чудесная теплая тяжесть окутала каждую частичку его тела. Когда он заставил себя пошевелиться… он не мог заснуть… он слегка поцеловал ее губы и выскользнул из ее тела. Его пальцы задели ее бедро. Она вздрогнула и задержала дыхание. Наклонившись, он коснулся губами ее затвердевшего соска, подразнил его языком и услышал ее прерывистое дыхание. Она пробежалась пальцами по его волосам и почти нетерпеливо пошевелила ногами.

- Арес…

Ее голос был низкий, хриплый, прерывистый. Этого было достаточно, чтобы свести его с ума. Он провел рукой по внутренней стороне ее бедра, чувствуя теплую шелковистость ее кожи. Рука скользнула выше. Он увидел, как изогнулось ее тело, изменилось выражение лица. Было невероятно видеть ее такой: потерянной для всего мира, тонущей в наслаждении, которые он дарил ей… такой беззащитной, что Арес чувствовал себя достаточно сильным, способным защитить Королеву воинов, хотя был обычным смертным.

Когда все закончилось, он притянул ее в объятия. Ее голова опустилась на его плечо.

Если, благодаря какому-то маловероятному чуду, он после смерти попадет на Поля Блаженных, он попросит, чтобы этот момент длился вечно.

Может, это означало, что он был счастлив.